Читаем без скачивания Огни над волнами - Андрей Васильев

Как по мне – хороший обычай. Да еще и вон, полезный, мне эта елка ох как пригодилась. И обзор из-за нее был хороший – меня не видно, а передо мной вся картина как на ладони.

И картина прелюбопытнейшая. Я такую компанию вместе увидеть никак не ожидал. Мой наставник Ворон, рядом с ним стоит двухметрового роста верзила-рыцарь с лысой, как коленка, головой. Почему рыцарь? А кто же еще, я их довольно повидал летом, вон как голову гордо держит. Опять же – на черном, подбитым мехом плаще, золотыми нитями вышит герб, на боку длинный меч, да еще и кольчуга вон на солнце то и дело поблескивает. Точно рыцарь. Или гвардеец из нерядовых, сотник, а то и тысячник, родом из благородных. Слева от него похлопывал в ладоши изрядно замерзший представитель ордена Истины, причем высокопоставленный – по краю черного капюшона, снятого в данный момент с головы и откинутого на меховой воротник шубы, в которую чернец закутался, вон красная оторочка идет, я ее отчетливо вижу. Стало быть – кто-то из Высшего совета Ордена, не иначе, это их отличительный знак. И до кучи – статная черноволосая женщина, при одном виде которой у меня сразу глаза заслезились и в груди как огнем пыхнуло. Вот зачем ее вспоминал недавно? Накаркал. Мистресс Виталия, собственной персоной.

Еще неподалеку от них отирался какой-то потный толстяк с круглым медным амулетом на груди. Не иначе как местный староста. К разговору его не допустили, понятное дело, но и уйти он не может – эдакие господа в деревню пожаловали, как тут уйдешь?

Вопрос – что могло свести воедино подобную компанию? И что ей надо от нашего наставника?

Ворон, кстати, явно был недоволен течением разговора, знаю я это выражение лица. Ну вот, точно, он дослушал то, что ему говорил рыцарь и резко ответил, взмахнув рукой. Вот же, ничего не слышно, совсем. Понять бы хоть, о чем речь идет. А если они требуют у него наши головы? Хотя – при чем тут тогда рыцарь и Виталия? Им-то мы зачем нужны?

Служитель Ордена дослушал Ворона и что-то ему сказал, выдав добрую, не сказать ласковую улыбку. Как видно – убеждает его в чем-то.

К разговору подключилась и Виталия, она как-то так очень по-женски оперлась на плечо наставника и провела ладонью по его щеке.

Тот резко дернул плечом, сбрасывая её руку и помотал головой.

– … решения нет, – донесся до меня громкий голос рыцаря, он снова вступил в беседу, громко чеканя слова. – Это ваш долг!

Решения – чего? Ой, не нравится мне все это.

Ворон совсем насупился, нехорошо глядя на собеседников. Виталия вновь выдала белозубую улыбку и что-то произнесла, разведя руками. Тут было понятно, что она хотела сказать, мол: «Куда ты денешься, когда разденешься».

Наставник погонял желваки на скулах и что-то ответил, как видно то, что от него и добивались, поскольку с лица рыцаря пропала суровость, Виталия хлопнула в ладоши, а высокопоставленный представитель Ордена удовлетворенно улыбнулся.

Ворон кивнул этой троице, поманил к себе толстяка-старосту, и они ушли в дом. Его собеседники перекинулись несколькими фразами, лица у них были очень довольные.

– Дядька, а ты чего тут делаешь? – раздалось у меня за спиной.

Я повернулся и увидел пацаненка лет семи, в тулупчике, в треухе и с деревянной лопаткой в руках.

– Ничего я тут не делаю, – раздраженно ответил я ему. – Иди, иди отсюда, мальчик.

– Это моя елка, – грозно заявил сопляк и замахнулся на меня лопаткой. – А ну пговаливай отсюда!

Я фыркнул и снова посмотрел туда, где только что стояли люди, которые были достойны попасть в любой зал славы. На моей памяти кто-то впервые сумел убедить Ворона сделать то, чего он не хочет. Ну да, я его знаю всего ничего, но мне почему-то казалось, что подобное невозможно.

А там никого уже и не было.

«Бум»! Что-то, надо полагать, как раз та самая лопатка мальчугана, впечаталось мне пониже спины.

– Пговаливай! – заорал он. – Это мой двог и моя елка! У меня тут убежище!

– Сначала «р» научись выговаривать! – разозлился я. – Елка его, посмотрите-ка! Мелочь кагтавая!

– Вот я сейчас бгату пожалуюсь, – пообещал мне пацаненок. – Вот он тебе задаст!

И этот маленький паршивец ужом ввинтился в лаз под забором, через который он сюда и попал. Оно и понятно – зачем ему калитка, так-то удобнее.

Брата я ждать не стал. Бояться я его не боялся, не хватало еще, но и лишние конфликты рядом с тем домом, где сейчас находился Ворон, мне были не нужны. Ни к чему ему знать, что я что-то видел. Лишнее это.

