Читаем без скачивания Дзэн-буддизм.Уроки мудрости учителей дзэн - Стивен Ходж

Он был еще совсем молодым (около двадцати шести лет), когда пришел в монастырь дзэнского учителя Хуанбо (? — 850) в Хончжоу. Некоторые частично достигали пробуждения уже вскоре после установления контакта с подходящим учителем, для Линьцзи путь к реализации оказался нелегким. Он прожил в монастыре Хуанбо примерно три года, но без особых успехов. По-видимому, отношения между учителем и учеником не складывались. Возможно, осознавая эту проблему Линьцзи, Хуанбо предложил ему посетить другого учителя, Даюя, первого ученика Мацзу, который жил в уединенном жилище в том же районе. То, что произошло потом, заставляет нас подозревать, что Хуанбо и Даюй сговорились за спиной Линьцзи, причем Хуанбо играл роль «хорошего» парня, а Даюй — «плохого».

Приняв совет Хуанбо, Линьцзи отправился в уединенное жилище Даюя. Когда они присели для разговора, Линьцзи попытался произвести на Даюя впечатление своими глубокими познаниями буддийских священных писании, что обычно не является удачным шагом, когда имеешь дело с дзэнским учителем. Даюй ответил на эту демонстрацию эрудиции тем, что ударил несчастного Линьцзи своей палкой. Вернувшись к Хуанбо, Линьцзи описал эту болезненную встречу. Однако Хуанбо мягко уговорил Линьцзи снова пойти к Даюю и упорно добиваться своего.

Итак, Линьцзи опять отправился на встречу с Даюем, который встретил его неприветливо: «Так тебе не стыдно? Зачем вернулся?!» — закричал Даюй, доставая свою палку.

Линьцзи снова получил побои, но на этот раз случилось нечто необычное. Один особенно резкий удар вызвал у Линьцзи пробуждение, хотя Даюй и не заметил этого. На следующее утро Линьцзи прогнали, он вернулся к Хуанбо и радостно рассказал ему о своем переживании пробуждения. Мы можем только догадываться, почему достаточно болезненная встреча с Даюем привела к пробуждению Линьцзи, но очевидно, что духовная работа, которую Линьцзи проделал до этого, подготовила его к серьезному духовному прорыву. В своих более поздних сочинениях он рассказывал, что достиг реализации только благодаря «исчерпывающему исследованию и усердной дисциплине». Можно было бы сказать, что вернувшись к Даюю за второй порцией ударов, Линьцзи доказал свое непреклонное намерение, не лишенное оттенка отчаяния, что весьма напоминает о Будде, который тоже поклялся сидеть под деревом бодхи до тех пор, пока не умрет или не достигнет просветления. Если бы у нас была хотя бы крупица мужества, которое поднимает на такие усилия!

Как того требовал этикет, через неделю Линьцзи вернулся к Даюю. Всегда держа наготове свою палку, Даюй собрался было снова побить Линьцзи за его «наглое» возвращение, но Линьцзи вдруг опрокинул столы. Он выхватил палку из руки Даюя и стал бить его самого. Тогда Даюй с удовлетворением понял, что Линьцзи пробудился. Интересно, что Даюй не принял эту перемену в Линьцзи на свой счет и позже сказал, что именно Хуанбо привел его к просветлению.

Линьцзи прожил в этой местности еще десять лет, деля свое время между Хуанбо и Даюем. Вскоре после смерти Даюя примерно в 850 г. Линьцзи попросил у Хуанбо разрешение и отправился в странствия.

В конечном счете Линьцзи поселился в монастыре у реки вблизи горы Утайшань, служившей местом паломничества. Из-за своего местоположения этот монастырь был назван Линьцзи-юань, что означает «монастырь у брода». Именно от этого места и происходит популярное имя Линьцзи.

Укрывшись далеко в горах, где бушевали суровые зимы, лишенный какой-либо роскоши, Линьцзи не собирал огромных толп последователей, как некоторые его современники. У него была лишь горстка учеников, количество которых время от времени увеличивалось за счет паломников, приходивших к священной горе Утайшань. Однако он, должно быть, приобрел громкую репутацию учителя, потому что его посещали такие известные учители, как Чжаочжоу, кроме того он заслужил восхищение и уважение у местного правителя.

Помимо некоторых намеков, содержащихся в собрании изречений Линьцзи, о его более поздней жизни известно мало. Подобно пламени, которое особенно ярко разгорается перед тем, как погаснуть, Линьцзи умер в пятьдесят с небольшим лет.

