Читаем без скачивания Укус сколопендры - Александра Стрельникова

– А как тебя зовут? – полюбопытствовала школьница, добродушно протягивая руку с цветами.

Девушка взяла одну веточку, обломив которую, тут же воткнула себе в густые темные волосы и беспечно рассмеялась:

– Я – Катерина. А его – Николаем зовут, если вы еще не познакомились.

– А я – Люда.

– Ну, учись хорошо, Людмила, – решил сказать напутственное и прощальное слово десятиклассник, пытаясь изобразить на своем лице серьезность.

А девчушка посмотрела вслед удалявшимся от нее парню с девушкой и немного им позавидовала: они казались ей такими взрослыми и счастливыми. Так ребятишки всегда смотрят на старших со своей детской колокольни, мечтая о том дне, когда нескончаемое детство закончится, и они однажды тоже станут, наконец, большими и самостоятельными…

Такой запечатлелась встреча в ее памяти.

В его же – лишь белоснежное кружевное пятнышко, размытое временем… Куда больше запомнилось то опьяняющее чувство свободы, молодой дерзости, которые ощущаешь в семнадцать лет. А еще – наконец, такое реальное приближение к своей мечте – поступлению в ленинградскую мореходку…

Но зачем-то жизнь свела данных персонажей тем майским днем в школьном дворе, словно, контуром наметив пересечение их судеб отнюдь не простым геометрическим треугольником. Но просто никто не мог знать тогда об этом.

Вторая встреча у них случилась, когда Людмиле было лет десять. Нельзя сказать, что она и Николай были близкими соседями. Но жили в одной округе – промышленном Приморском районе Ленинграда. Здесь было немало построек казарменного типа, которые использовались под коммуналки и общежития.

В одном из таких домов и жила школьница. Мир, как известно, тесен. И так совпало, что какая-то знакомая матери Николая жила в том же доме, что и девочка по имени Люда. Мать Николая последнее время зарабатывала на жизнь тем, что была домашней портнихой.

И вот однажды майским, снова майским днем, курсант ленинградской мореходки появился рядом с упомянутым домом, неся в руках сверток с халатом и ночной сорочкой, пошитыми его матерью. Так получилось, что знакомая матери приболела и потому не смогла прийти за готовыми вещами сама.

У подъезда крутились три девчонки, которые прыгали на скакалках.

– А Валентина в шестой квартире живет? – спросил рослый паренек, одетый в форму мореходного училища и притормозивший, чтобы сделать последнюю затяжку папиросы перед тем, как ее выбросить.

Ему почему-то вдруг показалось, что он запамятовал номер квартиры, который назвала ему мать.

– В шестой, в шестой. Я живу с ней на одном этаже, – ответила одна из девочек с большими голубыми глазами и русой косой, свесившейся через плечо. – Могу проводить вас, – добавила она приветливо.

– Не заблужусь, не маленький, – иронично ответил парень.

Когда Николай, выполнив поручение матери, вышел из подъезда, всё та же девочка вдруг у него спросила:

– А вы меня не помните?

И видя, что молодой человек сделал удивленные глаза, сказала:

– Вас ведь Николаем зовут?

– Да. А откуда ты меня знаешь?

– Помните последний звонок в школе, где вы учились? Это меня вы несли на руках в тот день на школьном дворе, а я звонила в колокольчик…

– Да ну! – искренне удивился паренек.

– Неужели не узнали? Я – Люда…

– Конечно, узнал, – приврал курсантик. – Особенно помню твой колокольчик, от которого я в тот день оглох на одно ухо, – шутя, выкрутился он из ситуации.

Хотя, про колокольчик – было правдой.

– Надо же, старую знакомую встретил, – пошутил паренек, взяв у девочки из рук скакалку, и попытался перепрыгнуть через нее, делая руки накрест.

Но скакалка оказалась для него короткой. Николай пару раз неуклюже споткнулся, и девчонки засмеялись.

– Ладно, прыгайте дальше, не буду вам мешать, – сказал молодой человек, отправившись восвояси.

Он шел знакомыми улицами и переулками, и иные встречные девушки откровенно строили глазки рослому симпатичному курсанту. Паренек зашел в булочную. Мать попросила купить хлеба к обеду. И тут же заторопился домой, вспомнив про вкусные домашние щи.

