Читаем без скачивания Дитя зимы (в сокращении) - Маргарет Марон

Так рано в это холодное солнечное воскресное утро на улицах почти не было ни прохожих, ни машин. Несмотря на яркое солнце, ночной ледок едва начал подтаивать.

Мы вошли в Дом Морроу. Дуайт направился прямо к столу Джонны, но Мэйхью явно очень хотел показать Дом свежему человеку, и я решила не обижать его. Да и полезно будет получить общее представление об этом месте, подумала я.

Мы переходили из комнаты в комнату, и скоро я поняла, что у Мэйхью был скрытый мотив постараться заразить меня своим энтузиазмом. Поскольку Джонна умерла, если Кэл найдется — не «если», а «когда», мысленно поправила себя я, — мы заберем его в Северную Каролину, и он хотел убедиться, что я отдаю себе отчет в том, что Кэл оставит здесь, «потому что это также и наследие юного Кэла».

«Наследие» было любимое его слово. С его тонких губ не срывались такие грубые в своей определенности термины, как «завещание» или «опека над имуществом», но он ясно дал мне понять, что он считает: Джонна включила бы в завещание немалый дар Дому.

— Когда вы позвонили, я переставлял экспонаты, — сказал Мэйхью, трогая пустую витрину, стоявшую на столе в центре библиотеки.

— Должно быть, огромный был револьвер, — сказала я, глядя на углубление в бархате, оставленное револьвером, из которого убили Джонну.

— Это был один из первых револьверов Кольта, — ответил Мэйхью. — Латунь, серебрение, исключительно искусная гравировка. Вы его когда-нибудь видели?

Я отрицательно покачала головой.

— Калибр сорок четыре? — спросила я.

— На самом деле Натан Бентон, председатель нашего совета попечителей, говорит, что калибр тридцать шесть. Он в этом отлично разбирается, и я ему верю.

— Напомните мне, пожалуйста, почему Питер Морроу был награжден этим револьвером?

— За все, что он сделал для Шейсвилла после войны. Он тоже был судьей.

— Вот как?

— Да. Настоящий политик — в лучшем смысле этого слова. Хотя он не имел никаких рабов и почитал рабство мерзостью, он был до мозга костей южанин. Тем не менее у него были родственники янки, и он очень старался не сжигать мосты на Север. Он был членом палаты представителей Конгресса и, таким образом, имел хороших друзей в высших сферах, в Вашингтоне. Вот так он получил место в западном суде, здесь. Судья Морроу употребил свое влияние на то, чтобы восстановить железные дороги. Он помог Томасу Шею обеспечить гарантии поставок древесины дуба и клена для производства мебели по всему северо-западу. На этом-то семейство Шей и сделало свои первые деньги. Немного позже они и сами открыли мебельный бизнес и умножили свое состояние. Более того, это создало столько рабочих мест, что Шейсвилл стал для своего времени весьма процветающим городом.

Мэйхью поднял витрину и поставил ее под стол, где ее скрыла зеленая суконная скатерть, почти достигавшая пола.

— Какой позор, что не осталось ни одного из трех револьверов! Наш приглашенный лектор так мечтал посмотреть на них. Но не думаю, однако, что шеф Рэдклиф даст нам сегодня наш экспонат для презентации.

— Я бы на это не рассчитывала, — сказала я, внутренне содрогаясь оттого, что он хочет через столь короткое время выставить револьвер, из которого убили его коллегу.

— Сегодняшний день должен был стать особенным.

— То есть?

— Шейсвиллское общество истории и генеалогии обычно собирается у нас в четвертое воскресенье каждого месяца, в пять часов. Но январская встреча обычно начинается в четыре, а открытый прием для публики — в три. Приедет представитель Смитсоновского института с докладом на тему «Семейные реликвии», поэтому мы ожидаем много народу. Сегодня Джонна должна была занять пост президента ШОИГ, и я уверен, она хотела бы, чтобы мы не отступали от запланированного. Мы почтим ее память, а потом будут презентации.

— Презентации?

— Именно они делают сегодняшний день особенным. Миссис Рамос приносит в дар музею набор драпировок и покрывало для спальни Элизабет Морроу, а мистер Бентон — изысканный флакончик граненого стекла для духов, какими могла пользоваться Элизабет. Поверите ли, он отыскал этот флакончик на блошином рынке! У этого человека исключительно зоркий глаз!

Он оглянулся: Дуайт высунул голову и сказал:

— Простите за то, что прерываю, но где кабинет судьи Морроу?

— За этой дверью. Я могу вам чем-нибудь помочь?

В этот момент раздался звонок в дверь. Мэйхью машинально посмотрел на часы и пробормотал, направляясь к двери:

— Для них еще рано.

