Читаем без скачивания Пригоршня вечности - Константин Бояндин

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Рептилия была без накидки, ее единственной одеждой был сплетенный из полосок кожи пояс, что служил одновременно рюкзаком и бог весть чем еще. Ему показалось, что на шее рептилии сверкнул небольшой амулет, но, взглянув еще раз, он не заметил ничего.

Все, что можно было бы предположить, — что его новая знакомая женского пола. Ростом она была чуть больше пяти футов, но не казалась хрупкой или слабой: Нламинер помнил, с какой силой она отбросила его прочь от врагов.

— Рисса, — указала на себя рептилия, — Рисса Талашесс анс Шиора.

— Нламинер, — отозвался Нламинер. Рептилия говорила на Тален, и лишь едва заметное шипение отличало ее голос от человеческого.

— Анс-Шаар, — произнесла рептилия и протянула руку ладонью вверх. Помедлив секунду, Нламинер осторожно коснулся ее своей ладонью.

Ему показалось, что ладонь на миг охватил огонь. В ушах возникла и угасла высокая музыкальная нота, а на шее Риссы вспыхнул и вновь стал невидимым небольшой амулет.

— Ты спас мне жизнь, — продолжала рептилия, усаживаясь у камня. Нламинер вновь повторил ее действие и сел поблизости. — Теперь мы… — рептилия словно подбирала слова, — союзники, если ты не откажешься от моей помощи.

— Не откажусь, — услышал Нламинер свой голос. Отчего-то он был страшно смущен и слова давались с трудом. — Помощник из меня был, правда, неважный.

Они помолчали, и Нламинера неожиданно охватила волна спокойствия. Окружающий его пейзаж словно только что стал видимым: горный склон, низенькие изогнутые деревья, трава, прохладный воздух и ватные островки облаков на небе.

И черная пасть пещеры на склоне.

— Что ты там делал? — неожиданно спросила Рисса, поворачиваясь к нему.

Поколебавшись всего несколько мгновений, Нламинер описал ей вкратце все события, что случились с момента, когда их компания вошла в юго-западные ворота Сингары. Рептилия терпеливо выслушала его и покачала головой.

— Весьма безрассудно. Это был первый раз, когда вы решились на такое приключение? — Глаза ее на долю секунды приобрели оранжевый оттенок. Нламинер кивнул.

Рисса некоторое время размышляла.

— То, для чего я сюда спустилась, еще не завершено. Могу ли я попросить тебя помочь мне?

Нламинер кивнул, не раздумывая.

— Предстоит весьма опасная дорога, — предупредила Рисса.

— Если бы мы не встретились, я вряд ли пережил бы этот вечер, — ответил он. — Я тоже обязан тебе жизнью. Так что я согласен.

— Отправимся ночью, — ответила она. — Разбуди меня, если что-нибудь случится.

И сразу же уснула, укрывшись от солнца в тени большого камня.

Никогда прежде Нламинеру не предлагали дружбу и доверие столь стремительно. Впрочем, что-то подсказывало ему, что подвоха ждать не следует. Нельзя сказать, на чем основывалось это ощущение. Он знал это, вот и все.

Постепенно проснулся голод. Стараясь вести себя насколько возможно тихо, он перекусил остатками своего дорожного пищевого запаса и наполнил флягу свежей водой, спустившись немного вниз: там журчал небольшой ручеек.

Вернувшись к камню, он уселся, опираясь о его нагретый солнцем бок, и постарался не думать о тревогах и радостях, что свалились так неожиданно в таком количестве. Спокойствие нарушал лишь оскалившийся голодной пастью вход в пещеру. Что-то скрывалось там — голодное, настойчивое, ожидающее своего часа.

Он просидел так, пока солнце не стало опускаться за горизонт. Сон не шел, но вся усталость мало-помалу прошла.

Человек в черном плаще мрачно поднимался по Лестнице; потоки дождя хлестали, едва не сбивая с ног. Ливень был теплым, земля под ногами кипела, превращенная в предательскую кашу, скользкую и ненадежную.

Задержавшись на миг у входа в разрушенное теперь кладбище, он поднял голову и увидел два забранных ставнями окна на втором этаже здания.

— Понятно, — буркнул он себе под нос. — Теперь начинается самое интересное. Пожалуй, надо позаботиться о внешности.

Если бы его увидел сторонний наблюдатель, то, вероятно, бежал бы в панике, даже если бы дело происходило и не на острове с неважной репутацией. С каждым шагом части тела идущего меняли вид, размер, положение; из рукавов высовывались то ухоженные кисти рук человека, то массивные короткие лапы рептилии, снабженные двухдюймовыми когтями; ступни то обрастали шерстью, то меняли количество пальцев. Если бы не дымка, которая в этот момент скрывала контуры пришельца, более жуткого зрелища было бы не представить.

Он поднялся на второй этаж (следов от него не оставалось) и прошел сквозь стену в комнатку, в которой путешественники разбили свой лагерь. Оглянувшись, он увидел в проеме приоткрытой двери зал с фонтанами и Риссу, сидящую у одного из них. Перевел взгляд на вторую Риссу, безмятежно глядевшую в окно, и покачал головой.

— Нехорошо подсматривать, — сказал он, наклоняясь над Нламинером, — но всегда приходится. И растаял.

— Вот мы и встретились, — сказал незнакомец, по виду — ольт, закутанный в переливающийся многими цветами плащ, выходя из-за камня, рядом с которым устроилась Рисса.

Нламинер остолбенел. Это не могло происходить! Во сне он невольно просматривал многие моменты из прошлого — так иногда удавалось решить проблемы настоящего.

Но этого персонажа не могло быть в его воспоминаниях!

Оглянувшись, он увидел, что все вокруг застыло. Деревья перестали шевелить листьями на ветру, птицы замерли прямо в воздухе, и ни ветерка не проносилось мимо него. Наступила абсолютная тишина. Лишь биение сердца нарушало ее. Присмотревшись, Нламинер осознал, что весь окружающий мир — кроме них с пришельцем — стал черно-белым, потеряв все остальные цвета.

— Иначе бы ты испугался и, чего доброго, проснулся, — пояснил пришелец. — А это ни к чему. У нас с вами впереди и так достаточно забот.

— Я узнал тебя! — с жаром выкрикнул Нламинер, позабыв обо всем на свете. — Ты направил меня с поручением на этот остров! — Он пошарил вокруг себя, чтобы взять свой походный рюкзак, и осекся. В этом сне его быть не могло.

— Действительно? — с энтузиазмом отозвался незнакомец и огляделся. — Очень интересно! И о чем же мы говорили?

Похоже, это действительно сон, причем, скорее всего, кошмар. Иначе как объяснить, что он видит такое? Нламинер встал и заглянул за камень. Та Рисса спала и своим черно-серым цветом нисколько не отличалась от камня, у которого лежала.

— Она не проснется, — заверил его пришелец. — Считай, что ее вообще нет. Не отвлекайся. Итак, о чем мы беседовали?

Может быть, подумал Нламинер, проще рассказать этой галлюцинации все, что она хочет? Тут он осознал, что понимает, что все происходит во сне, и — во сне, разумеется, — огорчился. В кои-то веки выпадает шанс видеть столь яркий и управляемый сон — и чем приходится заниматься!