Читаем без скачивания Цыпочки в Лондоне - Вирджиния Ледре

…или за веселой обстановкой и коктейлями Dust: Профессионалы моды и рекламные агентства питают слабость к этому заведению. Ультрамодный интерьер и меню, поедаемое не только глазами. Плюс: открыт до четырех часов утра.

Match ЕС 1: один из последних коктейль-баров этой серии, меню которого разработано со всей пунктуальностью нью-йоркским хозяином Дэйлом ДеГроффом. Рекомендуемый коктейль: водка эспрессо.

Fluid: прекрасно подходит для того, чтобы разогреться, перед тем как отправиться в Fabric. Мимо этого клуба в японском стиле, расположенного в западном Лондоне, пройти невозможно.

Не пропустите суши «Саппоро», видеоигры «винтаж» (ах, добрые старые времена Пакмана!) и кожаные диваны, где можно элегантно развалиться. £5 за вход.

Флит-стрит

Лондонская цыпочка High art High brow часто мечтает о карьере на Флит-стрит, представляющей собой Мекку британской журналистики, мир интриг, виртуозности и ударов ниже пояса.

Для некоторых мечта становится реальностью. Например, для 42-летней Патриции, главного редактора журнала о кино, офис которого находится в конце Боулинг Грин-лейн, квартал Фиррингдон, новой лондонской Флит-стрит.

Почти триста лет на Флит-стрит десятками располагались издательства газет. Однако этот храм мировой журналистики одолело стремительное повышение арендной платы и недвижимости в целом. Постепенно крупные британские broad sheets[130] и таблоиды продали свои исторические штаб-квартиры и перебрались в более просторные новые офисы.

— Я выросла в провинции, возле Манчестера. Там мы гордимся нашей ежедневной газетой The Guardian. Мне кажется, я всегда хотела быть журналисткой. Для меня это как приключение, такая же увлекательная профессия, как секретный агент, инспектор полиции или пилот самолета. Я долгое время выбирала между журналистикой и шпионажем.

Таких, как Патриция, много, все они стремятся подражать своим кумирам, женщинам-журналисткам, которые в условиях жесточайшей конкуренции ни в чем не уступили мужчинам. Одним из таких кумиров лондонской НАНВ является Ребека Уэйн, красотка с пышной рыжей шевелюрой, назначенная Рупертом Мёрдоком главным редактором таблоида The Sun в возрасте 36 лет. Самая рискованная работа в Великобритании, которую она с 2003 года выполняла с дерзостью, остервенением и талантом!

Другая символическая фигура (более рассудительная и менее сенсационная) — Рози Бойкот, красивая блондинка с короткой стрижкой и стальным взглядом (тип 50-летней Джин Сиберг, актрисы, сыгравшей в фильме «Здравствуй, грусть!»). Рози — бывший главный редактор The Independent и первая в истории британской прессы женщина, руководившая крупным национальным ежедневным изданием.

Сорвиголовы обожают Кейт Эдди, военного репортера ВВС с хорошо подвешенным языком и железными нервами. Что касается фанаток New Labour[131], они видят в Полли Тойнби, авторе редакционных статей The Guardian, и одной из самых уважаемых обозревателей в стране, героиню нашего времени.

В безжалостном мире британской прессы женщины должны состязаться с мужчинами в громком выражении своего мнения, физических и технических подвигах, показывать, что они также хорошо переносят алкоголь (у британских служащих существует обычай напиваться) и порой демонстрировать ту же жестокость. Все это представляет собой вызов, который согласна принять юная High art High brow, не собираясь продавать свою душу этому дьяволу Мёрдоку… Good luck!

Каждое утро 4 миллиона преданных читателей таблоида The Sun торопятся открыть третью страницу. На ней представлены обнаженные девушки (в почти незаметных стрингах). Средний возраст — 23 года. Какие цели преследуют эти девушки? Привлечь к своей персоне внимание какой-нибудь фирмы нижнего белья, эротического интернет-сайта или продюсера телепередачи и получить выгодный контракт. Появившись в середине 1960-х годов, The Sun позиционировала себя как «прогрессивное» и «феминистское» издание. Но Руперт Мёрдок приложил руку к тому, чтобы превратить его в газету-сенсацию с некоторым уклоном в сторону секса и спорта (www.page3.com).

Memory Lane

Цыпочка High art High brow чаще всего получает высшее образование и на этом не останавливается. Иногда она совершенствует в Оксфорде (или в Кембридже) свои знания о византийской архитектуре или о войне буров, получая таким образом доступ в очень эксклюзивный клуб, куда входят 0,2 процента британцев, когда-то учившихся в одной из двух этих жемчужин. Наша HAHB с ностальгией предается воспоминаниями о тех временах, когда с развевающимися на ветру волосами ныряла на своем ржавом, дребезжащем велосипеде под Мост вздохов (да, такой есть не только в Венеции), возвращаясь с увлекательной лекции или «абсолютно блестящего» занятия.

