Читаем без скачивания Спящие красавицы - Зуфар Гареев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она окликает:
– Митя… Вася…
Голос ее громче, и в нем все больше и больше бесконечного страха:
– Дмитрий! Василий! Где же вы? Мальчики, где вы?!
Переводчица испуганно торопится к постели.
– Я здесь, Яна… Здесь… Я – Ваша переводчица, меня Валей зовут. Наконец-то Вы заговорили. Это первый контакт…
Яна как будто совсем не слышит переводчицу. Она просто плачет:
– Тут полная темнота, Синица… Мне страшно, я ничего не вижу… Я хочу уйти отсюда! Ты слышишь меня, я хочу уйти!
Голос ее срывается в крик:
– Мне страшно! Я хочу выйти отсюда!
Она корчится в постели, будто душа ее рвется из бренного тела и не может освободиться. Сейчас Яна похожа просто на бесноватую ведьму – так страшно ее кровавое изрезанное лицо, искаженное душевной болью.
Напуганная переводчица уже не в состоянии удерживать ее в постели.
– Яна… Яночка… Господи, да что это такое… Это я, Валя… Вы слышите меня, Яна?
Яна вдруг на секунду открывает глаза и устремляет страшный невидящий взор на переводчицу.
Переводчица отшатывается, а Яна вываливается из постели на пол: как-то безобразно, как покойник, с глухим звуком.
– Я хочу уйти отсюда! Выйти! Помогите мне… Пожалуйста… Ну, пожалуйста…
– Я не могу помочь, слышите Вы меня?
Яна медленно ползет вперед…
– Помогите мне… Ну, пожалуйста, помогите кто-нибудь… Я ослепла… Вася… Митя… Ну где же вы, мальчики мои… Вы только что были здесь… Я видела вас… Трогала… Я разговаривала с вами…
Переводчица пятится… Она натолкнулась на этажерку… Аквариум летит на пол и разбивается.
Яна медленно ползет дальше. На ее спине пляшет золотистая рыбка.
– Вася… Митя… Мальчики мои, я вас так любила… Где же вы? Почему вы обманули меня? Ну, почему? Что я вам сделала?
Яна горько плачет.
Переводчица выбирается в коридор.
– Эй, помогите! Люда! Марина!
Сиделки быстро тушат сигареты и выскакивают из курилки. За ними по коридору торопится Лиза, встревожено оборачиваясь и кому-то показывая пальцами ОК.
…И только к полудню наконец становится ясно, что Яна уснула. С ней был налажен полноценный контакт.
Тело ее перевязали. Рядом сидит Синица, стоит Лиза, с любопытством оглядывая белые бинты на новой пациентке, а также ее подружку.
Переводчица переводит:
– Что тебе подсказывают твои ощущения?
– Что ты не проснешься никогда, – отвечает Синица.
– Это я уже поняла. Возможно, так и надо. До какого времени ты будешь со мной?
– Навсегда.
Как он устал любить и бояться! Бояться и любить!
Синица автоматически снимает парик с головы, накладные ресницы, ногти, – и опускается на колени перед постелью любимой женщины.
Сначала целует руки, шею, потом – безвольные губы.
Изумленная Лиза достает фотографию мужской неэпилированной задницы и соображает.
Она находит поразительное сходство анонимной задницы с Синицей и торопится покинуть палату.
Переводчица сообщает Яне:
– Яна, это был поцелуй в губы от Вашего парня.
– Ты чего-нибудь почувствовала? – спрашивает Синица.
– Она ничего не почувствовала, – сообщает переводчица. – Увы. Она говорит, чтобы Вы купили по дороге назад нашим мальчикам какую-нибудь няку… Мите – сливочный рожок… Васе… Пиццу…
Синица кивает.
Переводчица синхронно переводит:
– Мне было так хорошо, Синица… Так легко… Теперь я снова начинаю верить, что они есть… Скоро я расскажу тебе, какие они в деталях… Как выглядят, какие имеют привычки…
– Они есть, Яна…
– Сколько я уже сплю?
– 109 часов…
– Возьми меня за руку… Может быть когда-нибудь я почувствую ее.
Синица прикладывает руку любимой женщины к своей щеке:
– Может быть…
Раздается выстрел, еще один, еще, еще… Словно стреляет сумасшедший в приступе ярости. Тело Синицы валится на тело Яны.
Это стреляет Егоров. За его спиной стоит Лиза, зажав руками уши. Это она привела Егорова сюда.
Константин, отбросив пистолет, поворачивает лицом к себе тело Синицы.
– Он! Точно он! Я убил его, Манана! Я поймал его, Манана! Я поймал и прикончил паскуду!
Константин торопится к себе в палату. Он влетает, приплясывая:
– Манана, я прикончил его! Как и обещал! Я прикончил эту паскуду!
Раздаются выстрелы: один, другой, третий… И все в голову, между прочим.
Это стреляет Лиза, достав из рябинового ридикюля пистолет, забытый Егоровым. Стреляет она смешно: вжав голову в плечи, левой рукой прикрыв ухо. Смешно, но метко.