Дав небольшой крюк по соседней улице, я таки добрался до коновязей, где нашел пару уже с утра поддатых торговцев лошадьми, которые подрабатывали и извозом, а потому после небольшого торга я подрядил одного из них на поездку, причем сумма была если не символической, то точно небольшой. Я бы и больше заплатил, лишь бы на себе в горку мешки не тащить, и дело тут не в лени. Хотя и в ней тоже, чего греха таить.

Жакоб тем временем устроился в корчме как дома. Он занял дальний стол у окна, и был этот стол уже заставлен разнообразной снедью, которую мой приятель методично уничтожал. Как он столько на пару серебрушек смог заказать-то? Или старый добрый корчмарь Иоганн Литке поверил ему в долг? С трудом в это верится.

– Эраст, – с набитым ртом проговорил Жакоб, приятно мне напомнив Карла. Они вообще были во многом схожи – оба здоровые, прожорливые и незлопамятные. – Я тебе вон, свининки велел принести, с хреном, и с горчицей, и еще с яичницей. Одобряешь?

В глазах Жакоба плескалось счастье, а бараньей костью, которую он обгладывал, при желании можно было орудовать как дубинкой.

– Прекрасно, – я нагнулся над большой, как щит, деревянной тарелкой, на которой лежало, наверное, полхрюшки, втянул в себя аромат жареного мяса и почти искренне сказал: – Дивно! Ты окорока заказал для Карла?

– Ох ты! – Жакоб даже жевать перестал. – Забыл! Как сюда входил – помнил, а потом едой-то пахнуло – я и забыл. Каши-то с солониной ох как надоели, нормального мяса хотелось до ужаса. Сейчас схожу.

– Сиди, – остановил я его, порадовавшись про себя. – Ешь. Я сам схожу.

По лицу Жакоба было видно, что ему неловко за беспамятность, но челюсти его снова заработали, методично пережевывая огромные ломти баранины.

Да, такого дома держать – не прокормишь. Не завидую я той, кто его выберет в мужья или сожители. На одну еду работать будут.

Иоганна я нашел в кухне, он орал на поварят, которые что-то то ли сожгли, то ли, наоборот, не дожарили.

– Эта, – надувая щеки, вещал он. – Я из вашего жалования все до грошика вычту, да! Вы у меня, эта, попомните нынешний день!

– Мое почтение, мастер Иоганн, – постучал я его пальцем по спине. – Смотрю, вы все в трудах да заботах?

– Так эта, – повернулся ко мне корчмарь. – Идиоты же! Два фунта отменной вырезки – псам на съедение. Даже наши пьянчуги такое есть не станут. Даже за полцены.

– Какие два? – подал голос один из поварят, выглядевший постарше остальных. – Там и половины этого не было.

– Поговори мне еще! – вызверился Литке и снова посмотрел на меня, как видно, вспоминая мое имя. Лицо-то он узнал, а вот имя – забыл. – Пошли отсюда вон! Все! Быстро, быстро. Господин… мнэ-э-э-э…

– Эраст, – дождавшись, пока поварята покинут кухню, напомнил ему я. – Друг одного нашего общего знакомого.

– Да чей вы друг я помню, – Йоганн криво усмехнулся. – Давно, правда, вашего приятеля видно не было. С весны, почитай, не появлялся.

– Так дел у него полно, – пояснил я. – Приедет, куда он денется.

– Поди знай, – покачал круглой головой Йоганн. – По нынешним временам загадывать сложно. Начиналось-то все как безделица – ну варвары, ну с островов. А что в итоге вышло?

– А что в итоге вышло? – озадаченно переспросил я.

Понятия не имею, о чем он говорит. Нет, догадываюсь, не совсем же я дурак, но хотелось бы конкретики.

– Хотя да, – Йоганн потер толстопалые руки. – Вы же в замке-то своем, эта, сидите, не знаете ничего. Война у нас, милсдарь Эраст, самая что ни на есть настоящая. С Ледяными островами, будь они неладны.

– Так с ними давно воюют, – уточнил я. – С весны, почитай.

– Воюют давно, – согласился корчмарь. – Да война вот только-только началась.

– По порядку давай, – попросил я его. – Со всеми деталями.

Скажу честно – где-то на уровне ощущений эта новость поселила во мне беспокойство. С чего – непонятно. Война далеко, да и не наша она, отношения к ней мы не имеем, но вот как-то беспокойно стало вдруг.

Корчмарь при всей своей внешней недалекости оказался на редкость хорошим рассказчиком. Он умел выделять и пересказывать главное, не распыляясь на кучи мелких и незначительных фактов. Нет, Ворон на занятиях не раз говорил нам, что все на свете, а особенно информация, имеет цену и ценность, потому ненужных фактов нет, какими бы незначительными они ни казались. Но в данном случае я предпочитал услышать главное, мелкие детали были не так уж и нужны.