Читаем без скачивания Современный кубинский детектив - Луис Рохелио Ногерас

— Невыносимый тип, — с раздражением произнес Кабада. — Он и с греческого переводит, и в мумиях разбирается...

Дель Пино снова захохотал, и Кабада тоже не удержался.

— Действительно, сыщики в этих «логических» произведениях как бы воплощают саму логику, — признал профессор, все еще улыбаясь. — Ну а логика порой бывает далека от реальности, поэтому такие романы кажутся... набором трюков, если можно так выразиться. Хотя в любом случае, на мой взгляд, они обладают тем достоинством, что развивают нашу способность к дедукции... Наше «серое вещество», как выражается Эркюль Пуаро. Эти романы всегда дают пищу для размышлений...

— Понимаете, профессор, — Кабада глубоко затянулся, — меня раздражают эти надуманные сюжетные ходы, ничего подобного в жизни не бывает. Да еще во всех книжках одни и те же.

— Какие же?

— Например, безукоризненно продуманное преступление, которое не удается из-за чистой случайности; запертая комната, где совершается убийство; преступник, возвращающийся на место преступления, и еще многое в том же духе...

— Однако, — прервал его Дель Пино, — вопреки тому, что мы говорили недавно о делении человечества на четыре группы, следует признать, сержант, что криминального романа не было бы, не будь преступлений... Криминалистика имеет свою историю, довольно длинную историю, надо сказать. И кое-что в этой истории, увы, не меняется. Поэтому ужасающая жизнь преступного мира часто дает сюжеты для детективных романов.

— Разрешите спросить: что именно вы имеете в виду?

Дель Пино отложил книгу в оранжевой обложке, которую он достал из шкафа, встал и принялся расхаживать по комнате, собираясь с мыслями.

— Приведу тебе один пример, — наконец сказал он, бросив быстрый взгляд на сержанта. — Он как раз мог бы послужить тем приемом в романе, который ты упоминал: преступник возвращается на место преступления.

— Вы действительно верите в это, профессор? — Кабада постарался скрыть улыбку.

— Как тебе сказать? Конечно, это не является непреложным законом, но случается, и довольно часто случается... — Дель Пино со вздохом развел руками.

— В детективных романах, — вежливо, но твердо заметил Кабада.

— И в жизни тоже, сержант. Из нее-то и взяли это писатели.

Кабада погасил окурок.

— Извините, профессор, но...

— Да, знаю. — На тонких губах Дель Пино заиграла улыбка. — Мне не следует спорить о вещах, в которых ты разбираешься гораздо лучше меня.

— Нет, я совсем не это имел в виду, — поспешно возразил Кабада. — Не в этом дело. Но зачем, скажите на милость, преступнику возвращаться на место преступления?

Дель Пино помедлил, прежде чем ответить. Он расхаживал по комнате, и на его лице отражалось напряженное раздумье, пока наконец он не просиял, как человек, решивший трудную задачу.

— Начнем с самого простого. — Дель Пино вновь опустился в кресло. — Расскажу тебе один случай, невероятный, ужасный, происшедший в Орьенте много лет назад... — Он откинул голову, уставившись в потолок, затем перевел взгляд на Кабаду и положил руку ему на плечо. — Было совершено зверское убийство. Зарезали старушку, которая жила одна, и похитили у нее больше тысячи песо. Дом этой женщины находился в Сан-Висенте, дачном местечке вблизи Сантьяго-де-Куба. Большой мрачный деревянный дом стоял особняком на голом холме метрах в пятидесяти от шоссе. — Дель Пино оперся на подлокотник кресла. — Повсюду остались кровавые следы. Но ни единого отпечатка пальцев, ни свидетеля, никакой нити, ведущей к тому, кто мог быть убийцей. Следователь не располагал ни одной уликой, когда взялся за это дело. Но это был великолепный следователь. Единственный настоящий следователь, какого я знал на Кубе до революции. — Он помолчал. — И что вы думаете, сержант? Через три месяца после убийства старуха стала являться местным жителям. Сначала ее заметили ребятишки на пороге ее дома, но им никто не поверил. Все знали, что в доме никто не живет. Но потом какая-то женщина повстречала покойницу вечером вблизи шоссе. А по ночам в окнах ее дома таинственным образом зажигался свет.

