Читаем без скачивания 500 лет до Катастрофы - Владимир Ильин

И все-таки ничто не помогало, потому что время от времени Бор ловил себя на том, что опять успел провалиться в себя, как в невидимую «черную дыру», и клюнуть носом в направлении своего блокнота.

Между тем докладчик все зануднее и тише бубнил что-то о ресурсах, запасах, резервах, о продовольствии и Фураже (в этом месте Снайдеров невольно очнулся от недоумения: «Какой еще фураж? Что он там несет?»), о металлоизделиях и цельносварных конструкциях. Потом он принялся перечислять какие-то блоки и устройства непонятного предназначения, сопровождая каждый новый пункт этого бесконечного перечислений развернутым комментарием, и Бор принялся было фиксировать, сколько раз зампреду придется употребить слово «который», но дело это оказалось скучным и бестолковым, как и сам доклад, и медик опять впал в дремоту.

Он не знал, на сколько времени он выпал из реальности, но к ней его заставил вернуться отчетливо произнесенный оратором и, несомненно, долженствующий иметь к нему, Снайдерову, отношение термин «медикаменты».

Снайдеров встряхнул головой и удивленно воззрился на докладчика. Тот как ни в чем не бывало продолжал:

— …все это, по мнению нашего подкомитета, которому было поручено тщательно проработать этот вопрос, каковой, несомненно, представляет собой огромную важность для будущего Плана, воплощение в жизнь которого требует решительного и кардинального пересмотра всех ценностей, ориентиров и приоритетов…

— О чем это он? — толкнул Бор локтем в бок своего соседа справа, невозмутимого сухопарого эстонца Аарве, представлявшего в Комитете сельскохозяйственную общественность.

— О приоритетах, — твердо выговаривая букву «p» так, словно она была по меньшей мере тройной, лаконично ответил Аарве и вновь уткнулся в свой комп нот, в котором с начала заседания тщательно, с проработкой всех деталей, рисовал корову эмментальской породы, пасущуюся на идиллическом лугу под присмотром почему-то полуобнаженной пастушки.

Снайдеров прислушался к докладчику более бдительно. Вскоре контекст, в котором докладчиком было употреблено слово «медикаменты», прояснился. Правда, легче от этого Бору не стало.

Руководство Комитета ставило перед рядовыми членами представляющими различные профессиональные и общественные слои общества, следующую проблему. С учетом грандиозности целей Плана, заключавшегося в том, чтобы как минимум за триста — триста пятьдесят лет построить гигантский флот космических кораблей дальнего действия, способных не только вместить в себя всех людей, но. и жизненно необходимые материальные средства — ведь жизнь на новой планете придется начинать с нуля и там может понадобиться все, что угодно, — прежнее распыление сил и средств теперь уже не годится. Следует пересмотреть подход ко многим вещам, производство чего-то сократить, чем-то пожертвовать, на чем-то сосредоточиться. Плану нужны были в первую очередь производственные мощности, материалы и техника, а все остальное, включая даже те вещи, которые еще недавно казались непреходящими ценностями для людей, придется сократить до минимума. Это относилось и к медикаментам…

По мнению докладчика и тех, кто готовил его выступление, наличных запасов лекарств, скопившихся на складах всей планеты, было вполне достаточно, чтобы не думать об их пополнении на протяжении, по крайней мере, ближайшей полусотни лет. В течение этого срока усилия надо было, как предлагалось в докладе, сосредоточить на ином — поиске новых месторождений редкоземельных металлов, урана, железной руды и топливных элементов.

Когда Снайдерову это стало ясно, он сначала недоверчиво оглянулся по сторонам: не продолжает ли он спать? Может быть, то, что он услышал, лишь привиделось ему во сне?

Но разговоры в зале внезапно стали более интенсивными, приводя к возникновению довольно-таки оживленного ропота (председательствующий на заседании координатор всепланетного Центра даже вынужден был воспользоваться старинным колокольчиком, требуя тишины), камеры, казалось, зажужжали в ускоренном ритме, и Бор догадался, что не он один был потрясен суровыми предложениями докладчика.

Когда Комитет приступил к обсуждению доклада со Снайдерова слетел всякий сон. Выступить в прениях рвались многие, но Бору, как всегда, дали слово первому — подобная привилегия была данью уважения заслугам прадеда Снайдерова, внесшего существенный вклад в разработку основ Плана.

Выступление Бора было довольно сбивчивым — не Потому, что было импровизацией, а потому, что медика переполняли бурные эмоции. Задыхаясь от гнева и возмущения, Снайдеров приводил те аргументы, которые как ему казалось, должны были поставить все на место и поднять значимость медицины в глазах присутствующих. Он говорил о том, что в последнее время резко повысилась смертность населения, в том числе и детей, а рождаемость продолжает неуклонно сокращаться. Он говорил, что каждый день на планете вспыхивают все новые очаги эпидемий и массовых заболеваний и, если не принять срочные меры уже сейчас, то это чревато значительными потерями людских ресурсов в будущем. Он говорил, что те лекарства, которых человечеству якобы хватит на предстоящие полвека, предназначены для применения против известных на сегодняшний день вирусов и возбудителей инфекционных болезней, но где гарантия, что уже завтра не появятся новые, еще более опасные заболевания?! Получается какой-то парадокс: на словах спасая человечество, руководство Плана на деле делает все, чтобы погубить его. Это все равно, что, например, кто-то был бы тяжело ранен, а врачи, вместо того чтобы лечить его раны, стали бы предпринимать лихорадочные усилия, дабы предотвратить старение организма этого человека.

И так далее, и так далее. Он говорил, забыв про необходимость соблюдать регламент заседания, которым было отпущено на выступление в прениях не более десяти минут. Ему казалось, что каждое его слово громом должно поразить аудиторию и отозваться трепетом в душе каждого из членов Комитета, но, когда председательствующий деликатно кашлянул и разразился робким звоном колокольчика, напоминая о том, что-де пора и закругляться, Бор окинул взглядом зал и с изумлением обнаружил, что никто не выглядит увлеченным его полемикой. Кто-то, как Аарве, продолжает развлеаться с помощью комп-нота, кто-то, широко улыбаясь поглощен разговором с соседом, кто-то, откровенно скучая, прикрывает зевки ладонью, а кто-то в самом дальнем конце стола клюет носом, как еще недавно клевал он сам.

— Вы закончили, уважаемый Бор Алекович? — вежливо поинтересовался председательствующий, ловко вклинившись в образовавшуюся паузу в выступлении Снайдерова.