Читаем без скачивания Врата - Фредерик Пол

   Что  ж,  я сделал это. И знаете, я действительно начал припоминать свои сны.  Вначале  небольшие  фрагменты,  обрывки.  Я  их  записывал  и иногда рассказывал Зигфриду, и он был счастлив. Он так любит сны.

   Я  в  них  особого  смысла  не  вижу... Ну, не вначале. Но потом что-то случилось - я превратился в новообращенного.

   Однажды   утром  я  проснулся  от  сна,  такого  неприятного  и  такого реального,   что   я   какое-то   время   сомневался,   сон   ли  это  или действительность,  и  такого  ужасного, что я не осмеливался поверить, что это  всего лишь сон. Он так меня потряс, что я принялся его записывать как можно  быстрее,  записывать  все,  что  мог  припомнить.  Но  тут зазвонил телефон.  Я  ответил;  и  знаете,  в  ту же минуту я совершенно все забыл! Ничего  не  мог  вспомнить! Пока не посмотрел на свои записи. И тут же все вновь встало передо мной.

   Ну, когда через день-два я увиделся с Зигфридом, я опять все забыл! Как будто ничего не было. Но я сберег листок бумаги и прочел его Зигфриду. Это один  из  тех случаев, когда, как мне кажется, Зигфрид доволен собой, да и мной  тоже. Он целый час возится с этим сном. Находит символы и значения в каждом  эпизоде. Не помню, что там было, помню только, что мне было совсем не весело.

   Кстати,  знаете,  что  самое  забавное?  Я  выбросил  листок,  уходя от Зигфрида, и теперь ради спасения своей жизни не смог бы сказать вам, о чем был тот сон.

   -  Я  вижу,  вы  не хотите говорить о снах, - говорит Зигфрид. - Хотите поговорить о чем-нибудь конкретном?

   - Нет.

   Он  не  отвечает  сразу,  я  знаю,  он ждет, чтобы я что-нибудь сказал. Поэтому я говорю: "Можно задать тебе вопрос, Зигфрид?"

   - Как всегда. Роб. - Иногда мне кажется, он пытается улыбнуться. Я имею в виду - улыбнуться по-настоящему. Так во всяком случае звучит его голос.

   - Ну, я бы хотел знать, что ты делаешь со всем, что я тебе рассказываю.

   |  1316 - Очень хорошо, что вы      115,215

   |         Рассматриваете свой       115,220

   |         Разрыв с Друзиллой,       115,225

   |         Как полезный опыт. Боб.   115,230

   |  1318 - Я очень здоровая          115,235

   |         Личность, Зигфрид,        115,240

   |         Поэтому я здесь.          115,245

   |  1319 - IRRAY (DE)=IRRAY (DF)     115,250

   |  1320 - Что такое жизнь?          115,255

   |         Переход от одного         115,260

   |         Опыта к другому,          115,260

   |         А когда все изучишь,      115,265

   |         Заканчиваешь курс,        115,270

   |         А в качестве              115,275

   |         Диплома                   115,280

   |         Умираешь.                 115,285

   -  Я не совсем уверен, что понял ваш вопрос, Робби. Если вы спрашиваете о программе сохранения информации, ответ сугубо технический.

   -  Нет,  я  не  это  имел  в  виду.  -  Я  колеблюсь,  стараясь  точнее сформулировать  вопрос и в то же время удивляясь, почему задаю его. Думаю, это  все  связано  с Сильвией, бывшей католичкой. Я завидовал ей, говорил, что  глупо с ее стороны оставлять церковь, особенно исповеди. Внутренность моей головы усеяна сомнениями и страхами, от которых я не могу избавиться. Мне  хотелось  бы излить их исповеднику. Я так и вижу, как выплескиваю это все  священнику,  принимающему  исповедь,  а  тот  в свою очередь епископу (точно  не  знаю;  в  сущности я мало знаю о церкви), и все это доходит до папы,  у  которого есть специальный бак для боли, страданий и вины со всей земли:  а уж оттуда уходит непосредственно к Богу. (В том случае, если Бог существует,  или,  по  крайней  мере,  существует  адрес "Бог", куда можно направлять весь этот вздор).

   Дело  в  том,  что  нечто  подобное  я  вижу  и в психотерапии: местные накопители  сливаются  в  окружные  отстойники,  оттуда  дальше  - пока не попадают  к  психиатрам  из  плоти  и крови, если вы понимаете, что я хочу сказать.  Если  бы  Зигфрид  был  живой  личностью, он не выдержал бы всех страданий,  которые  изливаются  в  него.  Прежде всего у него возникли бы собственные  проблемы.  И мои, потому что именно так я от них избавляюсь - передаю их ему. И проблемы других пациентов, которые разделяют со мной его горячий  матрац. И он вынужден был бы изливать все это другому человеку, а тот  другому,  все выше и выше, пока не пришли бы... к чему? Может, к духу Зигмунда Фрейда?

