Читаем без скачивания Последний поход - Игорь Вардунас

— Духи! — гортанно ревел Мичиган. — Мы разбудили духов!

Сразу стало ясно, что штык-дубинки тут бесполезны. Орущий Паштет постреливал в шевелящуюся массу из самопала, в то время как Макмиллан возился с застрявшим в петле фальшфейером.

— Назад! — выскочив вперед, он запалил шашку, с шипением выплюнувшую сноп искр, и запустил ее в самую гущу клубившегося дыма, не решавшегося выползти из коридора.

Ярко полыхнуло, воздух наполнился омерзительным верещанием, а вдогонку первому фальшфейеру уже падал второй.

— Это его задержит! Спускайтесь к лодкам! — рукой закрывая лицо от жара пламени, командовал Тарас. — Ворошилов, следи за лестницей. Давайте по одному! Быстрее, быстрее!

Теперь Батон окончательно убедился, что по пути в радиорубку не обманулся, увидев в сумраке одной из кают распластанную на полу гладко обглоданную половину скелета буревестника. Поначалу казалось, что глупая птица, зазевавшись, а может, попросту влекомая потоками воздуха, залетела в помещение и сдохла от страха или голода, не в силах найти выход из западни.

Но выработанное с годами чутье охотника не пропьешь.

Вот почему так необычно располагались птичьи гнезда. Черному дыму, или чем там еще являлось это существо, видимо, было тяжело передвигаться по перекрученным обледенелым балкам и перекрытиям, чтобы добраться до лакомого мяса или яиц.

Вот куда делась команда. Тела умерших во время голода и лишений военных, ученых и моряков много лет ждали, пока изменившаяся природа не пришлет на судно своего «могильщика». Который, полакомившись останками в виде замороженного мяса и костей, устроил в шахтах лифтов гнездо и охотился на зазевавшихся буревестников, старавшихся ютиться подальше.

Охотился, вероятно, ночью, когда уставшие птицы возвращались на насесты, а кто-то из команды сегодня попросту его растревожил. Батон даже не утруждал себя догадками, кто бы это мог быть, и зарекся по возвращении на субмарину как следует отодрать поваров за уши.

— Давайте-давайте! — прикрикнул вошедший в раж Макмиллан, которому Треска перекинул свои фальшфейеры, пока Зэф и Ворошилов осторожно спускали обвязанные веревками рюкзаки принимающим снизу Батону и Савельеву.

Отстрелявший последние патроны Паштет тоже заторопился покинуть палубу.

Для верности закинув еще пару шашек в коридор, Рэнди тоже оседлал лестницу и вскоре спрыгнул на снег вслед за Треской, на которого в компании с Паштетом уже вовсю орали Тарас и Батон, пока Мичиган и Савельев торопливо грузили лодки.

— Ты какого черта творишь, сволочь хитрожопая! Я дал ясный приказ — беречь патроны и стволы не брать, а ты чего?!

— Я же как лучше хотел… — попытался вставить понурившийся Паштет.

— Видите, пригодилось же, — решив поддержать приятеля, Треска спешно ткнул пальцем в спускающегося Ворошилова.

— Пригодилось?! — не оборачиваясь, прорычал Батон. — А то, что, пока вы не напортачили, тут все спокойно было, — это не в счет? Где ствол достал, ну?

— На… на лодке, — совсем сник Паштет. — У Азата.

— Ах на лодке! На гауптвахту захотел? Или, может, вообще тут остаться, а?! Я кого спрашиваю, твою мать… Дай сюда!

— А это что такое? — Тарас встряхнул зазвеневший рюкзак за спиной Трески.

— Посуда, для дела, — жалобно пискнул тот.

— Мародеры херовы! Зла на вас…

— Ааааа!!!

Донесшийся сверху крик оборвал гневную тираду распалившегося Тараса. Все находящиеся на льдине, дружно повернув головы, замерли, увидев, как Ворошилов болтается, одними руками цепляясь за ступеньку — щупальце метавшегося наверху дыма достало один из привязанных концов лестницы.

В следующий миг веревка лопнула, и спелеолог, беспомощно суча конечностями, камнем полетел вниз. Упав на спину, которую от прямого удара защитил хрустнувший рюкзак, Ворошилов зашелся кашлем и тяжело перевалился на бок.

— Елки-моталки, живой? — подскочившие мужики помогли ему подняться.

— Да… вроде… — продолжая откашливаться, хрипло откликнулся морщащийся спелеолог, у которого перед глазами еще плясали круги. — Копчик… отбил.

— Лестницу придется оставить. Хватит с нас на сегодня.

— Там, — сняв с шеи бинокль, Паштет опасливо протянул его старпому и кивком указал тому за спину. — Вроде, шторм приближается. Я с палубы видел.

