Читаем без скачивания Рюриковичи. Исторические портреты - Валерий Курганов

Хазария обслуживала караваны, ходившие с шелком и предметами роскоши по маршруту «Европа ― Китай», а затем с пушниной и детьми, продаваемыми в рабство, по маршруту «Биармия (Пермь) ― Поволжье ― арабский Восток». Таможенные пошлины и собственная торговля очень быстро превратили эту страну в одну из богатейших. Финансовая мощь позволяла покупать наиболее храбрых и боеспособных воинов. Соседние славянские племена, а, возможно, и в целом Киевская Русь, а также Волжская Булгария находились по отношению к Хазарскому каганату в вассальных отношениях и должны были платить дань. Так считал Л.Н. Гумилев. Когда Аскольд прибыл в Киев, его «миролюбивые жители платили дань козарам», ― передал сообщение летописи Н.М. Карамзин.

Летописец сообщает, как ранее по требованию хазар поляне в качестве дани отдали свои мечи. Общий тон повествования, казалось бы, оптимистичный: хазары были озадачены, что им отдали мощное обоюдоострое оружие, тогда как у них самих были легкие сабли, имеющие только одно острие. «Недобрая дань», ― сказали хазарские старейшины, предполагая, что народ, располагающий таким оружием, сам будет брать дань с других племен. Но если вчитаться в текст и проанализировать его смысл, то два обстоятельства снижают горделивый первоначальный настрой. Во-первых, из описания этого эпизода вытекает, что поляне были хазарами обезоружены. Так всегда первым делом поступают оккупационные войска: население должно сдать имеющееся оружие. Во-вторых, летописец сравнивает период зависимости от хазар с библейским рабством евреев в Египте, от которого «богоизбранный» народ освободил только Моисей. Как же тяжела была власть хазар над славянами, если сравнить ее можно было с ветхозаветным рабством. Из летописи можно понять, что в 859 году расселившиеся с Дуная славяне, наши предки, платили дань более организованным и агрессивным соседям: на севере ― варягам, на юге ― хазарам.

Традиционно летописец много внимания уделил противоборству создаваемого Русского государства с Византией. Имеется сообщение летописи о том, что в 907 году племена славян, присоединив дружины варягов, чуди и мери, совершили под началом князя Олега поход на Константинополь. Б.А. Рыбаков считал, что это были объединенные Олегом 9 племенных союзов, о которых летописец написал «звахуться от грекъ Великая Скуфь» («греки называли Великой Скифией»). Мы помним, что несколько ранее автор «Повести временных лет» название скифов к славянам не применял и очень четко различал эти народы. Для греков же все жители к северу и востоку от Черного моря были, что называется, на одно лицо.

Общеизвестен летописный щит, что Олег прибил на воротах Царьграда, знаменуя свою победу: «И повѣсиша щиты своя въ вратѣхъ, показающе побѣду». О нем упоминает А.С. Пушкин, написавший «Песнь о вещем Олеге».

Сопоставим военные силы обеих сторон. Со стороны Византии ― регулярные войска, флот, состоящий из крупных судов, таинственное и страшное изобретение хитроумного Калинника ― «греческий огонь», неисчерпаемые ресурсы огромной империи. Со стороны зарождающегося государства славян ― княжеская дружина, пусть даже и хорошо вооруженная, и ополчение, лодки-однодеревки (по-гречески, моноксилы, то есть долбленные из ствола одного дерева), на которых надо переплыть Черное море, и личная храбрость. Более чем для рейдовых походов такие силы не годились.

Вместе с тем современный историк М.Б. Свердлов, рассматривая русские походы на Византию, считает, что это были не беспорядочные разрозненные набеги на византийские города, а средство «принуждения Византийской империи к обеспечению максимально благоприятных условий для русских купцов». Действительно, в сохранившихся договорах русских князей с Византией бросается в глаза исключительное внимание к торговым вопросам. Однако вызывают сомнение два момента: заинтересованность русских князей и их возможность обеспечить военным путем торговые преимущества купцам (говоря нынешним языком, индивидуальным предпринимателям, которые вряд ли были расположены платить налоги с прибыли или дохода в княжескую казну) и сам факт предоставления таких преимуществ русским купцам в связи с военным поражением Византии. Экономические цели редко достигаются внеэкономическими методами. Если русские купцы получили какие-то преимущества в торговле, то причину надо видеть в ассортименте и стоимости привозимых ими товаров, но никак в рейде княжеской дружины через Черное море.

Как предполагал Г.В. Вернадский, в те времена славяне изготавливали суда, аналогичные «чайкам» запорожских казаков XVI века, в которых ствол дерева размещался в основании, а борта изготавливались из дубовых досок. Тогда в одном судне могли размещаться 50–70 вооруженных дружинников.