   Но Зигфрид не реальный человек. Он машина. Он не может испытывать боль. Так куда же уходит вся эта боль и грязь?

   Я  пытаюсь  объяснить  это ему, заканчивая так: "Разве ты не понимаешь, Зигфрид?  Если  я  отдаю свою боль тебе, а ты передаешь ее еще кому-то, то ведь  где-то это должно кончиться. Мне не кажется, что она превращается во что-то  типа магнитных пузырей и поднимается туда, где ее никто никогда не чувствует".

   - Не думаю, чтобы было полезно обсуждать с вами природу боли, Роб.

   - А полезно ли обсуждать, реален ты или нет? Он почти вздыхает. "Боб, - говорит  он,  -  Не  думаю  также,  что  полезно  обсуждать с вами природу реальности.  Я  знаю, что я машина. И вы знаете, что я машина. Какова цель нашей встречи здесь? Мы здесь, чтобы помочь мне?"

   - Иногда я сомневаюсь, - отвечаю я сердито.

   -  Не  думаю,  чтобы  вы  действительно  сомневались.  Вы  знаете,  что приходите  сюда,  чтобы  получить  помощь,  и единственная возможность для этого - что-то изменить у вас внутри. То, что я делаю с информацией, может удовлетворять  ваше  любопытство;  к  тому  же  это  дает  вам возможность провести сеанс в интеллектуальной беседе, вместо терапии...

   - Туше, Зигфрид, - прерываю я его.

   -  Да. Но дело в том, как вы поступаете с этой информацией, как вы себя чувствуете, как вы функционируете в обществе. Пожалуйста, Боб, занимайтесь тем, что внутри вашей головы, а не моей.

   Я восхищенно говорю: "Ты ужасно умная машина, Зигфрид".

   Он  отвечает:  "У  меня  такое  впечатление,  будто  вы  на  самом деле говорите: "Как мне ненавистны твои кишки, Зигфрид".

   Никогда  не  слышал,  чтобы  он  так  говорил,  и  это захватывает меня врасплох.  Но  потом я припоминаю, что на самом деле говорил ему так, и не однажды. И это правда.

   Я ненавижу его кишки.

   Он пытается мне помочь, и я ненавижу его. Я думаю о сладкой сексуальной С.Я,  и  как  охотно  она  делает все, о чем я ее прошу. Мне очень хочется сделать Зигфриду больно.

Глава 12

   Однажды  утром  я  пришел к себе и обнаружил, что пьезофон слегка ноет, как  далекий  рассерженный  комар. Я нажал кнопку записи и узнал, что меня приглашает  к  десяти  помощница  директора  по  персоналу. Было уже позже десяти.  У  меня  выработалась  привычка проводить большую часть дня и всю ночь  с  Кларой. Ее кровать была гораздо удобнее моей. Я получил вызов уже около одиннадцати, и мое опоздание не улучшило настроение помощницы.

   Это  оказалась очень полная женщина по имени Эмма Фотер. Она отмела мои извинения  и заявила: "Вы окончили курс семнадцать дней назад. И с тех пор ничего не делали".

   - Я жду подходящего рейса, - ответил я.

   - И долго собираетесь ждать? У вас остаются оплаченными только три дня.

   -  Ну,  что  ж, - сказал я, почти правдиво, - я и сам собирался сегодня заглянуть к вам. Мне нужна работа на Вратах.

   -  Пф!  Вы для этого прилетели на Врата? Чистить канализацию?

   Я  был  уверен,  что  она  блефует,  потому  что  на  Вратах  почти нет канализации:  недостаточное тяготение для этого. "О подходящем рейсе могут объявить в любой день".

   - Конечно, Боб. Вы знаете, такие, как вы, меня беспокоят. Представляете ли вы, как важна наша работа?

   - Думаю, да...

   -  Перед нами вся вселенная. Мы должны обыскать ее и принести домой все полезное!  А  сделать это можно только с помощью Врат. Такие люди, как вы, выросшие на планктонных фермах...

   - Я вырос на вайомингской пищевой шахте.

   - Неважно! Вы знаете, как отчаянно человечество нуждается в том, что мы можем  ему  дать.  Новые  технологии. Новые источники энергии. Пища! Новые миры,  пригодные  для  жизни.  -  Она  покачала  головой и начала рыться в картотеке  на  столе: выглядела она одновременно сердитой и обеспокоенной. Вероятно,   проверяла,  сколько  нас,  бездельников  и  паразитов,  сумела выпроводить,   заставила   делать   то,  к  чему  мы  предназначены.  Этим объяснялась ее враждебность - ну и, конечно, стремлением самой остаться на Вратах.  Она  оставила  картотеку, встала и подошла к картотечному шкафу у стены.  - Допустим, я найду вам работу, - бросила она через плечо. - Здесь полезны только ваши знания старателя, больше вы ничего не умеете.