В то время она жила в плохо отапливаемой комнате одного из 39 колледжей города, один престижнее другого, с внутренними прямоугольными дворами, часовнями в ренессансном стиле и анисово-зелеными лужайками. Назывался он Колледж всех святых (All Souls), или Баллиол (Balliol), или Колледж Церкви Христа (Christ Church), или Корпус-Кристи (Corpus Christi), или Колледж Иисуса (Jesus), или Ориэл (Oriel), или Королевский колледж (Queen’s), или Тринити (Trinity).

Ах, чудесная пора ее двадцатилетия! Она питалась восхитительными сэндвичами в Harvey, в перерывах между лекциями пила кофе в Queen’s Lane Coffee House, самом старом кафе Оксфорда, и испытывала первое волнение, проникая в библиотеку, и какую библиотеку! Настоящий дворец, знаменитая Бодлианская библиотека (Bodleian Library) на Брод-стрит, где большую часть времени наша цыпочка проводила, задрав голову вверх и любуясь резным деревом и барочными фресками на потолке, забывая сосредоточиться на, как правило, непонятных текстах.

Несмотря на учебу в одном из лондонских университетов в конце 1990-х годов, мои поиски быстро привели меня в Оксфорд, где я узнала об этой волшебной жизни, словно полностью взятой из (хорошего) фильма Джеймса Айвори. Я не представляла, до какой степени эти многочисленные визиты повлияют на мою жизнь. Со своей подругой Пат каждые полгода я отправляюсь в Оксфорд за очередной порцией воспоминаний. Что ж, let’s go down memory lane (пойдем по дороге воспоминаний).

Оксфорд — это истинно лондонское направление. Да, я хочу сказать, что в Лондоне существует Oxford Tube. Это не метро с остановкой в Оксфорде после Ноттинг-Хилл Гейт, а автобусная линия, осуществляющая круглосуточное сообщение с почти не британской эффективностью. Есть чем досадить железнодорожникам Railtrackl Каждую четверть часа автобусы Oxford Tube отвозит жительниц Виктории, Ноттинг-Хилла, Марбл-Арч или Шупхердс-Буш к золотисто-зеленым долинам Оксфордшира. Без пробок они добираются до места за 40 минут, а с пробками дорога занимает около двух часов. В час пик приходится проявлять чудеса ловкости.

Мы с Пат всегда выходим на первой остановке в Нью-Роуд, сразу после моста. И сердца тут же начинают сильно колотиться: перед нами возвышается знаменитая башня Магдален-колледжа (знатоки произносят Модлин-колледж). Это один из самых красивых колледжей Оксфорда. Именно там я жила одно время, в комнате на втором этаже, благодаря местному диссертанту, моему другу Чарли, который представил меня всемогущему консьержу, не возражающему против периодического проживания посторонней студентки. Стоимость комнаты, где жил Оскар Уайльд, — 15 евро за ночь. Иногда я тайком принимала у себя своего тогдашнего жениха, истинного лондонца из Вест-Хэмпстеда, приезжавшего в полночь на автобусе. Мы пробирались вдоль стен квадратного двора, опасаясь, что звук наших шагов услышит дежурный сторож. Мысли о моих знаменитых предшественниках придавали действу особую романтичность. «Оскар Уайльд и семь нобелевских лауреатов, включая поэта Шеймаса Хини, жили здесь», — повторяла я себе.

Именно Пат впервые открыла для меня этот чудо-город, являющийся центром знаний более 800 лет. Точные истоки Оксфордского университета не совсем ясны. Считается, что созданию первых колледжей способствовал Генрих I, по прозвищу Боклерк («хорошо образованный»). Они были основаны церковными учреждениями и управлялись жесткой рукой епископов. До такой степени, что до середины XIX века учащихся принуждали к безбрачию. Также пришлось ждать 1920 года, пока в Оксфорде разрешили учиться женщинам!

Что же сегодня делает в Оксфорде лондонская цыпочка, уже получившая диплом о высшем образовании? Она приезжает сюда за «пантингом». Punting заключается в том, что вы превращаетесь в гондольера, — с той лишь разницей, что вместо Большого канала Венеции плыть надо по реке Червелл. Мы с Пат всегда отправляемся на один и тот же причал у моста Магдален, с которого поднимаемся по Червеллу к центру города. Когда я приехала в Оксфорд, Пат дала мне очень хороший совет, который я до сих пор применяю на практике: