Читаем без скачивания Пещерная тактика - Алексей Переяславцев

– Пап, я никогда не видел, чтобы били этим местом. Почему?

Ответом был сначала острый взгляд, потом медленное разъяснение:

– Это место недостаточно твёрдое; сильный удар не нанесёшь, а лапу отбить можно.

Интонация настолько не согласовывалась со словами, что этим надо было пользоваться изо всех сил:

– А если… ну, допустим, что вот здесь внутри мозоль. Что тогда?

– Тогда я бы посоветовал удар вот сюда. – Отцовский коготь показал, куда именно. – Бить нужно очень точно. Если попадёшь, то в лучшем случае противник получит тяжёлый ушиб связки, и передней лапой ему не придётся пользоваться дня два. Или же разрыв связки. Тогда к целителю немедленно, и после этого недели три восстановления, не меньше… Но как можно создать мозоль из ничего?

– Мне кажется, я знаю способ.

Я не знал его на собственном опыте, но помнил учебники, которые мне в своё время одолжили. Это будет из тех конструктов, что через некоторое время становятся родной деталью организма. Правда, эта деталь через пару месяцев сойдёт на нет, если я её не буду поддерживать. А я буду.

– Знаешь? Ну что ж, сплетём хвосты на счастье.

Я так и не узнал, общеизвестна ли эта примета или отец сам её выдумал.

В школе всё ещё оттачивали умение складывать трёхзначные числа и прикладную телемагию. Занятия по военному делу начнутся лишь в следующем учебном году. Наставник настолько уверился в моих математических умениях, что с чистой совестью отпускал меня с последнего урока (если то была именно арифметика). Такую возможность упускать было нельзя.

В первый же мой поход в лес я натаскал к нашей пещере столько веток, что хватило бы на полноценный костёр на двое суток. Или даже больше. Ещё пришлись ко двору два камня приличных размеров. За ними даже идти далеко не надо было: вниз по склону от пещеры таких было порядочно.

Пока шли подготовительные работы, я раздумал использовать кристалл для создания мозоли. Хватит с меня и своей энергии.

Минут сорок я рубил обеими лапами тонкие палки. Не было никого, кто бы за мной наблюдал. Конструкт работал прекрасно. В студенческие годы я раскалывал ребром ладони кусок рафинада – пришлось вспомнить те времена. Но эйфория от собственного высокоумия всё же не пересилила осторожность, и когда вдалеке показалась сестрица, возвращавшаяся из школы, я прекратил тренировку, собрал то, что осталось от палок, а также тонкие хворостинки и отнёс в пещеру.

Ррума лёгкой рысцой и с подтанцовочкой проскакала мимо меня в пещеру, на ходу крикнув:

– Прибери тут, а то мама заругается!

На взгляд взрослых драконов, сестрин танец смотрелся вполне себе. Во всяком случае, не без изящества. С человеческой точки зрения, он был невероятно комичен: что-то вроде самбы в исполнении ослика Иа-Иа. Опасаясь расхохотаться вслух, я проворчал в ответ нечто похожее на «угу». Но в пещеру не пошёл: мне обязательно надо было дождаться материного прихода.

Мама окинула взглядом все мои приготовления и приспособления. На четверть секунды мне показалось, что она догадалась обо всём. Но я заговорил первым:

– Мам, тонкие ветки и палочки уже в пещере, а эти мне нужны для дела. Но потом я их тоже занесу.

– Хорошо.

А вечером отец обрушил на меня теоретическую часть курса военной подготовки. Построение в походном полёте. Перестроения на атаку, их оказалось множество. Защитные перестроения. Виды строя при отступлении… Я думал, что он расскажет, какие бывают нападающие заклинания со стороны драконов и со стороны магов. Фигушки! Уже стемнело, но папа при неверном освещении от костра всё продолжал мне втолковывать о тонкостях строя, используя в качестве наглядных пособий короткие палочки.

Такое количество информации было чрезмерным даже по драконовым меркам. Я настолько устал, что упал на свою подстилку уже совершенно сонным. Даже не услышал, как отец вышел из пещеры и вернулся с тонкими палочками для костра. И конечно же не мог слышать диалог родителей.

– Я вижу, ты что-то понял.

– А ты?

– Я, видимо, меньше. Но всё же?

– Хорошо. Вчера Стурр расспрашивал меня о возможности нанесения в ходе поединка удара ребром передней лапы. Я ответил, что это невозможно. Но на самом деле… Был такой дракон Фунарр, о нём сотник рассказывал. Он как раз такие удары тренировал, и на это у него ушло чуть ли не десять лет. В поединках ему не было равных, но в настоящем бою его накрыло в воздухе ледяным заклинанием, от которого увернуться он не смог.

