Читаем без скачивания Все разбитые осколки (ЛП) - Уайльд Риа

Что я делала?

Я качаю головой, это было так глупо! Кто идет в чужую комнату посреди ночи, потому что он так чертовски возбужден, что это причиняет боль?

«Просто разберись с этим сама,» — упрекаю я себя, собираясь отойти в сторону, но затем дверь открывается, и он тут же оказывается там.

Высокий, широкоплечий, окутанный тенью и тусклыми лучами света, льющимися из окон. Впадины его живота кажутся резкими и твердыми, мышцы напряжены.

Его грудь вздымается от собственного дыхания.

— Атлас… — шепчу я.

— Внутрь и на колени, Эмери. Сейчас же.

Я слепо следую приказу, проглатывая страх, который раздувается в моей груди. Он ничего не говорит, поскольку дверь за моей спиной с оглушительным щелчком закрывается, и его спальню внезапно освещает мягкий свет.

— На колени, — приказывает он на этот раз более резко.

Я опускаюсь на колени, как и просили, поворачиваясь лицом к нему, пока он идет к кровати и садится. Он все еще был в спортивных штанах, его член торчал перед ними.

— Ты меня слушала, светлячок?

— Да.

— Ты промокла от этого? — я сглатываю и киваю. — Ты хочешь быть моей грязной маленькой шлюхой, дорогая? — его голос звучит грубо, пропитанный желанием. Эта мысль пронизывает меня, и мне хотелось быть огорченной тем, что его слова вызвали тупую пульсацию в моем центре, а мои бедра сжались от этого чувства.

Он понимающе ухмыляется.

— И вот ты здесь, Эмери. Идеальная женщина, такая чистая и невинная, приходящая в комнату своего сводного брата, как маленькая шлюха.

Стон срывается с моих губ, и пальцами я сжимаю верхнюю часть бедер.

Он закусывает нижнюю губу и жестоко улыбается.

— Ты трогала себя, пока меня слушала?

Я качаю головой.

— Нет, я этого не делала.

— О, тебе, должно быть, сейчас больно, — он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и его взгляд падает на мои ноги, на пространство между ними, которое действительно причиняло боль, учитывая то, насколько я была возбуждена, но было прикрыто подолом футболки.

— Покажи мне, какая ты мокрая, — я замерла. — Не стесняйся, светлячок, покажи мне, какая ты горячая, какая ты мокрая для меня.

Выдыхая, я поднимаю подол футболки, наблюдая, как темнеют его глаза, когда он оценивает мое состояние.

— Коснись себя, — он приказывает.

Сглотнув, я позволила руке скользнуть между ног, пальцы нежно раздвинули складки, потирая скопившуюся там влагу. Он следит за этим движением, как загипнотизированный, тяжело дыша. Я поднимаюсь вверх, обводя свой клитор, и мои бедра непроизвольно вздрагивают, я была так сильно возбуждена что это не заставило себя долго ждать.

Я стону, когда удовольствие сжимает мою киску. Я прекращаю тереть клитор, скользя пальцами вниз и ко входу, где затем толкаю его внутрь. Я была настолько мокрой, что мне следовало бы смутиться, но, глядя на то, как Атлас наблюдает, закусив губу и следуя за моими блестящими пальцами, входящими и выходящими из меня, я не могла найти в себе силы стыдиться.

Моя уверенность растет, когда я наблюдаю, как он поправляет свой твердый член, сжимая и разжимая челюсти. Он едва контролировал себя.

— Давай, Эмери, — хвалит он. — Покажи мне, как ты трахаешь эту киску.

Я слегка сгибаю запястье и раздвигаю бедра, позволяя пятке ладони тереться о клитор, а затем передвигаюсь по нему, трахая пальцы и потирая клитор, наблюдая, как он следит за мной. Я стону от ощущений, от того, насколько я была мокрой, и когда он издает этот болезненный звук в глубине горла, я взрываюсь.

Я вскрикиваю с облегчением, замедляя движение бедер, наслаждаясь последней каплей удовольствия, которую могу себе доставить.

Мои глаза лениво поднимаются, чтобы встретиться с горящим взглядом Атласа.

— Красивая, — бормочет он, — Ты чертовски красивая.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он качает головой.

— Иди сюда.

Последние два раза, когда мы были вместе, он не проявлял такого контроля и власти, но я не ненавидела это. Мне это даже понравилось, что он знает, чего хочет, и подчинит меня всему, чего пожелает.

