Читаем без скачивания Жарче, чем тропики - Джоанна Лэнгтон

— Я не смотрю, только помогаю, госпожа… — Мари рассмеялась, и от ее напряжения вдруг не осталось и следа.

Здравый смысл подсказывал ей, что не может же Джамал и в самом деле привести в действие свою угрозу и насильно взять ее в жены. Это было бы просто смешно. И ужасно! Ясно, что им руководил гнев. Позже его обман разоблачится и она поговорит с ним по-хорошему, постарается не задеть его непомерную гордость. Весьма мелодраматичная угроза, но чисто африканская, вполне в духе Джамала, размышляла пленница.

Ладно, воспользуюсь его гостеприимством еще несколько дней и посмотрю, что и как. В самом деле, нет никакой причины бежать домой, как викторианская дева, которой грозит изнасилование. Не стоит вновь предаваться трусости, которую она проявила в Париже. Почему бы, раз уж я здесь, ве позволить себе роскошь получше узнать Джамала. Разве от меня убудет? К тому же пора бы уже начать научные исследования, ради которых она сюда и приехала…

С этими успокаивающими мыслями Мари погрузилась в теплую, наполненную благовониями воду, приняв помощь заботливой Маканы и покорно наклонив голову, когда служанка стала тщательно промывать ее шикарные волосы шампунем. Укутанная в полотенце, Мари позволила, чтобы ей расчесали волосы и сделали маникюр. Ну, чего суетиться, умиротворенно размышляла она.

— Вам надо прилечь и немного отдохнуть, — заботливо подсказала Макана, — празднование, кажется, через несколько часов.

Празднование? Кто и по какому поводу его устраивает? Ладно, потом выяснится, решила Мари и прилегла.

Проснувшись, Мари услышала шум вертолета. Или вертолетов? Наверное, эти звуки ее и разбудили. Она проспала несколько часов, хотя что же тут удивительного — ведь она провела предыдущую ночь почти без сна.

Макана протянула ей богато расшитую золотом одежду. Этот африканский наряд был в самом деле весьма изысканным. Шелк, обливший ее тело, вызывал удивительное ощущение. Большой накидкой из золотого шифона укрыли ей голову.

— Вы выглядите очень красиво, госпожа, — с восхищением выдохнула Макана. — Вы готовы?

Легкомысленно не задавая вопроса, к чему ей следует быть готовой, Мари вышла вслед за служанкой. Жаркий неподвижный воздух был наполнен ароматами и звуками вечерних джунглей. Макана привела француженку в еще большую хижину, заполненную принаряженными женщинами, в основном среднего и пожилого возраста. Одна за другой они подходили к Мари, чтобы поприветствовать ее и поцеловать ей руки. Очень приветливые, они, к сожалению, не говорили по-французски. А Мари так хотелось поболтать с ними.

На белой скатерти в центре шатра были расставлены всевозможные яства. Мари не испытывала голода, но попробовала несколько блюд из вежливости. Пиршество длилось целую вечность, но не наскучило ей — столько всего необычного происходило вокруг, что она была просто зачарована. Когда угощения убрали, начались танцы под ритмичные африканские мелодии. Стало довольно шумно. Все веселились, смеялись. Особенный восторг собравшихся вызвала необъятных размеров женщина, исполнившая танец живота.

— Пожалуйста, идите за мной, госпожа, — тихо прошептала Макана, незаметно приблизившись к Мари. — Время.

Как только Мари встала, музыка смолкла. Время для чего? — хотела спросить француженка. Очевидно, Макана имела в виду, что празднество закончилось, а она даже не поняла, что же тут праздновали. Послышались громкие крики. Мари решила, что это прощаются с ней, благодарно улыбнулась и помахала всем рукой, потом последовала за Маканой через занавеси, скрывавшие часть шатра.

Как же она была поражена, когда там ее встретил Джамал, окруженный нарядно одетыми темнокожими мужчинами. Он был так неотразимо красив в белой льняной накидке и темно-синем головном уборе с золотой тесьмой, что у нее пересохло в горле, а сердце заколотилось, как у глупенькой девчонки. Один из старейшин с серой курчавой бородой заговорил на местном наречии, и все внимали ему с почтением.

Мари подивилась, когда этот одетый в экзотически яркий наряд и украшенный бусами старик вдруг шагнул к ней, взял ее руку и вложил в руку Джамала, а потом снова что-то зарокотал на своем языке. Мари замерла. Что, черт возьми, он делает? Внезапное озарение пришло к ней и повергло в шок. Этот старик — местный священник или как его тут называют — шаман, колдун, мамба? И если она не ошибается… Да нет, конечно же, ошибается!..

Мари бросила изумленный взгляд на Джамала. Между его густыми бровями обозначилась морщинка, когда он заметил ее бледность. Мари ошеломленно оглядела окружающих, которые с серьезным видом воспринимали церемонию. Она прикусила нижнюю губу и почувствовала кровь на языке. У нее закружилась голова. Боже милостивый, если только воображение не сыграло с ней шутку, то, выходит, она только что участвовала в брачной церемонии в роли?..

В роли невесты? Я, Мари Третье, непримиримая противница брака, только что невольно сыграла роль в церемонии, на которую не давала согласия? Повергнутая в шок, француженка задрожала. Это незаконно, не может быть законным, поскольку я не поняла ни слова из сказанного и вообще из всего происходившего! Пока все это лихорадочно пронеслось у нее в голове, мужчины начали расходиться.

— Что с тобой? — прошептал Джамал. Ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Тебя следовало бы запереть в психушку, — заявила Мари. — Я не давала согласия выйти за тебя замуж! — добавила она дрожащим голосом, показавшимся ей самой чужим.

Джамал уставился на нее ошеломленным взором.

— Но я же предупредил тебя, что мы поженимся, если ты останешься…

— Разве я сказала, что согласна? — выпалила Мари, еще не оправившись от шока.

— Ты осталась. Я это принял за согласие. И решил, что ты наконец образумилась.

— Остаться и выйти замуж — это не одно и то же! — Мари прижала ладони к пылающему от гнева лицу. — Ты сделал это преднамеренно! Ты знал, что я не поверила, будто ты говоришь серьезно, и воспользовался…

Внезапно Джамал с силой сжал ее плечо и привлек к себе.

— Прекрати! — резко бросил он. — Здесь не место для подобных споров. Да и вообще с ними надо покончить. Теперь ты моя жена.

— Жена?

— Не позорь меня перед родственниками, — предостерег Джамал, пристально глядя ей в глаза. — За это ни я, ни они тебя не простят. Женитьба — дело серьезное.

Ее лицо побледнело как полотно.

— Но я же не знала… не понимала…

— Разве я тебе не сказал все?

— Ну… да, но я не поверила.

— Поверь сейчас, — убедительно произнес Джамал.

— Я не хочу, — еле слышно пробормотала она, чувствуя слабость в ногах. Ее душевное потрясение не только не проходило, но все больше усиливалось.