— Нашел что-нибудь? — спросила я, заметив в руках у Дуайта бумаги.

— Да, — мрачно сказал он. — Просматривал старые инвентарные списки и… — Тут он замолчал, потому что Мэйхью ввел в комнату агентов Льюиса и Кларка.

Я снова поразилась тому, как похожи друг на друга все служители закона. Как и Дуайт, эти двое были мускулистые мужчины сантиметров сто восемьдесят ростом, как и он, носили джинсы и кожаные куртки.

— Майор Брайант, — поздоровался Кларк и кивнул мне, — судья. Я так и знал, что мы встретимся здесь.

— Есть новости о моем сыне? — спросил Дуайт.

— Мне очень жаль, майор. Знаете, как это бывает: много суеты, а на поверку ничего. Ложная тревога. А у вас что?

Дуайт протянул Льюису инвентарный список и показал в низ страницы.

— Согласно этому списку, коробка, содержащая пять патронов тридцать шестого калибра, хранится в сейфе в кабинете судьи Морроу.

— Пули? — потрясенно переспросил Мэйхью.

— Покажите нам сейф, — сказал Льюис.

Директор послушно открыл дальнюю дверь. Кабинет Питера Морроу был увеличенной копией моего, полки тоже были уставлены всевозможными юридическими справочниками.

Пока мы осматривались, Мэйхью отодвинул тома «Комментариев» Блэкстоуна, и стал виден небольшой стенной сейф.

— Дайте мне подумать. — Мэйхью подошел к огромному столу красного дерева, выдвинул боковой ящик, повернул, раздраженно поцокал языком и выдвинул соседний. На дне была написана комбинация цифр.

— Написано собственной рукой судьи Морроу, — пояснил он.

Агент Льюис поднял ящик, чтобы Кларку были видны цифры, которые нужно набирать. Он нажал на ручку, дверца сейфа плавно открылась, и он посветил внутрь фонариком.

— Пусто.

— Пусто? Этого не может быть! — воскликнул Мэйхью и протянул было руку.

— Не прикасайтесь, — резко сказал Кларк.

— Кольцо с печаткой Питера Морроу, — простонал Мэйхью. — Золотой медальон Элизабет. Траурная парюра Кэтрин…

— Что такое парюра? — спросил Кларк.

— Комплект ювелирных украшений. В данном случае ожерелье, браслет и серьги из оникса, с плетением из волос.

— Из волос? — нахмурился Кларк.

— Это были волосы ее дочери Элизабет. Людям приносит утешение носить волосы своих любимых.

— Насколько ценен этот комплект?

— Для Дома Морроу он бесценен. А на рынке? Наверное, тысячи две долларов. Невероятно красивое волосяное плетение.

— А другие вещи? Кольцо с печаткой, золотой медальон?

— Не больше шестисот долларов. Мы держали их в сейфе просто потому, что у нас пока нет условий для экспонирования драгоценностей.

— Это кольцо? — спросил Кларк и вынул из кармана маленькую красную коробочку. В ней лежало тяжелое золотое кольцо со вставной печаткой из оникса.

— Да! Боже мой, где вы его нашли?

— В сумочке Джонны Брайант, — сказал Льюис.

Без четверти десять мы ушли из Дома Морроу. Льюис и Кларк прозрачно намекнули, что нам лучше уйти, пока они будут изучать стол Джонны и компьютер.

Мистер Мэйхью слабо отрицал, что Джонна украла вещи из сейфа, но настаивал, что лишь они двое знали о комбинации цифр, записанной на дне ящика письменного стола.

— О ключах от кабинета он сказал мне то же самое, — сказал мне Дуайт, включая зажигание. — Он здесь работает всего-то лет восемь-десять, так что ему самому кто-то показывал.

— Может быть, она взяла их, чтобы продать, — подумала я вслух. — И набрать таким образом пять тысяч.

— Ни в коем случае. — Казалось, он рассердился на меня за одно только предположение. — Джонне бы и в голову не пришло украсть. Точка.

Я не стала спорить, но крамольные мысли никуда не делись. Нам обоим пришлось сажать за решетку слишком многих столпов общества, чтобы сказать с уверенностью, кто может, а кто не может нарушить закон.

— Стрелявший, должно быть, подложил это кольцо ей в сумочку, чтобы подумали, что воры поссорились, в случае если предсмертная записка не сработает, — сказал он, отъезжая. — Может быть, она поймала похитителя за руку и побоялась сказать. Может быть, потому ее и убили.

А может быть, она предложила убийце встретиться в безлюдном месте, чтобы продать ему то, что украла сама, подумала я, но промолчала. И не сказала, что это мог быть первый взнос в те пять тысяч, которые ей были так нужны.