…Кому не известен постулат: мир тесен, намекающий на то, что зачастую мы знаем тех или иных людей через кого-то – второго, пятого или десятого человека… Тоже можно отнести и к данному персонажу повествования. Прежде, чем его линия жизни пересечется с другими, уже известными героями, (а она обязательно пересечется) хотелось бы кое-что рассказать о нем. И жизнеописание это, возможно, в чем-то окажется типичным для представителя его поколения, а в чем-то – и неповторимым. Неповторимым, как узор на ладони, который мог бы поведать об исключительности именно данной человеческой судьбы…

Осколки двух семей

Запах разварившейся капусты вперемешку с картошкой сильно ударял в нос с порога, дразня аппетит, лишь только молодой человек переступил порог квартиры.

Николай жил в коммуналке на двенадцать соседей. Точнее, на двенадцать комнат. Соседей же было гораздо больше…

Проживал паренек с матерью, старшим братом и дядей Лешей.

Дядя Леша был родным братом отца – Петра, не вернувшегося с войны.

Всего лишь пару месяцев назад от их тесной компании по причине женитьбы «откололся» Сергей, бывший на три года старше Николая. Он переехал жить к своей молодой супруге – в другой район Ленинграда, тоже в коммуналку.

О дяде Леше надо сказать особо. На момент описываемых событий он трудился мастером на ленинградском электромеханическом заводе – ЛЭМЗ. С тем заводом была связана своя семейная история. Алексей вместе с родным братом Петром работали на данном предприятии, когда у него было еще другое название – «1-й Государственный завод пишущих машинок», выпускавший известную на всю страну печатную машинку «Ленинград». Там же они познакомились с молодыми работницами – своими будущими женами. Алексей – с Ниной, Петр – с Натальей. Вплоть до начала войны то предприятие выпускало в больших объемах востребованную продукцию.

Летом 1941 года, когда немцы рвались к Ленинграду, завод в кратчайшие сроки эвакуировали в Уфу. Тогда же Алексей, пользуясь моментом, решил вывезти свою жену Нину, жену брата и племянников – Сережу и Колю в далекое Предуралье. Но в самый последний момент, Нина заупрямилась и сказала, что не поедет, а дождется возвращения мужа. Детей у них не было. А в то, что немцам сдадут город, верить не хотелось. Ну, о страшной, предстоящей 900-дневной блокаде, тогда и мысли не было. Кто же знал…

Когда вскоре Алексей вернется в Ленинград, территория на окраине, где находился завод, будет уже захвачена немцами, а само предприятие – сильно разрушено.

Многие заводчане, как, впрочем, и его брат Петр, уйдут в ближайшее ополчение и сначала будут сражаться почти у стен родного завода.

Алексей, который уже не мог пробраться к своей жене Нине, хотя и был практически рядом, оказался вскоре в отряде, собранном из бывших заводчан. Там же он, кстати, нашел своего брата Петра, который последним видел Нину, проводившую его, как казалось тогда им, совсем не в дальнюю дорогу. Но, кто же знал, как быстро станут меняться обстоятельства их, до этого момента мирной жизни…

Вскоре Петр будет ранен в плечо и попадет в госпиталь. А их заводской отряд объединят с другими ополченцами и отправят на Украину. Так пути родных братьев разойдутся. Навсегда. Потому что Петр не вернется с войны, погибнув в последствии при освобождении Польши. А жена Алексея – не переживет такую долгую блокаду…

Когда в 45-ом Алексей вернется в Ленинград, от дома, где он жил, не останется и следа. И хотя солдат, вернувшийся с войны, придет со своим вещмешком в коммуналку братовой жены, жить первое время он будет не с ними.

Буквально дневать и ночевать дядя Леша будет всё на том же заводе, восстанавливая разрушенное предприятие. Поскольку из-за военной разрухи жить рабочим было негде, то в старом заводоуправлении открыли общежитие, в котором у бывшего фронтовика появилось свое койко-место. Что в общем, как говорил сам Алексей, было весьма удобно.

А родственников он станет навещать на редко случавшиеся выходные. Лишь спустя время окончательно переберется к своей родне. Когда в большой коммуналке случайно освободится комнатка-десятиметровка, администрация завода похлопочет, чтобы она досталась фронтовику и уважаемому заводскому мастеру. И то, лишь благодаря тому, что на этом настояла Наталья, которая тогда тоже трудилась на восстановлении всё того же предприятия.

Так они и оказались вместе в одной квартире – «осколки» двух семей.

Подрастающая детвора – Николай и Серега не раз слышали от матери, что они своей жизнью обязаны дяде Леше, который вывез их сначала в Уфу, избавив от голодной смерти в блокадном Ленинграде. А потом ей – одинокой женщине помогал растить двух сыновей.

Однажды дядя Леша даже предпринял попытку устроить свою личную жизнь. Когда он перебрался в коммуналку, на их адрес стали приходить письма из Ростова от некой Марии.