При подготовке похода Олега «Днепр покрылся двумя тысячами легких судов; на всяком было 40 воинов», но это скорее преувеличение летописца. Он пишет также о том, как греки перегородили цепями пролив, а Олег приказал поставить свои корабли на колеса и поднять паруса. Греки увидели совершенно фантастическую картину, как из степи русские ладьи мчались к городским стенам. Н.М. Карамзин вполне допускает, «что некоторые обстоятельства могут быть баснословны: товарищи Олега, хвалясь своими подвигами, украшали их в рассказах, которые, с новыми прибавлениями, через несколько времени превратились в народную сказку, повторенную Нестором без критического исследования».

Попытки объяснить этот эпизод перетаскиванием кораблей волоком (например, у Е.В. Пчелова) могут быть приняты с большим сомнением. Во время этой очень трудоемкой операции войско было бы беззащитным и очень легко могло бы быть уничтожено вылазкой вооруженных греков. Хотя в 1453 году турецкий султан Мехмед II организовал перемещение волоком 70 своих галер через перешеек при взятии Константинополя, но в этом случае у него был не менее чем десятикратный перевес в силах и он мог блокировать византийцев в городских стенах. Кроме того, турки использовали многочисленные воловьи упряжки, которых не было в войске Олега.

Нападение воинов Олега на Константинополь по тактике и методам ведения боевых действий напоминало пиратские набеги викингов на европейские страны.

Наиболее острой борьба с датскими викингами в Англии была в период правления английского короля Альфреда Великого (871–900 гг.). Король смог организовать переход от разрозненных партизанских действий против датских пиратов к планомерным военным действиям регулярной армии. Им был создан флот для охраны побережий от датских драккаров. Развернулось строительство крепостей (бургов). Альфред Великий первый ввел постоянный налог с населения на борьбу с датчанами ― так называемые «датские деньги». Но король не только воевал. Он организовал ведение летописей (исторических хроник), распорядился свести воедино и дополнить древние законы. Первый общеанглийский сборник законов назывался «Правда Альфреда».

Об аналогичном своде законов ― «Русской правде» ― нам известно со времен Ярослава Мудрого, то есть примерно спустя сто лет.

В 885 году вновь осаде норманнами подвергся Париж. Север Франции оказался под властью норманнов. В 911 году король Франции Карл IV Простоватый подтвердил права викингов на захваченную ими провинцию. Она с тех пор получила название Нормандия ― по происхождению завоевателей.

Осуждать французского монарха за такую уступчивость трудно. Стоявшая гораздо на более высокой ступени государственного развития и военной мощи, Византия тоже сочла за благо искать финансово-дипломатические методы бесконфликтного существования с молодым Русским государством.

Летопись подробно излагает воинские подвиги дружинников Олега: «И вышел Олег на берег, и приказал воинам вытащить корабли на берег, и разорил окрестности города, и много перебил греков, и множество палат разрушили и церкви пожгли. А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла причинили русские грекам, как обычно поступают враги».

Устрашенные жестокостью Олега, греки заплатили дань из расчета по 12 гривен на человека и дополнительно для городов Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и других.

Интересно, что летописец, повествуя о походе Олега на Константинополь, четко отделяет славян от русских, что видно в описании эпизода с изготовлением парусов: «Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам шелковые».

Имена послов Олега к константинопольскому двору историки до сих пор пытаются использовать для определения их этнической принадлежности. Кто же выступал в качестве доверенных лиц киевского князя? Вот их имена, приведенные в «Повести временных лет»: Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид. На первый взгляд эти имена явно кажутся не славянскими и не русскими. Сразу возникает предположение, что их носители прибыли в Киев издалека, из других стран. Нередко необычность этих имен для современного восприятия трактуется как доказательство того, что все эти киевские послы родом из Скандинавии или, по другим предположениям, ираноязычного происхождения. Это, конечно, не исключено. Однако вспомним, что еще во время призвания Рюрика население Приильменья было разноплеменным. А на юге добавились еще и местные этнические элементы. Для того чтобы понять, что даже «истинно» старославянские имена сегодня будут восприниматься с удивлением, можно привести некоторые из них: Бажан, Барвин, Барма, Барним, Борут... И это только на одну букву! Глава Посольского приказа во второй половине XVII века носил имя Алмаз. Если бы мы больше ничего не знали об этом «министре иностранных дел» русского Средневековья, кем бы мы его считали по происхождению? Традиционно считающееся русским имя Иван, например, получило распространение только после крещения Руси, имеет древнееврейское происхождение и означает «благоволение Божье», «дар Божий». Так что имена, которые мы сейчас считаем «русскими» и «славянскими», в те времена таковыми вовсе не считались. Поэтому в данном случае, знакомясь с именами первых русских дипломатов, лучше воздержаться от поспешных и категоричных выводов, которые часто расцениваются как признак агрессивного дилетантства. Конечно, некоторые из послов могли иметь скандинавское происхождение. Но точно также часть их могла быть славянами, кривичами, мерянами, чудинами... Не забудем, что войско Олега было составлено из разнородных этнических элементов и так же разнороден должен быть и состав его дипломатических представителей. А достоверно реконструировать имена всех тех, кто тогда населял территорию создаваемого Русского государства, в настоящее время вряд ли возможно.