Читаем без скачивания Резервация - Алексей Калугин

– Спасибо.

И даже ни намека на иронию – все было слишком серьезно.

Глава 6

Люди и клоны

Овощная плантация была разбита на участки, на каждом из которых овощи находились на разных стадиях созревания. Помимо помощников управляющего, в секторе работали еще двенадцать специалистов-агротехников. Охрана у лифтов, сменяющаяся каждый день, относилась к ведомству Стояновича. Каждое утро агротехники выдавали список необходимых работ, а помощники управляющего выводили клонов на поля и следили за тем, как они выполняют поставленную перед ними задачу.

Приступив к работе на плантации, Стинов вскоре понял, что Шалиев направил его на работу в сельскохозяйственную зону, для того чтобы это давало возможность контролировать каждый его шаг. Сельскохозяйственная зона относилась к режимным объектам, и работающие в ней люди находились под постоянным наблюдением. Отправляясь утром на работу и возвращаясь вечером домой, Стинов должен был сделать отметку в памяти закрытого канала инфо-сети. Даже уходя на прогулку в нерабочее время, он должен был оставить в памяти инфо-сети свой примерный маршрут и предполагаемое время возвращения.

Новый знакомый Стинова, работавший с ним в паре помощник управляющего по имени Деррик Джана, рассказал, что как-то раз в начале своей работы на плантации, не придав большого значения отметкам в памяти инфо-сети, он дольше запланированного задержался в гостях. Ровно час спустя после времени, когда он должен был вернуться домой, в гости к приятелю, у которого он находился, нагрянул еще и патруль службы безопасности. Проверив документы у всех присутствующих и убедившись, что Джана именно тот, за кого себя выдает, они извинились и ушли. Но на следующий день Джана получил от управляющего разнос по полной программе, и с тех пор у него вошло в привычку возвращаться домой точно к указанному сроку.

Кто обладает информацией, тот держит власть в своих руках. Оказавшись в сфере влияния Информационного отдела, Стинов то и дело имел возможность лишний раз убедиться в том, что так оно и есть. Каждый работник плантации давал подписку о неразглашении любых сведений, связанных с выполняемой им работой. И это была отнюдь не простая формальность. Помимо того что, обладая монополией на поставку как натуральных, так и биотехнологических продуктов питания, Информационный отдел зарабатывал на этом огромные деньги, одно лишь руководство отдела имело достоверные сведения о резервах продовольствия, находящихся в их распоряжении. Полностью прекратить поставки продовольствия тому или иному сектору Информационный отдел не имел права по соглашению с Советом сохранения стабильности, однако, сославшись на неурожай или нарушение в режиме работы одного из биореакторов, производящих синтетические белки, он мог легко урезать нормы до минимума, наказывая тем самым неугодные ему отделы.

Строго засекреченным было и воспроизводство клонов, также находящееся в ведении информационников. Совет настоятельно требовал, чтобы численность клонов поддерживалась на неизменном уровне, не превышающем тот, что был необходим для выполнения сельскохозяйственных работ, но, сколько их было на самом деле, знало опять-таки только руководство Информационного отдела.

Работа с клонами была несложной, но требовала определенных навыков. Существовала несложная система словесных кодов и команд, с помощью которых можно было заставить их исполнять ту или иную работу, навыки которой закладывались в сознание клона еще до момента его появления на свет.

Стинову нравилось ощущать себя полновластным хозяином команды клонов, беспрекословно выполняющих любой его приказ. Но в то же самое время он испытывал жалость к этим большим и сильным, но совершенно безвольным существам, не приспособленным к самостоятельной жизни, а потому вынужденным влачить жалкое, полурабское существование.

– А если приказать клону умереть? – как-то в шутку спросил у своего напарника Стинов. – Он и такую команду выполнит?

– Конечно, если ввести предварительно соответствующий код, – ответил Деррик. – Такой код существует. На случай непредвиденных обстоятельств он хранится в памяти персональных записных книжек всех, кто работает с клонами. – Джана достал из нагрудного кармана голубой форменной куртки Стинова и снова сунул на место серый пластиковый пенал. – Вместе со списком необходимых для работы команд только в закодированном файле. Пароль файла меняется каждый день. Если ты попытаешься вскрыть файл без согласования со службой безопасности, то просто уничтожишь все данные в записной книжке.

– Бедняги, – взглянув на работающих клонов, с едва заметным сочувствием произнес Стинов и кинул в рот пастилку эфимера.

Пережевывая ее, Стинов с интересом наблюдал за тем, как, простимулированные его воображением, начинают тянуться вверх молодые зеленые побеги растущих на грядках помидоров, превращаясь в толстые переплетающиеся ветви лиан первозданных джунглей. Клоны становились похожими на многоруких великанов, продирающихся сквозь заросли, кишащие злобными, ядовитыми тварями, для того чтобы торжественно, с благоговением возложить принесенные дары к ногам своего всемогущего бога, с милостивой и всепрощающей ухмылкой на губах жующего галлюциногенную пастилку.

