Читаем без скачивания Парфянин. Испытание смертью - Питер Дарман

Я обернулся к Гафарну:

– Стрелу, быстро!

Он протянул мне стрелу, и я наложил ее на лук. Я отлично видел Амбиорикса, который размахивал мечом и что-то кричал. Хотя до него оставалось несколько сотен футов, я мог расслышать, как он вопит.

– Ты его отсюда не достанешь, – сказал Гафарн, понявший мое намерение. Опытный лучник, он инстинктивно чувствовал, что расстояние слишком велико, чтобы поразить то появляющуюся, то исчезающую цель. Я прицелился, но понял, что Гафарн прав. Амбиорикс носился взад-вперед, кричал, подбадривая своих воинов, и часто исчезал из виду за спинами других.

– Ты прав, – сказал я Гафарну. – Надо подойти поближе.

Я созвал своих людей, и они столпились вокруг меня.

– Надо пробраться сквозь лес и зайти галлам в тыл. Разделите между собой оставшиеся стрелы.

Быстрый подсчет показал, что стрел осталось лишь столько, чтобы у каждого было всего по две, поэтому я наугад выбрал десять человек, включая Гафарна, а остальным велел отдать нам свои стрелы, после чего повел их на наш правый фланг, а затем в обход его, в густые заросли, окружавшие поляну. Нам пришлось замедлить ход, пробираясь между деревьями, растягиваясь цепочкой и держа луки наготове. Я был крайним левым в этой цепи и боковым зрением продолжал следить, как оба отряда рубят и колют друг друга. Мы продолжали продвигаться вперед, пока не зашли галлам далеко в тыл. Я поднял руку и дал знак остальным подобраться поближе. Опустился на колено, и они пригнулись, собравшись вокруг меня.

– Вон тот воин на коне, в зеленом плаще, в стальном нагруднике и блестящем шлеме. Это их вождь. Убейте его, и все будет кончено.

Я посмотрел на каждого, чтобы убедиться, что меня хорошо поняли. Все мрачно покивали. И тут один из них вдруг широко открыл глаза и рухнул вперед лицом на землю. Из его спины торчало древко копья, а из леса раздались крики и вопли бросившихся на нас галлов. Их оказалось человек десять-двенадцать, все с квадратными щитами и копьями. Тела их были покрыты татуировками и вымазаны грязью. Видимо, они отправились в лес на разведку, где и наткнулись на легкую добычу. Я поднял лук и выстрелил в воина, метнувшего копье, и остальные мои воины тоже выпустили по стреле. Мы положили еще пятерых, но остальные уже оказались рядом. Я отбросил лук и выхватил меч – как раз вовремя, чтобы отбить удар копья, направленного мне в живот. Инерция пронесла галла дальше вперед, и я с силой рубанул его мечом по шее, швырнув на землю с жуткой раной, из которой фонтаном забила кровь. Больше он уже не поднялся. Еще один дикий варвар, полностью голый, если не считать серебряного ожерелья на шее, яростно крича, кинулся на меня, замахиваясь длинным мечом, который он держал обеими руками. Я отпрыгнул в сторону, упал и перекатился по земле вбок, уходя от удара, и тут же вскочил на ноги, а он уже развернулся обратно и снова бросился на меня, размахивая мечом, как косой. Избегать его выпадов было нетрудно, но он все продолжал свои атаки. Я чувствовал исходящий от него запах пота и гнусное дыхание, а он все осыпал меня жуткими проклятьями. Его налитые кровью глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Галл снова взмахнул своим мечом – он поразительно быстро двигался для такого огромного мужчины, но когда проскочил мимо меня, я ткнул его своим клинком и попал в предплечье, чуть ниже плеча. Он вскрикнул от боли. И снова бросился на меня, подняв меч над головой и тут же резко опустив в то место, где, как ему казалось, находилась моя голова, но я опять отпрыгнул вбок, и он рубанул пустой воздух. Из его раны сильно текла кровь, и всякий раз, когда он поднимал меч, кривился от боли. Вот он снова пошел на меня, но теперь действовал гораздо медленнее, и его выпады легко было предугадать. Он нанес рубящий удар, целясь в левое плечо, промахнулся, и его клинок ушел вниз, к земле, а я прыгнул вперед и ткнул его мечом в живот. Галл охнул, секунду еще постоял, потом упал на колени. Я крикнул и рубанул его по шее, сбоку. Стальной клинок глубоко вошел в плоть, вызвав фонтан крови, и галл упал на землю. Я оглянулся вокруг. Трое моих людей лежали на земле неподвижно, но остальные отбились от противников и сейчас стреляли по тем, кто еще остался в живых. Двое галлов упали, но третий убежал. Я поднял лук и побежал к Гафарну.

– Ты ранен?

– Нет, принц, но у нас почти не осталось стрел.