Егоров валится на Манану и стихает.
Лиза, надев темные очки, выходит из палаты (крадучись по стенке, как в боевике).
Люция шепчет:
– Константин умер, Манана!
Ануш тоже восторженно подхватывает:
– Ты свободна, Манана!
47. Хороша вдовушка, ой, хороша!
… Год спустя мне снова довелось побывать в клинике профессора Майера, чтобы взять большое интервью.
Нежарким летним днем я снова увидел всех героев этого повествования.
В двухместной коляске теперь вместо г-на Перепечкина вывозят гулять вдову Анжелу. На втором сиденье – скорбная молчаливая мать, она держит дочь за руку. На плече Ксении Михайловны уютно прижился предатель Иннокентий.
Любаша останавливает коляску и подходит к двум девушкам-медсестрам неподалеку.
– Девчонки, сигареткой угостите?
Любаша закуривает.
– Ну что, спит молодая вдовушка? – спрашивают медсестры.
– Спит. Уже год скоро.
– Есть что-то нехорошее… зловещее… в этих браках по расчету, правда? – говорят медсестры.
Любаша тоже так считает.
Не зря старик умер прямо за свадебным столом. Целый час просидел мертвый, между прочим.
Как же было дело?
Парень Любаши на свадьбе грохнулся с лестницы. Пока она его перевязывала, пока свозили в травмпункт, пока невеста танцевала то с одним, то с другим…
– В общем, то да се, а жених уже катанул. Анжела взяла его за руку – и тут же сама… в спящую красавицу, превратилась. Зато теперь богата. Сказочно.
К коляске тем временем подходят все тот же адвокат и какой-то полный мужчина под 50 (с высоким голосом).
Любаша говорит мне:
– А вот и жених наш. Жизнь продолжается. Ну ладно, до свидания.
Мужчина и адвокат (он перешел по наследству Анжеле) спорят.
– А позвольте! – восклицает мужчина.
– А позвольте не позволить! – возражает адвокат. – Чем плоха невеста? И стройна, и молода, и красива!
– Но ведь… – Он показывает жест: руки на груди. – … Мертва некоторым образом!
Ксения Михайловна скорбно поднимает голову:
– И как Вы можете про Анжелку так?
Иннокентий о своем:
– Застегни ширинку!
– Вот именно! – мрачно добавляет Ксения Михайловна.
– Извиняюсь. Хотел сказать: временно усопшая…
Адвокат поправляет:
– Уснувшая. Подбирайте выражения. Ну так женимся, Сергей Маркович? А чего бы не жениться, правда? Хороша вдовушка, ой, хороша!
48. Бог сделает еще лучше?
Удалось мне увидеть и Козырева Романа Григорьевича, и его жен: бывшую, и настоящую.
Теперь они в категории зомби.
Под наблюдением Зои Борисовны и Лизы отряд зомби выползает на прогулку. Лица женщин бессмысленны. Валерия и Рита в дерматиновых тапочках и старушечьих платках. Иногда Лиза включает электрошокер.
Вера катит пьяного дремлющего Козырева, за Козыревым катят столик, на котором напитки и закуски. Бредет Пушкин. Вера останавливается, торопливо открывает сценарий.
Козырев подбадривает то ли Риту, то ли Валерию:
– Девочки, веселее… Подняли вверх тупенькие головки… Вы видите Бога? Все, бутиков нет; остался только Бог!
– Егор Кузьмич, я все поняла! – восклицает Вера. – Надо, чтобы Петряева у нас родила. Ребеночек украсит историю.
Пушкин наливает и выпивает. Берет бутерброд и тут же кладет на место.
– И крохотки не возьму с Вашего стола! Ни грамма!
Вера размышляет:
– Да, но у Петряевой проблемы с гинекологией…
– Придумаем какую-нибудь волшебную мазь, – успокаивает Пушкин. – Чтобы помазала и родила.
– А в 1984 году уже была волшебная мазь?
– Конечно, была. А почему ей не быть?
Этими же днями случилась свадьба Старшины, на которую я был приглашен самолично Любовью Семеновной – приемной матерью Старшины.
Из дверей выходят счастливый Старшина и Шапа, за ними свидетели, гости, суетится фотограф, забегая вперед. Старшина и Шапа улыбаются перед объективом. У Старшины нет двух передних зубов, а Шапы – трех; ее левая рука в гипсе.
Шапа шепчет подруге:
– Блин, как чешется эта болячка! Значит, заживает.
Она снимает фату, потом парик и чешет совершенно лысую голову в зеленке.
Взгляд Старшины тем временем упал на мощную грудь подруги-свидетельницы, глаза Старшины начинают нехорошо туманиться…
Любовь Семеновна проявляет чудеса бдительности:
– Девочки, шок!
Из букетов две девушки вытаскивают шокеры. Старшина, как паралитик, несколько раз дергается под шорохом разрядов, – и приходит в норму.
