Читаем без скачивания Образы любви - Александра Кирк

Ханс в порыве благодарности положил ей руки на плечи:

— Слушай, малышка, а у тебя, оказывается, отзывчивое сердце!

И вместо того, чтобы ослабить это мимолетное объятие, он еще ближе привлек к себе Мелоди. Поцелуй его был нежным и осторожным, словно робкий вопрос о чем-то сокровенном, и когда девушка не ответила на него, Ханс не стал настаивать, хотя в глазах его появилась затаенная боль.

— Извини, — прошептала Мелоди и спрятала лицо у него на груди, обтянутой толстым шерстяным свитером.

Ханс приподнял ее голову за подбородок и заставил взглянуть ему прямо в глаза. Потом легко коснувшись кончиком пальца полураскрытых губ девушки, он добился того, что слова, уже готовые сорваться с них, замерли на ее устах.

— Тс-с! Не волнуйся, малышка. Все в порядке. Тебе не за что извиняться. Это я должен попросить у тебя прощения — я поторопился. Но нам отпущено не так уж много времени, вот в чем дело… — Ханс вздохнул. — Ладно, может быть, и за этот короткий срок мне удастся сделать максимум возможного. Вдруг мне даже повезет и я смогу убедить тебя остаться здесь подольше, а? Ну ладно, пошли обратно, нас ждет горячий шоколад.

Мелоди была рада возвращению, но при этом не могла не ощущать в душе какой-то щемящей пустоты, уже не отпускавшей ее в течение всего оставшегося дня. И хотя в воздухе разливалась вечерняя свежесть, она догадывалась, что холод, пробирающий ее до самого сердца, вызван не вечерней прохладой, а идет изнутри, из ощущения какой-то пустоты и потери. Да, Ханс — замечательный парень, и Мелоди страшно сожалела, что не в силах ответить на его чувство. Просто он отчего-то совсем не волновал ее и не повергал в смятение так, как это делал Брэд.

На время девушке удалось развеять свою печаль, когда они сидели в кухне у Марты, но по пути обратно в Этель ее вновь охватили невеселые раздумья. В результате множества сомнений Мелоди все же решила, что ей нужно чистосердечно признаться Хансу в своих истинных чувствах. Его искренность и прямота заслуживают ответной откровенности. По крайней мере, тогда они хотя бы смогут остаться друзьями.

Девушка искоса поглядела на красивый мужской профиль слева от нее, подавляя мгновенно вспыхнувшее желание откинуть назад белокурую прядь, спадающую на его ровный загорелый лоб. Она скользнула взглядом по мускулистой руке, легко, без видимых усилий удерживавшей в повиновении руль автомобиля, и вдруг так же неожиданно в голову ей закралась мысль: интересно, а как бы отреагировала она, если бы эта красивая рука уверенно и властно касалась бы ее, Мелоди, обнаженного тела?

Она вспомнила, что ловила себя на точно таких же мыслях и во время поездки с Брэдом — всего лишь днем раньше! Однако на сей раз подобные мысли так же быстро развеялись, как и возникли, не свидетельствуя о чем-то более серьезном и глубоком, чем мгновенно вспыхнувший интерес к случайному соседу по столику на какой-нибудь вечеринке, особенно если этот сосед обладает неоспоримой сексуальной привлекательностью. Короче — сейчас это было лишь любопытство, а не истинное желание. А Брэд — напротив, возбуждал в ней томительную и глубокую страсть, властно требующую удовлетворения и потрясающую все ее существо.

Неожиданный поворот, который приняли мысли Мелоди, заставил ее покраснеть до корней волос. Она была рада, что уже наступили сумерки и лицо скрывает маска темноты. Девушка усилием воли вернулась к тому месту в своих рассуждениях, где ее внимание отвлеклось так неожиданно. Итак, откровенный разговор с Хансом необходим, хотя она предпочла бы избежать его. Впрочем, уклоняться от подобного объяснения не только невозможно, но и несправедливо по отношению к этому славному немецкому парню.

Так что когда Ханс аккуратно подрулил к гостинице, Мелоди заговорила:

— Спасибо за удивительный день, Ханс. Горная гостиница просто замечательна, а Марта — чудесный человек. Понятно, почему ты так любишь ее.

— А ты ей тоже понравилась, насколько я знаю нашу Марту… Обычно она всегда ворчит, если ее отвлекают от дела, но тут же готова была проболтать с тобой чуть ли не весь вечер. Кажется, она догадалась, что наше знакомство много для меня значит…

— Ханс, — прервала его Мелоди и неловко замялась. Собравшись с духом, она все же продолжила: — Ханс, мне надо кое, что тебе сказать. Зайдем, выпьем по чашечке кофе?

— Кофе — с удовольствием. А насчет разговора — сдается мне, что особого удовольствия он мне не доставит, я угадал?

— Может быть, и угадал, — честно призналась Марта. — Но я просто обязана сообщить тебе кое о чем. Я не имею права умалчивать…

— Что ж, тогда я готов тебя выслушать, — обреченно вздохнул Ханс.

Он помог девушке выйти из машины и последовал за ней в кафе при гостинице.

Мелоди с порога обвела глазами зал в поисках свободного столика, и вдруг взгляд ее наткнулся на Брэда, сидящего спиной ко входу. В ту же секунду и Ханс заметил журналиста.

— А вот и герр Уэйнрайт! Может, сначала с ним побеседуем, прежде чем переходить к нашему неприятному разговору?

Мелоди в растерянности двинулась вслед за Хансом к столику Брэда. Только подойдя ближе, она заметила, что тот не один. Мальчик — точная копия Уэйнрайта — сидел рядом и смотрел на подходивших сонными глазами. На лоб его спадали симпатичные темные кудряшки. Сердце у Мелоди упало при виде этого миниатюрного портрета любимого ею мужчины. Нет, в данный момент она никак не была готова к появлению ребенка и каким бы го ни было разговорам об их с Брэдом родственных связях…

— Герр Уэйнрайт! — окликнул журналиста Ханс, не обращая ни малейшего внимания на Мелоди, которая отчаянно дергала его за рукав, пытаясь остановить.

Брэд вскинул глаза, приветливо улыбнулся… Отступать было поздно!

— Мелоди, Ханс! — оживленно приветствовал он обоих, причем при взгляде на девушку глаза его особенно потеплели. — Как провели время? Рад, что последовали моему совету и вернулись достаточно рано. Сейчас я раздобуду для вас еще парочку стульев, и мы посидим все вместе.

Ханс попытался было отклонить предложение, но Брэд игнорировал его вялый протест и быстро подтащил два стула от соседнего столика. Мелоди уселась с неприятным, тошнотворно-сосущим ощущением где-то под ложечкой, в отчаянной надежде, что ее подозрения по поводу ребенка, которому на вид было лет шесть-семь, все-таки не подтвердятся… Напрасные мечты! Ее сомнения развеялись, как дым, при первых же словах мальчугана.

— Папа, — заявил он, встревоженно и вопросительно хлопая глазами, — это что, та самая тетя, о которой ты мне рассказывал?

Брэд кивнул.

— Ой, а она и вправду красивая, как ты и говорил!