Нас осталось семеро, и каждый сжимал в руке оставшиеся у него стрелы. Ни у кого не было их больше двух, а у троих вообще ничего. Я собрал все стрелы, отдал половину Гафарну и велел воинам возвращаться. Им тут было нечего делать. Они отдали честь и ушли, а мы с Гафарном отправились убивать галльского вождя.

Мы побежали вперед через лес, потом свернули влево, на поляну, и вышли на опушку далеко позади позиции противника. Перед нами сотни людей продолжали драться друг с другом.

– Видишь его? – спросил я.

– Вижу, принц.

– Тогда давай его прикончим.

Мы выстрелили оба, но поразил его Гафарн. Это был мастерский выстрел, такой бывает раз в жизни: моя стрела просвистела в воздухе и исчезла в толпе. А стрела Гафарна поразила Амбиорикса в лицо, когда он разворачивал коня. Он тут же вылетел из седла и упал на землю мертвый. Гафарн завопил от радости, и я шлепнул его по плечу, но через секунду к нам уже летели несколько конных воинов. Мы побежали так, словно нас преследовали демоны, кусая за пятки. Влетели обратно в лес и помчались, петляя между дубов, пока не добрались до безопасного места рядом со своими людьми. Мы с Гафарном сейчас были похожи на развеселившихся детей: оба прыгали, обнимались и смеялись от радости, поскольку это был победа. Галлы, видя, что их вождь убит, разом утратили боевой дух и побежали с поля боя. Другие вожди и предводители пытались их остановить, но ничего не вышло. Вскоре отступление галлов превратилось в паническое бегство, и Спартак со своими фракийцами остался победителем на поле боя.

Я отправился его разыскивать и нашел в переднем ряду воинов, которые жадно пили воду из фляжек. Рядом с ним стоял Акмон, занимаясь глубокой раной на плече – его кольчуга была прорублена насквозь.

Он сплюнул кровь на землю.

– Эти галлы очень любят сражаться топорами.

– Серьезная рана? – озабоченно спросил я.

– Ничего особенного. Заживет. Я получал и похуже, когда был гладиатором.

Спартак обнял меня, и я сообщил ему про вождя Амбиорикса.

– Так! Значит, этот ублюдок мертв! А я-то удивлялся, с чего бы это они так внезапно побежали, – он оглядел своих людей, которые сидели на земле, сняв шлемы. – Акмон, поднимай всех. Идем дальше.

– Они устали, Спартак.

– Вечером поспят и отдохнут. Мы уже близко от резиденции этого царька, и я хочу превратить ее в кучу пепла, прежде чем мы тронемся назад.

Через полчаса, собравшись с силами, мы двинулись дальше к укрепленному селению Амбиорикса. Мы потеряли пятьдесят человек убитыми и еще сотню ранеными, но поляна была вся завалена убитыми галлами. Большинство лежало длинной цепочкой, протянувшейся от правой лесной опушки до левой, там, где шла основная схватка. Их были сотни. Мы нашли тело Амбиорикса со стрелой, попавшей в правую глазницу. Спартак отрубил ему голову, воткнул в землю копье и насадил на него.

Мы оставили на месте раненых и отрядили сотню фракийцев, чтобы они отвели их обратно в лагерь, а сами двинулись дальше. Наше продвижение несколько замедлилось, поскольку бой – дело утомительное. Но мы немного подкрепились – пожевали сухарей и попили воды, а затем вновь наполнили фляжки из ручья, что протекал через луг по пути к укреплению галлов. Именно здесь я убил брата Галлии, когда мы доставили сюда золото. Как оказалось, все это было совершенно не нужно. Амбиориксу следовало бы оставить нас в покое. Но хитрость и амбиции заставили его поверить, что он сможет использовать нас, чтобы освободиться от римского владычества и стать царем царей всех здешних галлов. А теперь он мертв, его воины перебиты, племя обескровлено и почти уничтожено. Как и говорила мне Галлия, это побежденный народ.

Укрепление пало без боя. Когда мы до него добрались, ворота оказались открытыми, на боевых платформах над частоколом было пусто. Люди, без сомнения, узнали о смерти своего вождя и сбежали отсюда. Бирд полагал, что они направились в горы, хотя Спартак подозревал, что кое-кто все еще следит за нами из зарослей. Но это не имело никакого значения. Мы забросали укрепленное селение горящими головнями, первым делом, конечно, резиденцию вождя, которая вскоре превратилась в пылающий ад, и огонь поглотил центр власти племени сенонов. Здесь, должно быть, жили многие поколения их вождей, царьков и принцев, отсюда они осуществляли свою власть, а сейчас все это превращалось в золу и пепел. Остальные дома мы тоже подожгли, и громкий рев пламени сопровождал нас на пути назад.

Вечером, когда мы вернулись в лагерь, я вымылся и переоделся, а потом сообщил Галлии, что ее отец погиб. Она посмотрела мне в глаза, потом обняла и поцеловала.