Кабада слушал, стараясь не пропустить ни слова. Облизнув губы, Дель Пино продолжал:

— Через несколько недель этот дом уже не называли иначе как «дом покойницы». Там поселились призраки, говорили одни. Самые же недоверчивые — как ни странно, именно у них оказалась самая богатая фантазия — склонялись к тому, что никакого убийства вообще не было и что старуха осталась жива. Но единственный, кто знал правду, был Репиладо, следователь. Он-то и придумал эту ловушку. И преступник действительно вернулся. Однажды ночью он проник в дом, чтобы удостовериться в смерти женщины... — Профессор улыбнулся, его маленькие голубые глаза светились воодушевлением. — Представляешь себе сцену? Убийца возвращается за своей жертвой и встречается с полицией. Это был удар, рассчитанный с абсолютной точностью.

— И правда интересно, — признал Кабада.

Дель Пино пристально взглянул на него.

— Но я не хочу ограничиться этим примером, если ты позволишь, потому что он отражает лишь одну сторону вопроса. — Дель Пино потер руки. Его лицо вновь стало сосредоточенным, взгляд устремился вдаль; казалось, он мучительно подбирает слова, чтобы как можно точней выразить свою мысль. — По-моему, существует и другая причина, — сказал он после раздумья. — Более глубокая, психологическая, если хочешь. Она может заставить человека, который не является профессиональным преступником и еще не до конца испорчен, вернуться на место преступления.

Дель Пино умолк. Кабада глядел на него с живым интересом.

— Эта причина — совесть.

Кабада хотел было что-то сказать, но воздержался, давая возможность Дель Пино выговориться до конца. Профессор улыбнулся и вновь опустил руку на плечо сержанта.

— Люди по природе своей не злодеи. Теория Ломброзо, с которой ты, конечно, знаком, уже давно отвергнута: врожденных преступников не бывает.

Кабада согласно кивнул.

— Преступниками становятся по причинам, которые мы должны, хотим мы того или нет, отнести к категории социальных, — продолжал Дель Пино. — Сюда включается, конечно, и целый ряд сложных и не всегда явных обстоятельств, которые могут полностью развратить личность. Иногда бывает чрезвычайно трудно выявить их. Иногда процесс распада личности становится необратимым. Эти обстоятельства могут корениться в самом раннем детстве, в семейном окружении, вообще в среде. Преступников порождает общество. — Дель Пино закинул ногу на ногу, пригладил свои белые волосы. — Достаточно обратиться к статистике, — продолжал он, — чтобы убедиться, что преступность в капиталистических странах растет из года в год. Увеличивается число убийств, грабежей, прочих опасных преступлений. Совершенно очевидно, что само общество в этих странах превращает многих людей в преступников. Но это не означает, что с уничтожением капитализма эти скрытые сложнейшие факторы, которые являются его порождением и в свою очередь порождают преступность, мгновенно исчезают. Да, они исчезают, но постепенно. По мере того как совершенствуется общество, человек становится лучше. Но этот путь долог. — Профессор улыбнулся. — И знаешь? — Он подался вперед. — Пока ты делаешь свою работу, пока еще приходится бороться с преступниками, детективная литература имеет право на существование.

Кабада улыбнулся в ответ.

— Да, но вы...

— Верно, я отклонился от темы, — весело признал Дель Пино. — Но только отчасти, сейчас ты убедишься. Именно потому, что врожденных преступников не бывает, именно потому, что преступник есть продукт долгого процесса деградации, может вполне случиться, что человек, который не очень далеко продвинулся по этому пути... вернее сказать, который не совсем опустился... Так вот, этот человек вполне может... — Дель Пино остановился, не докончив фразы. Его глаза стали еще меньше, превратившись в две голубые точки на румяном лице. — Ты думал когда-нибудь, что творится в душе человека, совершившего преступление? — снова заговорил он. — Он ни минуты не знает покоя и может вернуться на место преступления. Еще как может, сержант.

Кабада с сомнением покачал головой.

— Возможно, возможно, и тем не менее, когда я ловил преступников, мне почему-то приходилось разыскивать их за тридевять земель от места преступления. И ни один на это место не вернулся.

Дель Пино громко рассмеялся.

— Ты неисправимый реалист. — Он взял со стола томик в оранжевой обложке. — Поэтому дам тебе кое-что почитать. — Он помахал в воздухе книгой и легонько ударил ею себя по руке. — Это совершенно особая вещь. — Голос профессора стал торжественным. — Никаких трюков. Все как в жизни. Вернее, как могло быть в жизни, поскольку это все же литература. Я уверен...

Кабада смущенно затряс головой.