Стинову нравилось выпускать на свободу образы, но только в такой степени, чтобы всегда иметь возможность вернуться к реальности.

– Не надоело тебе жевать эту мерзость? – неприязненно поморщился Джана.

– А что? Я принимаю только разрешенную форму эфимера.

Стинов был настроен благодушно и миролюбиво. Пастилка, что жевал, была уже четвертой с утра, и ощущение легкости во всем теле, готовом, казалось, в любую секунду оторваться от пола и воспарить к потолку, не оставляло его ни на минуту. На его кредитной карточке значилась сумма, имея которую можно было позволить себе не думать о том, как растянуть упаковку эфимера на неделю.

– Эфимер превращает мозги в желе, – сказал Джана, почти не скрывая презрения.

– Его для того и выпускают, чтобы помочь людям адаптироваться к существованию в замкнутом пространстве, когда невозможно свободно вытянуть руку, чтобы не зацепить кого-нибудь за плечо, – возразил Стинов. – Без него мы превратились бы в толпу невротиков.

– Девяносто процентов жителей Сферы могут свободно отказаться от эфимера, не опасаясь никаких последствий, – усмехнулся Джана. – Попробуй как-нибудь, и увидишь, что ничего страшного не произойдет. Если же тебе действительно необходима адаптация, могу дать код файла в закрытом канале инфо-сети, где ты найдешь специально разработанную для этого программу психологического тренинга.

– Эти данные засекречены? – удивился Стинов.

– Конечно. Любая информация представляет собой ценность только до тех пор, пока не сделалась всеобщим достоянием. К тому же люди, употребляющие эфимер, отличаются повышенной внушаемостью, что только на руку тем, кто хочет ими управлять. Подумай об этом, когда захочешь в следующий раз пожевать.

Стинов кивнул, хотя и не очень-то уверенно.

Неподалеку от них на коленях ползал клон, что-то выбирая среди корней помидорного куста. На его гладкой, блестящей от пота лысине отсвечивали блики расположенных под потолком софитов.

– Почему все клоны лысые? – спросил, поправляя солнцезащитные очки, Стинов.

– Это заложено в их генетическом коде. Волосы создают лишние проблемы с личной гигиеной. К тому же лысого клона легко отличить от человека.

– Достаточно посмотреть на его лицо, чтобы узнать клона. Оно же словно высечено из камня.

– У клонов, которых ты постоянно видишь вокруг себя, не задействована программа воспроизведения эмоций, – с чувством собственного превосходства улыбнулся Джана.

О клонах он знал много и, что особенно нравилось в нем Стинову, любил демонстрировать свою осведомленность.

– То есть ты хочешь сказать, что вот этот клон, который копается в земле, переживает сейчас в душе какие-то чувства, а мы просто ничего не знаем о них, потому что он не может выразить их посредством мимики? – удивленно спросил Стинов.

Джана озадаченно посмотрел на клона.

– Честно говоря, я об этом никогда не задумывался, – признался он. – Я знаю, что в памяти клонов с рождения заложено огромное число разнообразных программ, запускаемых определенными кодовыми словами. Среди них есть и программа воспроизведения эмоций. Но что происходит в то время, когда она отключена?.. – Джана пожал плечами. – Может быть, в это время клон просто не испытывает никаких чувств?

– А какие-нибудь другие работы, кроме полевых, клоны выполняют? – повернул разговор несколько в иную сторону Стинов.

– Бермеру с трудом удалось добиться согласия Совета на использование клонов даже на сельскохозяйственных работах, хотя здесь, казалось бы, выгода налицо – вся Сфера теперь дополнительно получает натуральные продукты. Существует программа более широкого использования клонов, но у нее масса противников. Например, представитель Производственного отдела встал на дыбы, когда Бермер предложил Совету использовать клонов на вредных и опасных участках производства. Он заявил, что таким образом Информационный отдел пытается реализовать свои экспансионистские устремления. Может быть, в чем-то он и прав, но, спрашивается, кому будет хуже, если с конвейеров станут сходить более дешевые и качественные изделия? – Джана многозначительно развел руками. – Кроме того, объявились еще и борцы за права клонов. Они считают, что использование бесплатного труда клонов возвращает нас к временам рабства. – Деррик усмехнулся. – Интересно, если бы клонам платили за их труд, что бы они делали с деньгами? Они же живут на всем готовом и, по-моему, вполне этим довольны. Недавно на соседнюю плантацию, где выращивается картофель, каким-то образом пробрались трое иксайтов.