Читаем без скачивания МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ - Энн Райс

- Ладно, забудем об этом, - сказал я. - Извини. И объясни, Бога ради, кто такой Винкен де Вайльд. - На душе у меня было скверно. - Бог мой! Ты явился в облике призрака и теперь преследуешь меня. А я трус! Трус! И почему ты упомянул это странное имя? Нет, не хочу знать. Не рассказывай мне больше ничего. С меня достаточно. Я ухожу. А ты, если угодно, можешь торчать в этом баре хоть до Судного дня. Найди себе нового собеседника - какого-нибудь добродетельного смертного…

- Послушай, - прервал он мои стенания. - Ты любишь меня. Ты выбрал меня. И все, чего хочу теперь я, это посвятить тебя в некоторые подробности.

- Я позабочусь о Доре. Так или иначе, но позабочусь. Я подумаю, как ей лучше помочь. Я сделаю что-нибудь. И я позабочусь о твоих сокровищах - вывезу их из квартиры в безопасное место и сохраню их для Доры, до того момента, когда она почувствует, что может их принять.

- Прекрасно!

- Договорились! А теперь отпусти меня.

- А я тебя и не держу, - ответил он.

О да, я любил его! Мне нравилось на него смотреть. И я хотел, чтобы он поведал мне все, до последней детали. Я коснулся его руки. В ней не было жизни. Это была уже не человеческая плоть. Однако какая-то энергия в ней все же присутствовала - нечто обжигающее и возбуждающее.

Он лишь улыбнулся.

Потом протянул руку, обхватил пальцами мое запястье и придвинулся ближе. Я почувствовал, как прядь его волос скользнула по моему лбу, слегка пощекотав кожу. Огромные черные глаза смотрели мне прямо в лицо.

- Выслушай меня, - в который уже раз повторил он, обдав меня лишенным запаха дыханием.

- Хорошо…

И тогда он заговорил - негромко и торопливо начал рассказывать мне свою историю.

ГЛАВА 4

- Дело в том, что Старый Капитан был контрабандистом и коллекционером. Я провел рядом с ним много лет. Мать отправила меня в Андовер, однако вскоре привезла обратно домой - она не могла жить без меня. Я учился у иезуитов. У меня практически не было друзей, я почти никуда не ходил, и потому, наверное, общество Старого Капитана было для меня наилучшей компанией. Что же касается Винкена де Вайльда, то все началось тоже со Старого Капитана и его торговли антиквариатом, в основном мелкими вещами.

Но я хочу сказать тебе сразу, что Винкен де Вайльд не имеет никакого значения, он связан лишь с одним моим сном, хотя и очень порочным, извращенным. То есть я хочу сказать, что Винкен де Вайльд был страстной любовью всей моей жизни - за исключением Доры, разумеется, - но если после нашего разговора тебе он будет неинтересен, то, значит, и никому больше. Доре, во всяком случае, нет до него дела.

- И все же кто он такой, этот Винкен де Вайльд? И что с ним связано?

- Искусство, конечно. Красота. Лет в семнадцать у меня в голове была полная каша. Я вдруг решил, что должен основать новую религию, своего рода культ, - знаешь, свободная любовь, помощь бедным, протест против любого насилия, ну и все такое, - нечто вроде прелюбодействующих аманитов. Шел 1964 год… Это была эпоха «детей цветов», марихуаны, Боб Дилан без конца пел о морали, нравственности и милосердии. И мне захотелось воссоздать Братство общей жизни, но только в духе современных сексуальных представлений. Ты знаешь, что это было за Братство.

- Да, они проповедовали очень популярную в средние века мистическую идею о том, что каждый может познать Бога.

- Именно. Надо же, ты и об этом знаешь!

- И что для этого не обязательно быть монахом или священником.

- Все правильно. Монахи чересчур нетерпимы и завистливы, а мои юношеские мечты вдохновлял Винкен. Я знал, что он последователь немецкого мистицизма, Мейстера Экхарта и его единомышленников, хотя и работал в монастырской мастерской, где переписывал от руки на пергаменте старинные молитвенники и другие священные книги. Однако книги Винкена резко отличались от всех других. И мне казалось, что если я соберу их все, то непременно добьюсь успеха.

- Но почему именно Винкен? Чем он отличался от остальных?

- Попробую объяснить. Видишь ли, наш пансион представлял собой смесь нищеты и элегантности. Моя мать, что называется, не опускалась до грязной работы - для этого существовали три служанки и старик-негр - мастер на все руки. Что касается жильцов, все они были людьми состоятельными, с приличными доходами и собственными лимузинами, стоявшими в гаражах по всему Садовому кварталу, а потому могли себе позволить и трехразовое питание, и красные ковровые дорожки, и все остальное. Дом этот, я уверен, тебе известен - он был построен по проекту Генри Хауарда в поздневикторианском стиле. Мать унаследовала его от своей матери.

