Читаем без скачивания Милые пустяки - Шарлотта Хайнс

— М-м-м, — уголки его рта обозначили слабую улыбку безмятежного удовольствия, — просто пребывание с тобой в одном помещении уже способно оказать реабилитирующее воздействие.

— Ну, вы и льстец, сэр. — Лиз погрозила ему пальцем. — Надеюсь, вы не пытаетесь вскружить мою неопытную голову? — Она почувствовала, как все его члены еще больше расслабляются от успокаивающих движений ее рук.

— Отнюдь. Я всего-навсего пытаюсь снять вашу юбку.

— Джон Лангдон!

— Но, ты, же сама спросила. Не хочешь, чтобы твое эстетическое чувство было оскорблено, не спрашивай! — Он неожиданно поднялся и, лишившись равновесия, она упала в его объятия. — Пункт номер один моего хитроумного плана совращения тебя. — Джон залихватски подкрутил воображаемые усы.

— Да?! А каковы остальные? Жажду о них узнать, — хихикнула Лиз, устраиваясь на нем поудобнее. Она уткнулась носом в его шею, рассеянно отметив легкую щетину на ней.

Джон сделал громче звук телевизора, дотянулся до стакана с виски и одним глотком отпил добрую половину его содержимого.

Лиз слегка нахмурилась, почувствовав, как жидкость проходит через его горло. Обычно он растягивал один стакан на весь вечер. Тут Лиз пришло в голову, что настал момент для новой попытки поговорить по душам.

— Как все прошло в клинике?

Она почувствовала, как его мышцы импульсивно сократились, и подумала, что он сейчас обязательно сменит тему. К ее облегчению, Джон этого не сделал.

— Кошмарно! — только и выдохнул он.

Лиз с некоторым даже ужасом заметила, как его сильные пальцы сжались в кулаки.

— Пятнадцатимесячная девочка с повреждениями черепной коробки, сломанной рукой и дико изодранным лицом. Чтобы привести ее в норму, потребуется ряд пластических операций, но пока хотя бы можно с уверенностью сказать, что глаз ее останется цел. — Он отпил еще один большой глоток виски.

— Как же случилось такое? — Лиз обвила руками его трос, словно желая взять на себя часть его напряжения.

— Девочка ехала в машине, на переднем сиденье, у матери на коленях. Отец, который был за рулем, резко затормозил, чтобы избежать аварии. Малышку со страшной силой швырнуло вперед. Она пробила головой ветровое стекло и порезалась осколками.

— Но ведь в штате Нью-Йорк есть закон, по которому все обязаны пристегиваться ремнями!

— Есть, разумеется, — голос Джона посуровел, — но отец пострадавшей сообщил мне, что они с женой «не верят» в технику безопасности. Родители девочки рассуждают так: чему быть, того не миновать, на все воля Божья. Воля Божья! — воскликнул он. — Можешь себе представить?! Поверь, меня еще никогда в жизни не охватывало такое безумное желание ударить человека. Просто невыносимо было выслушивать ханжеские причитания этого негодяя о божественном провидении, которое, видите ли, виновно в том, что он преступно подверг опасности жизнь собственного ребенка…

— Но с ней все будет в порядке, не правда ли?

— Да, можно надеяться, — вздохнул он. — Но, к сожалению, госпитализировать ее пришлось, вне всякого сомнения, надолго, а ее родителями, пока она будет у нас, пусть займется полиция. — Он сокрушенно покачал головой. — Фараоны в наше время, конечно, не способны ни на какие действенные меры, но, будем надеяться, хоть нагонят страху на этих так называемых родителей.

Лиз тихо и нежно чмокнула Джона в щеку и молча, прижалась к нему, как бы давая возможность немного остыть, прежде чем она снова откроет рот. Это было уже кое-что. Уже давно он не рассказывал ей подобного. Через несколько минут, когда все это чуть устоится в его голове, а сам он поуспокоится, она снова попробует завязать беседу, но на этот раз, чтобы отвлечь его от грустных мыслей о преступной беспечности родителей больной девочки. В данную же минуту, она была уверена, Джон больше нуждается в ласковом тепле ее тела.

5

Джон лежал, растянувшись на тахте, уже около четверти часа. Злоба и усталость, накопленные на работе, похоже, полностью, наконец, ушли, и Лиз решила, что пора делать следующий ход.

— Джон? — промурлыкала она, проводя указательным пальцем по линии его подбородка.

— Х-м-м? — Он мягко отклонил чуть в сторону ее голову, чтобы лучше видеть экран. — Проклятье! — завопил он вдруг. — Подсечка!

Лиз закусила губу, понимая, что Джон едва ли отчетливо замечает ее присутствие в данный момент, но сдаваться ей не хотелось. Нет, нельзя упускать ни малейшей возможности поговорить с ним наедине. Ведь в присутствии мальчишек это было невозможно сделать — они требовали к себе всего внимания и Лиз, и Джона. И вообще, до сегодняшнего дня она даже не задумывалась над тем, как мало, смехотворно мало времени они проводят наедине. Лиз глубокомысленно облизала нижнюю губу. Видимо, детей следует приучать участвовать в разговоре, вместо того чтобы читать постоянные монологи. При мысли о том, какой гигантский ком житейских проблем накатывается на нее, все, увеличиваясь в размерах, ее охватила минутная беспомощность, но недолго думая, она отмела ее.

Все надо делать по порядку. Прежде чем приняться за перевоспитание близнецов, нужно довести до конца уже задуманное — освежить, омолодить их ежедневные отношения с Джоном. Остальное приложится. И что ей сейчас действительно нужно, так это отыскать подходящую тему, достаточно увлекательную, чтобы оторвать Джона от футбола. Работенка, однако, не из легких. Ведь сейчас, когда сумасшедшее напряжение, сквозившее ранее в каждом его движении, улетучилось, приходилось тщательно просеивать все, что приходило на ум, чтобы, не дай Бог, не спровоцировать его вновь.

Она порылась в памяти. Нужно что-нибудь существенное. Однако сегодня за ужином она уже коснулась Южной Америки и Ближнего Востока безо всякого успеха. Наверное, лучше подобрать что-то, более близко касающееся их самих, их жизни. Вот, например, статья о капиталовложениях в утренней газете, в финансовой рубрике.

— Джон, слушай, как ты думаешь, куда нам все-таки лучше вложить деньги?

— Что-что?

Лиз откинулась на его вытянутую поперек спинки тахты руку и повернулась так, чтобы видеть его лицо. Она повторила:

— Как нам следует распорядиться нашими вкладами?

— Да-да, я понял. Нет, ты только посмотри! — чуть не взвыл он. — Они опять сбили левого защитника!

— Плевать мне на защитника, — откровенно призналась Лиз.

— И напрасно. Я кровно заинтересован в исходе этой игры — я поставил два доллара.

— Так вот о деньгах, — с упрямством маньяка настаивала она, — что ты скажешь о наших вложениях?

— То, что говорить о них смертельно скучно, — отрезал он. — Но если тебя интересует вся эта абракадабра, почему бы тебе не позвонить нашему агенту? Пусть он все тебе и объяснит во всех подробностях. Да прикрой же! О, черт, левый опять на траве, — возмущенно пропыхтел он.