Он хватает меня за бедра, когда я останавливаюсь перед ним, поднимая ткань футболки, которая покрывала меня. Он толкает мою ногу вверх, а затем хватает меня за заднюю часть бедра. Его рот опускается, и моя голова откидывается назад от новой волны экстаза, проникающего через мою кровь.

— Такая чертовски сладкая, — он ворчит в мою киску. — Такая чертовски идеальная.

— Атлас, — стону я.

Он ласкает меня, облизывая мою щель, пробуя на вкус каждый дюйм и втягивая мою влагу в рот. Он стонет, прижимаясь ко мне, а затем останавливается. Там, где он меня держит, появляется легкая боль.

— Я хочу, черт возьми, наказать тебя! — он рычит, резко вставая. — Я хочу услышать, как ты кричишь.

Я сглатываю.

— Почему?

— Почему? — он смеется без юмора. — Потому что ты забралась мне под кожу!

Он поднимается, а затем прижимается своим большим телом к моей спине, его твердый член давит на выпуклость моей задницы. Его рука ложится на мое плечо, и он мягко толкает его…

Я сгибаюсь, ставя колени на матрас, оставляя задницу в воздухе, а грудь на кровати.

Он что-то рычит, но я не слышу, кроме стука крови в ушах. Я была уязвима, и все же я добровольно находилась в этом положении, горячая, все еще мокрая и возбужденная, несмотря на то, что кончила.

— Я сделаю эту задницу красной, светлячок, — он замирает.

Я открываю рот, не зная, что сказать, хотя не хочу сразу от этого отказываться. Я чувствовала, как его гнев кипит на грани его желания, его похоти и злости. Но я не могла понять, почему.

— Скажи мне, что ты не хочешь, чтобы я это сделал, — хрипит он. — Скажи мне сейчас, Эмери

Я могла бы остановить это, но обнаружила, что не хочу этого. Я хотела этого, что должно было меня напугать, но я была больше взволнована, чем напугана.

— Нет, — отвечаю я. — Я хочу этого.

Его руки сжимают обе ягодицы, крепко, но не грубо, а затем он двигается, прижимая одну руку к основанию моего позвоночника, другую…

Шлепок.

Я кричу и стону одновременно, закрыв глаза.

— Раздвинь бедра, дай мне посмотреть, что с тобой сделает мое наказание.

Я делаю, как он просит, и получаю очередной удар. На этот раз с моих губ срывается чистый стон, восхитительная боль заставляет мое тело сжаться и возбудиться сильнее.

— Моя грязная маленькая шлюшка, — рычит он, нанося новый шлепок, а затем массирует эту область, лаская красную кожу. Затем, макушкой своего члена, он вонзается в мою киску, дразня, прежде чем вытащить его обратно, и повторяет это движение, как будто мучая нас обоих.

— Черт, — тихо стонет он. — Черт, ты такая тугая

Он поднимает меня и переворачивает, заставляя лечь на спину, прежде чем потянуть вниз, поднять мои бедра и погрузится в меня с сильным, глубоким толчком.

Я кричу, откидывая голову назад на матрас, а он начинает свои грубые движения, толкаясь снова и снова. Не быстро, но глубоко и верно. Он растягивает меня, и я заставляю себя открыть глаза, заставляю их сфокусироваться на его лице. Но он не смотрит на меня, он смотрит туда, где наши тела соединяются, туда, где его член вонзается в меня, исчезая в моем теле.

Мышцы шеи напряжены, глаза горят. Его руки крепко держат меня, его руки притягивают меня к себе, когда он двигает бедрами вперед, добавляя больше силы с каждым толчком.

— Черт, Эмери, — стонет он, откидывая голову назад, как будто удовольствия слишком много. — Светлячок.

Он был эротичным, сексуальным и чертовски красивым.

И это было похоже на рай. И ад. Все, что между ними. Столкновение, которое самым прекрасным образом разорвало меня на части.

— Да, — кричу я. — Блядь, да!

Его рука хлопает меня по клитору. Это достаточно сильно, чтобы появилась боль, но затем он ласкает его, успокаивает, поднимает меня все выше и выше, все сильнее и сильнее, а затем я кончаю. Оргазм пронзает меня так сильно, что я клянусь, я вижу звезды за своими глазами и чувствую жжение слез, мой крик эхом разносится по комнате.