– Что же на это Стурр?

– Он ответил, что тренировка этого места на лапе с целью образования мозоли осуществима. А сегодня я увидел перед входом в пещеру разрубленные палки. Он их клал на два камня и рубил посередине. Тогда я подумал, что, действительно, таким способом можно достичь большей твёрдости… ну да, что-то вроде мозоли на ребре лапы. Пусть хуже, чем у Фунарра, но дело возможное. Однако сейчас я думаю о другом. – Он вздохнул. – Я очень хочу, но никак не могу понять, откуда он это знает. Надеюсь, ты мне поверишь, если я скажу: это не догадка, а знание?

– Поверю. Я сама не догадалась, увидев все его приготовления, но подумала, что Стурру зачем-то это нужно. – Последовала очень долгая пауза. – Раньше я считала это досужими выдумками, но сейчас уже не уверена в этом.

– Ты о чём?

Костёр замигал. Варра встала и подбросила в огонь несколько веток.

– Я тогда была в выпускном классе и считала себя вполне взрослой. Ты как раз начал обращать на меня внимание.

– Я-а-а?!

– Ты, ты. Уж мне-то было заметно. Но не в этом дело. На обычных посиделках одноклассниц по вечерам большей частью о молодых драконах речь и шла. Но один раз Сигрра стала повествовать о духе Чёрного дракона.

Гррод был твёрдо уверен, что это и тогда были выдумки, и сейчас остались такими, но постарался сохранить полную невозмутимость.

– Она рассказывала, что когда тело Чёрного дракона умерло, дух его всего лишь заснул. И порой этот спящий дух пробуждается, но не в силах он изменять предметы и события. Он может лишь давать советы… кому-то. И пробуждается он лишь в годы великой опасности.

Офицерские привычки вылезли наружу.

– Опасность – кому? Опасность – от кого?

– Не знаю. Никто её об этом не спросил… Ладно. – Дракона тряхнула гребнем. – Я, как ты понимаешь, запретила сирри залезать на личную полку Стурра. Саррод и так бы не стал этого делать, это ниже его достоинства, а вот Ррума… ты знаешь свою дочь. При первом же удобном случае сунет нос. Но сама я посмотрела тем же вечером.

– Что там?

– Маленький блестящий камешек. Вот такой… – Варра отмерила кончик когтя.

Супруги глянули друг на друга. Это был безмолвный, но дружный вопрос: «Зачем ему?»

Гррод откашлялся (человек принял бы этот кашель за рычание самого низкого тона) и промолвил:

– Думаю, на его полке скоро появятся и другие предметы. Будь ему нужен лишь один камешек, такой легко спрятать в подстилке. Но нет, он сделал полку. Там подобных камешков поместится столько… Да я в двух лапах не унесу.

– А тебя не удивило, как легко и быстро он проделал отверстие в стене пещеры под полку?

– Нет. Я видел, как работают маги земли. Он делал точно то же самое, только по своим силам.

– Я имела в виду – откуда он знает?

В голосе мужа появилась неуверенность, недостойная военнослужащего:

– Ну… он всё же и маг земли, поскольку универсал…

– То есть ты понятия не имеешь. Я тоже. Значит…

– Значит, надо собирать разведданные.

Это была шутка. В некоторой степени шутка.

Утром следующего дня первым делом я проверил конструкт. К моему некоторому удивлению, он ещё держался. Либо я прибавил в магической силе, либо сам по себе конструкт был достаточно простым и надёжным, чтобы быстро не распасться. То и другое меня устраивало.

Однако проверка его же после прихода из школы показала, что распад почти совершился. Почти! Но не до конца. И правильно мне говорили: подновлять старый конструкт много легче, чем создавать новый.

На протяжении трёх недель я терпеливо тренировался в ударах ребром передних лап: правой и левой. Родители терпеливо не замечали этих тренировок. Но в один из вечеров отец сказал мне тихим голосом:

– Что ж, сын, пора усваивать военную науку. Давай-ка ещё раз сплетём хвосты на счастье.

Особенности строя в разных вариантах я уже усвоил, теперь мне предстояло запомнить систему сигналов. Разумеется, для начала это были сигналы уровня «командир эскадрильи – рядовые». Десяток я мысленно и приравнял к эскадрилье. Сигнализация по уровню развитости сильно уступала радиосвязи, но всё же была лучше, чем между самолётами на Земле в период между двумя мировыми войнами. Думаю, причиной тому были драконьи хвосты: ими в основном и сигнализировали. Впрочем, многие сигналы передавались движениями крыльев. Потом настал черёд сигнализации на уровне «полк – эскадрилья». То есть от сотника к десятникам. Иногда отец прерывался на побочные вопросы.