Учение: Изречения Линьцзи

Духовное наследие Линьцзи огромно; он не был осчастливлен при жизни большим количеством учеников, зато достиг известности благодаря своим духовным потомкам. К началу династии Сун (960—1279) школа Линьцзи стала господствующей формой дзэн-буддизма в Китае. За пределами Китая она была влиятельна в Корее, Вьетнаме и, прежде всего, в Японии, где сохранилась до настоящего времени как школа Риндзай.

Сохранилось множество изречений и проповедей, приписываемых ранним дзэнским учителям, но они чаще всего доходили до нас через руки благочестивых учеников, которые отшлифовывали слова учителя, а иногда, ради укрепления его репутации, добавляли материалы более позднего времени. Хотя «Собрание изречений Линьцзи» (Линьзци ю-лу) тоже было, вероятно, отредактировано и дополнено, оно является одной из тех книг, благодаря которой мы все же можем расслышать подлинный голос учителя. Последователи Линьцзи, очевидно, слово в слово записывали многие его изречения и беседы, которые примерно через 150 лет после его смерти были опубликованы в одной книге.

Востребованность изречений Линьцзи была связана с состоянием дзэн-буддизма в то время, когда они были изданы. Многие дзэнские учители Танского периода, когда жил Линьцзи, предупреждали своих учеников о тщетности надежд исключительно на «письмена», но, как и Линьцзи, еще до того как начинали практиковать дзэн-буддизм, сами изучали буддийские священные писания. Однако в период Сун, когда были изданы изречения Линьцзи, многие практикующие дзэн-буддизм решили, что слишком хлопотно вообще изучать священные писания. Они посчитали вполне достаточным оправдание такой точки зрения, приведенное в «Изречениях» Линьцзи. Линьцзи всячески поносил изучение буддийских священных писаний и комментарии к ним, причем в очень резких словах: «Они хватаются за идеи из священных писаний, чтобы обсуждать их и составлять к ним комментарии. Это подобно тому, как если вставить в рот кусок дерьма, а затем выплюнуть его с высоты на других, чтобы они его съели». Линьцзи с подозрительностью относился к использованию языка вообще. Он предупреждал своих учеников о том, что речь о Дхарме никогда не может быть полезной или истинной: «Как только вы открываете свои рты, это уже не имеет никакого отношения к делу», — говорил он, ибо «объяснения словесами не имеют никакой основы».

Недоверие к языку может отчасти объяснить грубое поведение Линьцзи, который соединил в своей практике наихудшие из методов ударов и криков, применявшихся Мацзу и Даюем. Иногда поступки Линьцзи могут казаться почти патологическими. Снова и снова мы читаем: «Линьцзи увидел, как к нему пришел монах. Монах поклонился, а Линьцзи ударил его». Все, конец истории. Кроме того, Линьцзи не колеблясь мог ударить и женщину. В одной истории рассказывается о его визите к учителю Фэнлину. По пути к нему Линьцзи спросил одну старуху: дома ли Фэнлин?

«В данный момент Фэнлина нет», — ответила старуха.

Когда Линьцзи спросил ее, знает ли она, куда Фэнлин ушел, старуха ушла. Тогда Линьцзи позвал ее обратно и ударил кулаком!

Линьцзи объяснял свое поведение следующим образом:

«Большинство тех, кто изучают Путь, попадают в зависимость от того, что они делают. Поэтому я начинаю их выбивать оттуда. Если они используют руки, бью их по рукам; если они используют рот, я бью их по губам; если они используют глаза, я бью их по глазам».

Кроме того, Линьцзи не считал медитацию подходящей практикой Дхармы. В юности, когда Линьцзи учился у Хуанбо, он, по-видимому, был не очень прилежным в своей собственной практике медитации. Один из монахов увидел его спящим на подушке для медитации и сообщил об этом Хуанбо. Вместо того чтобы наказать Линьцзи, Хуанбо похвалил его, сказав: «Здесь есть тот, кто медитирует должным образом». Позже, когда Линьцзи сам стал учителем, он критиковал медитацию как пустую трату времени:

«Даже если вы что-то и получите от медитативной практики, она все равно — просто карма рождения и смерти... Если вы фиксируете свой ум и созерцаете неподвижность, поддерживаете свой ум для внешнего осознания и сохраняете сосредоточение ума для внутренней реализации, замораживаете свой ум и входите в устойчивое сосредоточение, все это — надуманные хитросплетения... Вы сидите, прижав к стенке нёба свой язык, сидите неподвижно и в глубокой ясности. И вы думаете, что это — путь патриархов. В таком случае вы глубоко ошибаетесь!»

Учитывая все это, неудивительно, что у Линьцзи не было времени на традиционные буддийские техники, нацеленные на развитие добродетели. Он писал: