Читаем без скачивания Мятежный капитан - Николай Прокудин

А как их нашли и замели в гостинице? Очень просто, наружное наблюдение просигнализировало о вероятности международного инцидента: мужик, которого Изуверов подержал за лацканы пиджака, помял рубашку и сорвал галстук, и был тем самым дипломатом. Иностранный господин даже пожаловаться не успел, а за Женькой уже приехали, выдернули из постели, намяли бока, повязали, и дамочку вернули лично в руки законному супругу.

— Понавезут в страну блядей, а я теперь отвечай! — простонал Женька, выслушав суровое обвинение не то дознавателя, не то следователя. — Она же сама дала, никто её не заставлял, не насиловал! Шалава французская!

— А ты не кобелируй где не следует! Мало тебе наших баб? Этот ресторан предназначен в основном для отдыха иностранцев, в нём дипломаты тусуются, а мы их курируем. Там и наши девочки тоже работают на благо Родины. Каждый при деле, все на службе, а ты мешаешься! Какого чёрта тебя балбеса туда понесло!?

— Бес попутал! Шли с друзьями мимо, музыка приятная звучала, яркие огоньки…

— Мотылёк, блин…

— Вошёл рюмашку хряпнуть, а тут у стойки бара эта бестия стоит и глазками стреляет. Меня и сразила наповал…

— Завербовала?

— Че-е-го-о? — возмутился Изуверов.

— Завербовала для работы на иностранную разведку?

— Да вы что? Очумели? Какая разведка? Какая вербовка?! Да она почти не говорила, у неё рот был постоянно занят…

— Тебе повезло, не успел дать подписку о сотрудничестве…

— Как раз наоборот, это она и взять и дать успела, но вовсе не подписку… — пошутил Жека осмелев, и тут же получил звонкую затрещину от следователя.

Командованию полка удалось забрать Изуверова из кутузки лишь на третьи сутки, после того как принесли извинения французу, благо супруга дипломата претензий не предъявила, сказала что ничего особого не произошло, просто немного потанцевали и выпивший молодой пылкий офицер надумал себе немного лишнего и романтичного. Эта бесстыжая нахалка, когда муж отвлекся ещё попросила передать привет бедному Ромео. Кстати, по наблюдению следователя, при дневном свете дамочка была уже не столь обворожительна и соблазнительна и на юную девушку никак не тянула. О чём чекист не удержался и с ехидцей сообщил Женьке.

Командир полка получил строгача от Командующего округом за низкую воспитательную работу с офицерами, а незадачливый похотливый лейтенант неполное служебное соответствие. Так Изуверов прославился на весь округ и старшим лейтенантом стал на девять месяцев позже срока, хорошо, что вообще им стал и в армии удержался…

Сумерки сгущались всё сильнее, по асфальту мела поземка.

— Да нет, похоже, что это не милиция, — возразил Эдик. — Это вроде бы ВАИ.

— За кем же это военная инспекция погналась? Поймали в автопарке нарушителя? — предположил Вася.

— Тогда какого черта ревёт сирена? — вновь сам у себя спросил Изуверов. — Нарушитель сбежал? Хотят собрать на плац и будут рассматривать наши физиономии?

В это время по селектору объявили общий сбор по тревоге. Делать нечего, пришлось надевать шинели и топать на мороз. Надо сказать, что вечер второго дня Нового года, выдался довольно морозным, градусов под двадцать пять, а то и более. Батальон не успел построиться, как прибежавший на плац дежурный по полку заявил, что строиться следует не здесь, а в парке боевых машин. Поспешили в парк. У ворот КТП тоже стоял «Уазик» с мигалкой, по парку разъезжал еще один, а следом за ним чёрная «Волга», явно большого начальника.

— Генеральская! Заместитель командующего генерал Кузьмичёв приехал, — авторитетно заявил зампотех, разглядев номер. — Принесла его нелёгкая на наши головы…

Волга затормозила, из салона вышел статный начальник и грозно рыкнул:

— Чего стоим истуканами? Вводная — боевая тревога!

Офицеры и солдаты помчались к боксам, принялись распахивать заваленные снегом ворота. Двери и ворота не поддавались, и началась суета. С горем пополам всё же открыли входные двери. Одни солдаты продолжали расчищать снег, другие заводили и прогревали двигатели танков, бронетранспортеров и автомобилей, третьи тащили боеприпасы и пулемёты. Подогреватель двигателя одного из танков полыхнул огнём, и языки пламени побежали под его днищем. В танке полный боекомплект, а рядом ещё десять танков! Рванёт — мало не покажется! Комбат не растерялся и вместе с ротным капитаном Меньшовым, схватив лопаты, закидали огонь песком и снегом. Бестолковщина, переходящая в панику царила кругом.

Тревожные ворота в сторону леса открыть никак не получалось, так как дежурный не смог найти ключи, тогда передний танк «ИС-3» их просто снёс и выехал за пределы парка.

— Стоп! Стоп! Я сказал прекратить учения!!! Отбой тревоге! — заорал в мегафон генерал и остановил «войну».

Напряжение разом схлынуло, но броуновское движение людей и техники продолжалось и далее минут пятнадцать, пока не удалось поймать и остановить последнего бегающего солдата.

Командир полка построил офицеров: запыхавшаяся и разгорячённая шеренга источала лёгкий перегар, а над головами клубился пар. Генерал прошел вдоль строя, недовольно покачал головой и велел собраться в клубе на «разбор полетов».

Тесный солдатский клуб размещался на первом этаже одной из казарм. Первый вопрос генерала Кузьмичёва удивил всех офицеров и был совсем не о результатах проверки боевой готовности. К удивлению Громобоева и этот генерал был не менее мордат, чем Никулин. Такая же большая арбузоподобная голова и широкая красная морда.

— Чей транспорт стоит на КПП? Это какой-то бардак!

Действительно, на площадке перед КПП полка, ютились пять стареньких машинёшек: тридцатилетняя «Волга», ржавый «Москвич», горбатый «Запорожец», подержанные «Жигули», потрёпанная «Нива» и лишь одна новая «Волга». Ах, да ещё там стоял чёрный мотоцикл «Урал» с коляской начхима.

— Это автомобили наших офицеров, — начал было докладывать командир полка, пытаясь пояснить, что это не какие-то посторонние машины гражданских лиц, а свои, полковые.

— Я и говорю, бардак! Развели тут, понимаешь, анархию! Чья «Волга»?

— Какая? — уточнил кэп.

— «Газ-24»! — вновь рявкнул генерал.

— Моя, товарищ генерал-лейтенант! — доложил заместитель командира полка по строю. Эту «Волгу» вечно улыбающийся и неунывающий подполковник Смехов привез из Африки, где служил главным советником бронетанковых войск в армии Уганды. Как выяснилось позже (в полку об этом узнали из прессы), президент этой далекой страны оказался каннибалом, регулярно поедал своих противников и провинившихся чиновников. Смехову повезло, его в экзотической стране не съели. Он даже с гордостью рассказывал, как попал в историю национально-освободительного движения, борьбы с мировым империализмом и терроризмом.

Однажды арабские террористы захватили израильский самолет и посадили в аэропорту. Африканцы были далеки от арабо-израильского конфликта, поддерживали нейтралитет. Но следом за пассажирским авиалайнером приземлились два военно- транспортных самолета с израильскими коммандос. Спецназ израильтян в считанные минуты перестрелял охрану аэропорта и взялся за террористов.

Президент-людоед не мог потерпеть такого бесцеремонного вмешательства во внутренние дела его маленького, но суверенного демократического государства. Он приказал срочно выдвинуться бронетанковым войскам к аэропорту и уничтожить израильских агрессоров. Пока велись переговоры с боевиками, Смехов был никому не нужен, он даже не знал о происходящих событиях. Советский советник в это время, как обычно, лежал в бассейне с прохладной водой, спасаясь от палящего зноя, стаканами пил ром с колой и джин со льдом и тоником (он считал эти напитки идеальным лекарством от малярии). Но как началась стрельба — понадобился и наш военный советник с его бесценным опытом.

Однако не тут-то было — история повторилась, словно в 41-м: танки стояли в одном гарнизоне, боеприпасы хранились в другом, а топливо было в третьем. Заправить танки с трудом, но всё же удалось, и без боеприпасов три «тридцать четверки», те которые сумели завести, выскочили на взлетно-посадочную полосу. Однако заблокировать бетонку не успели, и танкисты во главе со Смеховым смогли лишь наблюдать, как взлетал последний самолет противника.

Вспыльчивый президент-изувер велел наказать виновных. Оставшихся в живых охранников аэропорта выловили в джунглях, каждому залили в глотку раскаленный свинец и развесили на пальмах. Смехову повезло, он был иностранным специалистом, но даже над его судьбой диктатор размышлял. Президент долго и пристально рассматривал стоящего по стойке смирно главного советника бронетанковых войск, и временно посадил под домашний арест. Сановный каннибал размышлял: расстрелять, повесить или отведать мясо белого человека.