— М-да? — последний раз глянув исподлобья на съежившихся поваров, Тарас повернулся к горизонту, где продолжал клубиться туман и мерцали сполохи. — Тьфу, проклятая. Не пускает нас ледышка. Нужно успеть.

Он посмотрел на Мичигана и Рэнди.

— Ну, нашли что-нибудь?

— Что-то нашли, но нужно на месте смотреть, — перевел Савельев. — Сейчас-то туда уже по-любому не сунешься.

— Тогда все, сваливаем.

Оставив споры и разногласия до кают-компании «Грозного», потрепанный отряд расселся по лодкам и, не теряя времени, отчалил от айсберга.

Батон смотрел на огоньки удалявшегося судна, одиноко черневшего на фоне фиолетового неба. В этот момент наружное освещение мягко моргнуло, потом еще раз, и «Лев Поликарпов», словно прощаясь, погрузился во тьму, освещаемую лишь остатками пожарища от запаленных фальшфейеров.

На этот раз — навсегда. Словно прошлое наконец-то отпускало навестивших его сегодня людей.

«Прощайте. Где бы вы ни были», — подумал Батон, натягивая на шапку обитый мехом капюшон. Раз так, то сам он еще покувыркается, сколько бы ему ни отмерили Рок или ветреная чертовка Судьба.

Плевать он на них хотел. Тем более у него какие-никакие, а есть друзья, и строптивая девчонка, на двадцать лет заменившая ему родного ребенка.

А это значит, что какой-то смысл в его жизни все же еще существует. Эта мысль ободрила охотника, и он сильнее приналег на весло.

Когда уставший и измотанный отряд, наконец, вернулся на «Грозный», выяснилось, что пропала Лера.

Глава 4

ЗОВ КРОВИ

Собиралась основательно. Вылазка Батона и остальных на русское исследовательское судно идеально подошла под отчаянный замысел Леры. Все основные члены команды будут в отлучке, а оставшиеся беженцы с «Новолазаревской», включая возящуюся на камбузе Тахому, от которой Лера сбежала, сославшись на головную боль, вряд ли обратят внимание на ее временное исчезновение.

И раз уж у Леры не получилось оказаться на корабле, привезшем сюда родителей, значит, надо действовать! У нее тоже будет свое приключение. Точнее, важное дело, которое пойдет всем на пользу.

В душе Лера все-таки затаила легкую обиду на наставника за то, что тот не взял ее с собой. Ведь она могла посмотреть частичку той жизни, увидеть каюту, в которой обитали мама и папа. Снова окунуться в мир, который не помнила.

Поэтому девушка твердо решила доказать Батону и остальным, что она уже взрослая и способна сама, не хуже мужчин, справляться со сложными заданиями. А кто знает, может быть, даже и лучше!

Натянув поверх тельника водолазку, Лера туго повязала на шее мамин платок, ставший теперь оберегом. Далее следовал утепленный комбинезона из рундука. Застегнув под подбородком молнию, Лера уселась на койку, заправила штаны в отриконенные ботинки и принялась старательно зашнуровываться.

— Нет, тебя я с собой не возьму. Не сегодня. Так что остаешься за главную, — надев куртку и подхватив шапку с перчатками, Лера выключила в каюте свет и решительно закрыла дверь перед мордочкой Чучундры.

Дело предстояло серьезное, а зверек будет только мешаться; неровен час, еще натворит чего-нибудь или потеряется. Хотя, если бы не мышонок, еще неизвестно, чем бы все закончилось в африканском плену. Скорее всего, желудком священного Маниту.

Собрав волосы в хвост, Лера натянула шапку и, незаметно добравшись до оружейного хранилища, стала раздумывать, что бы с собой взять. Ее всегда поражало, сколько же здесь хранилось всего. «Перначи», «Стечкины», «калаши», ножи, гранаты Ф-1 и динамит…

Разумеется, ремень с верным «Бизоном» сразу перекочевал на плечо, хотя огнестрелом она зареклась пользоваться после того момента, когда впервые лишила жизни другого человека.

Впервые. Страшное слово.

Помня, что освещение на заброшенной базе кое-как удалось наладить, Лера все-таки повесила на пояс динамо-фонарик, прибавив к нему пару фальшфейеров, палочку ХИС, десантный нож «клён» в металлических ножнах и маленькую аптечку. Немного подумав, засунула в карман куртки рогатку Юрика, добавив к ней несколько увесистых гаек.

Не помешает. Тем более она идет одна. На секунду остановив сборы, Лера замерла и прислушалась к внутренним ощущениям. Не безрассудство ли? Не минутный порыв, подпитанный юношеским максимализмом, взывавшем о немедленной демонстрации собственной самостоятельности?

Нет. Она действительно была готова. Сейчас ей жизненно важно что-то делать, двигаться, самой принимать решения. Любым