Читаем без скачивания История бастарда. Верховный маг империи - Диана Удовиченко

— Присоединяйся, сын мой, — радушно предложил Дарсан.

В животе заурчало: я почти сутки ничего не ел. Присев на лавку, я потянулся к блюду, распространявшему восхитительный аромат баранины и лука. Демон пристроился рядом, прямо на столе. Жрец пододвинул мне стакан с вином. За едой я рассказал о своем решении.

— Правильно, — одобрил Дарсан, — Пусть девчонка с вами будет. Времена нынче неверные.

— В каком смысле? — не понял я.

— Думается мне, без войны жрецов не обойтись.

Я чуть не подавился: то же самое говорил сегодня лорд Феррли, но я, признаться, понадеялся, что демон сгущал краски.

— Мать Лаурита, — продолжал между тем Дарсан, — похоже, она желает, чтобы ее богиня стала главной. И готовится к войне.

К несчастью, во время этих слов я сделал большой глоток вина. И от смеха поперхнулся. Прокашлявшись, спросил:

— Кто за нее воевать будет? Армия шлюх? Каким способом? Они вас, простите, отец, залюбят до смерти, что ли?

Жрец усмехнулся:

— Вот, все так и хохочут, мол, это не серьезно. А вы напрасно веселитесь. Лаурита хитра и умна. Нет, воевать будут не шлюхи. Но на те деньги, которые они жертвуют храму, главная жрица покупает наемников. Вот так-то. Да еще Варелия спит и видит, чтобы Морриган стала верховной богиней. Словно мы орки какие-нибудь. Скоро начнется заварушка.

В самом деле, Лаурита, помнится, говорила, что она заодно с повстанцами только до тех пор, пока это выгодно ее храму. Правильно. Теперь Падерика нет, значит, сопротивление ей не нужно. Заденет ли война жрецов простых обывателей? И будет ли она на руку нам? Это следовало обсудить с дядей Ге и остальными магами. Я поспешно распрощался с Дарсаном, принял от его помощника теплый полушубок из овчины и отправился в подвал. Там меня уже ждали Дрианн с Лиллой. Я отдал девчонке одежину и первым спустился в люк. Артфаал сидел на моем плече, устремив в темноту светящиеся глаза и время от времени издавая жутковатые звуки, отпугивающие крыс.

Переход был быстрым и спокойным. Чего не скажешь о появлении на поверхности. Выбравшись из люка возле храма Брижитты, мы двинулись в лес. Дабы не производить лишний переполох, я трижды свистнул калиновкой, потом немного подождал и повторил свист еще раз. Это был условный сигнал. Кусты раздвинулись, и вскоре на тропу вышел Лютый. Он широко улыбался, но при виде Лиллы его лицо искривилось, словно парня внезапно затошнило.

— Ну, и зачем вы ее притащили? — осведомился он. — Решили, что как зомби наш отряд будет выглядеть симпатичнее?

— Носферату, — вдруг поправила некромантка.

— Что? — Ом не сразу понял, потом резким движением вскинул арбалет. — Ах, ты еще и издеваешься!

— Опусти! — Дрианн загородил девушку своим телом.

— Отойди, ты что, не понимаешь, она — зло!

Глаза мага быстро темнели, словно небо, в котором собираются грозовые тучи. Руки взметнулись, готовые исполнить смертельный танец заклятия.

— Я тоже зло. Ты и меня убьешь?

— Отставить! — гаркнул я. — Ом, опустить оружие! Дрианн, хватит накаляться!

Медленно, скрестив взгляды — зрачок в зрачок — парни расходились в стороны. Арбалет Лютого опустился, Дрианн положил руки Лилле на плечи. И жест этот был исполнен такой нежности и заботы, что Ома внезапно осенило.

— Так они что… это самое?

Лицо его выражало бесконечное отвращение, а губы были не в силах произнести, что именно — «это самое». Не следует думать, что взрослый мужчина, видавший виды капрал, вдруг повел себя подобно стыдливой девственнице. Просто у него, как и у меня, не укладывалось в голове, как можно прикоснуться к некромантке. Как бы вам объяснить? Ну, вот вы станете целовать гиену в ее зловонную пасть? Или может, влюбитесь в палача? То есть, его кто-то тоже любит. Есть же у него жена, дети… Но на такое способна далеко не каждая женщина. Большинство испытывают к кату безотчетный ужас и брезгливость. А вампиршу, которая только что напилась чужой крови, вам приятно будет ласкать? Я хочу сказать, для меня некромантка, питающаяся чужими жизнями, хуже вампира, палача и гиены. Я понимаю, конечно, что она мертвечину не ест. Но она пожирает чужие души. Поднимает мертвецов и отдает им приказы. Противно все это. Ну, да ведь Дрианн — сам некромант, у него теперь другая мораль и нравственность. Может, ему все это приятно? Даже наверняка приятно. Парень он взрослый. Так что с кем спать — с Лиллой, гиеной, или палачом — решать ему. Лишь бы девица его вела себя прилично. В смысле, не пыталась колдовать.

— Пошли к дяде Ге, — сказал я Лютому, — разговор есть.

— Да уж, нам много чего надо обсудить, — пробурчал Ом, косясь на сверкающую глазами некромантку в объятиях Дрианна.

Старик обнаружился в одном из походных шатров, которые поставлял нам Стаад Торафсон. Бесконечно благодарный повстанцам за спасение своего единственного сына, торговец сделал нашу жизнь гораздо более приятной и уютной. Грациус с Дживайном хорошо потрудились над шатрами, делая их непродуваемыми, непромокаемыми и меняющими окраску. Сейчас, например ткань походных жилищ имела рыже-серый цвет, сливаясь с палыми листьями и стволами деревьев. Летом шатры приобретут сочную травяную зелень, зимой — станут белоснежными. Вот дядюшка и устроился в одном из таких убежищ, подстелив муринковый плащ и разложив перед собой хлеб, козий сыр, головки красного сладкого лука, полоски вяленого мяса и водрузив в центре большой кувшин с вином.

— Слава Лугу, ты вернулся, сынок! — обрадовался он — Я уж заждался! Садитесь, перекусим, да наконец выпьем за встречу. В прошлый раз-то так и не вышло у нас.

Мы устроились по обе стороны от дяди Ге и приняли из его рук доверху наполненные кружки. Лорд Феррли с комфортом устроился на коленях своего дорогого друга.

— За встречу! — снова провозгласил мой опекун.

Выпили.

— Теперь за новообретенных родственников! — дядя тут же снова налил нам вина.

После такого тоста мне ничего не оставалось, кроме как в подробностях рассказать Ому историю своего появления на свет. Лютый тяжело задумался. Лицо его побледнело, крылья тонкого носа гневно раздувались. Мы с дядей молчали, понимая, что сейчас чувствует капрал. Мой рассказ всколыхнул в нем воспоминания о детстве, снова возродил застарелую ненависть к Вериллию. Да тут еще и такая новость: брат объявился! Спустя некоторое время Лютый глубоко вздохнул и сказал:

— Конечно, Вериллий — гнида та еще. И поганит все, к чему прикасается. Но одним искусством он овладел в совершенстве.

— Каким? — заинтересовался дядя Ге.

— Детей делать! — усмехнулся Ом.

— Вот за это и выпьем! — облегченно рассмеялся старик, наполняя кружки.