- Да, я знаю его. Видел, как ты останавливался перед этим домом. А кто владеет им сейчас?

- Понятия не имею. Я потерял его. Я вообще многое потерял. Но речь не об этом. Так вот, представь себе: дремотный полдень; мне всего пятнадцать, и я чувствую себя ужасно одиноким; Старый Капитан приглашает меня к себе, и в дальней комнате - а он занимал две гостиные в передней части дома и жил в особом, волшебном мире удивительных и редких вещей - я вижу на столе…

- Могу себе представить…

- …Я вижу на столе эти книги! Маленькие средневековые молитвенники! Конечно, мне и раньше приходилось видеть молитвословы, я хорошо знал, как они выглядят. Но только не средневековые рукописи… В детстве я прислуживал при алтаре в церкви, ежедневно вместе с матерью ходил к мессе, умел читать церковную латынь - в той мере, в какой это было необходимо. Иными словами, я, конечно, понял, что книги эти религиозные, что они очень редкие, ценные и что Старый Капитан, несомненно, собирается их продать.

«Ты можешь посмотреть их, Роджер, - сказал он мне, - и даже взять в руки, но только если будешь обращаться с ними бережно и аккуратно». До этого уже в течение двух лет он приглашал меня к себе, мы вместе слушали пластинки с записями классической музыки, часто он брал меня с собой на прогулки. Но как раз в тот период, о котором я сейчас рассказываю, он начал проявлять ко мне сексуальный интерес, хотя я об этом даже не подозревал и пока он к делу не относится.

Когда я вошел, он разговаривал с кем-то по телефону. Речь шла о судне, стоявшем в порту.

Через несколько минут мы были уже на пути в гавань. Вообще, мы часто поднимались на борт разных кораблей. Я ничего не знал о цели этих посещений. Видимо, все та же контрабанда. Помню только, как Старый Капитан сидел за большим круглым столом и беседовал с командой - как правило, это были голландцы, - а в это время кто-нибудь из офицеров показывал мне машинное отделение, штурманскую каюту, радиорубку… Все они говорили с сильным акцентом. Я никогда не уставал от таких экскурсий, потому что очень любил корабли. В те годы причалы Нового Орлеана не пустовали и там всегда было полно пеньки, конопли, крыс.

- Да, я помню.

- А помнишь длинные канаты, протянутые между бортами судов и берегом? На таких канатах всегда закрепляли специальные металлические пластины, служившие своего рода щитами, потому что крысы не могли через них перелезть.

- Конечно.

- Так вот. В тот вечер мы вернулись домой очень поздно, но, вместо того чтобы по обыкновению отправиться спать, я стал упрашивать Старого Капитана, чтобы он позволил мне снова пойти к нему и еще раз взглянуть на книги, прежде чем он их продаст. Матери в холле не было, и я надеялся, что она уже легла в постель.

Позволь, однако, немного подробнее рассказать о моей матери и нашем пансионе. Как я уже упоминал, он выглядел достаточно элегантно. Интерьер и обстановка были выдержаны в стиле Ренессанса, хотя, конечно, говорить в данном случае приходится лишь о подражании, ибо такими вещами фабричного производства были буквально забиты многие особняки, начиная с восьмидесятых годов девятнадцатого века,

- Я помню.

- В доме была великолепная лестница, винтовая. Она начиналась возле витражного окна - истинный шедевр, которым Генри Хауард мог справедливо гордиться. А у самого ее основания, внутри лестничного колодца, - ты только представь себе! - стоял огромный туалетный столик, принадлежавший моей матери. И она сидела в холле и расчесывала волосы. Стоит мне только вспомнить об этом, и у меня тут же начинает болеть голова! Точнее, начинала болеть, пока я был жив. Поистине трагическая картина! Несмотря на то, что я видел ее с детства практически каждый день, я так и не смог избавиться от ощущения ужасного несоответствия: пожилая женщина с темными волосами, сидящая за мраморным, украшенным филигранью туалетным столиком с зеркалами и канделябрами, никак не увязывалась в моем воображении с парадным, торжественным холлом.

- А жильцы с этим мирились?

- Конечно, потому что дом был забит под завязку. Старый мистер Бридли жил в помещении, некогда служившем террасой для слуг; слепая мисс Стентон обитала в бывшей «обморочной» комнатушке наверху; еще четыре комнаты переоборудовали для жильцов в задней части дома, там, где раньше жили слуги. Я по натуре очень чувствителен к любому беспорядку. По мне, все должно быть устроено либо идеально, либо вообще никак - вроде полнейшего хаоса в той квартире, где ты меня убил.