Читаем без скачивания На изломе - Олег Бажанов

Наташа лежала все в той же позе на спине, лишь отодвинулась к самой стенке, оставив свободной почти все пространство кровати. Иванов одним движением запрыгнул под простыню. Но прежде чем он успел прикоснуться к девушке, та произнесла строгим шепотом:

– Ты помнишь наш разговор?

– Да, – от волнения с трудом переводя дыхание, ответил он и, не в силах удержаться, провел рукой по девичьему телу и понял, что она почти совсем без одежды.

– Ты помнишь, что обещал? – настойчивее повторила вопрос девушка.

– Помню: ничего! – он прижался к ней и, взяв за подбородок, поцеловал в губы.

– Нет, ты обещал! – не сдавалась она, отворачивая лицо, упираясь руками в грудь своего настойчивого ухажера и пытаясь оттолкнуть его от себя ногами. Но неожиданно девушка расслабилась и застыла в оцепенении. Обняв, он прижался к ней:

– Помню, я обещал не торопить события, если ты не хочешь. Но ведь ты хочешь, Наташа!..

Он попытался овладеть девушкой, но, видимо, уж слишком грубо. Резкий звук пощечины отразился эхом сразу от всех четырех стен. В левом ухе и хмельной голове Иванова долго стоял тупой звон. Сквозь этот звон он расслышал, как на соседней кровати захихикали.

– Вам что, заняться нечем? – сердито крикнул Иванов в их сторону.

– Уже занимаемся, – донесся оттуда довольный Мишин голос. И там прыснули еще громче. Этот смех окончательно привел Иванова в чувства.

– Ну и ударчик у тебя! – Иванов потер горящую левую щеку, постепенно успокаиваясь. Наташа напряженно сидела, прислонившись спиной к стене и закрывшись простыней.

– Пощечины запоминаются дольше поцелуев! – сухо бросила она.

– Расслабься, я на женщин не обижаюсь. Давай мириться. – Иванов сделал попытку лечь и положить голову ей на колени. Наташа не стала возражать, только села удобнее, выпрямив ноги.

Соседи зря времени не теряли: на их любовном фронте шли активные действия, сопровождающиеся бессовестными стонами.

– Наташа, ты мне очень нравишься, и я отношусь к тебе серьезно, – произнес Иванов, посмотрев в сторону соседней кровати. – Помнишь тот день, когда я тебя в первый раз увидел? Ты мне тогда понравилась сразу. Я сказал тебе об этом, помнишь? Потом, уже при второй нашей встрече, когда мы летели из Грозного, я почувствовал, что мне тебя так не хватало все эти дни. И я Мишку упросил, чтобы он нас обязательно познакомил. И когда увидел тебя у Анны Семеновны, то понял, как ты мне нужна… Только ты. А когда Мишка нас с Андреем привез в дом Анны Семеновны, как я корил себя за испорченный вечер! Ты тогда была такой красивой! Теперь, когда ты рядом, я понимаю, что отказаться от тебя – это выше моих сил! Сделай меня счастливым, и более благодарного мужчины у тебя не будет! А я сделаю все, Наташка, чтобы тебе было хорошо со мной…

– Красиво говоришь, Саша, – хочется верить. А что же дальше? – она легко подтолкнула его голову на подушку. Сама легла рядом, доверчиво прижавшись и положив голову Иванову на грудь. Он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть девушку.

– Знаешь, – ответила признанием на признание Наташа, – ты ведь тоже мне запомнился сразу. Помнишь, при первой нашей встрече я тогда злая была: накинулась на тебя, как это умею, а увидела добрую улыбку и глаза… И сразу успокоилась. Я почувствовала в тебе достоинство и силу. И главное – уверенность. Сейчас это такая редкость. И когда мы встретились во второй раз, я тебя сразу же узнала. И даже обрадовалась… Когда Миша привел тебя к Анне Семеновне, я так разволновалась, только старалась не подать вида! Заметила, как ты на меня смотришь… А девчата все поняли… Прикалывали меня… Хотела тебе понравиться. Потом вы ушли, а я всю ночь не могла заснуть. Гнала, гнала мысли о тебе…

Приподняв ладонями ее лицо, он заглянул в ее большие серые глаза.

– Мне с тобой очень хорошо… – он поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй, и несколько минут они нежно ласкали друг друга.

– Значит, я тебе нравлюсь? – задал он вопрос между поцелуями. Наталья снова стала холодной и недоступной. Отстранившись, она села на кровати. В темноте он различал контуры ее лица, плеч, груди и талии. Он решил не нарушать молчания.

– Саша, принеси, пожалуйста, сигареты, – попросила Наташа.

Иванов встал и пошел на кухню. Не зажигая свет, он нашел на столе начатую пачку сигарет со спичками и принес ей. Она не спеша закурила. Он лежал рядом и, глядя на нее, ждал, что она заговорит первая. На фоне окна вырисовывался профиль девушки, время от времени слабо освещаемый розовым светом в момент, когда Наташа делала затяжку, и снова погружался в темноту.

– Саша, зачем я тебе нужна? – вопрос прозвучал неожиданно.

– Не знаю. Пока не знаю, – ответил он. – Мне с тобой хорошо…

Подтянув к себе колени, Наташа красивым движением, очень по-женски склонила к ним голову. Темные, спадающие к плечам волосы скрыли ее лицо. Немного помолчав, она подняла голову и спросила:

– Я о тебе ничего не знаю. Ты женат?

– Был.

– Почему был?

– Развелись.

– Давно?

– Чуть больше года.

– Почему?

– Трудно объяснить… Я виноват.

– Ты жену любил?

– Любил, – ответил он честно, сравнивая бывшую жену Светлану с Наташей. Конечно, любил, ведь он испытывал к Светлане особые чувства как к матери своего сына, но теперь эти чувства остались далеко – в другом измерении, другой жизни и казались почти нереальными. Наташа находилась рядом, и влечение к ней заставляло забыть про все остальное.

– Ты ее еще любишь? – пока Наталья оставалась недосягаемой.

– Не знаю… – соврать ей он не мог.

– И я тоже – не знаю, – она думала вслух о своем.

В этот момент на соседней кровати неожиданно наступила тишина. Через минуту с нее поднялась Иринка и голая продефилировала в ванную комнату. Иванов усмехнулся такой дерзости и спросил в темноту:

– Миша, как успехи?

– Два-один – в мою пользу! – раздался довольный голос.

– Смотри не продуй, она игрок сильный! – предостерегла Ковалева Наталья.

– Это Саня честь команды не блюдет. А у нас все по графику. – голова Ковалева показалась над кроватью. – Вы, постельные философы, делом, что ли, не будете заниматься? Может, хватит нюни распускать? Утро скоро.

– А вот, что ли, и не будем! – в тон ему ответила Наталья.

– Ну, я Саню честно предупреждал, что после тебя он будет иметь мозоли на руках и невыспавшийся вид. – голова Ковалева исчезла.

– Это почему? – не поняла солдатской шутки Наташа.

– От суходрочки! – негромко заржал Ковалев, и его голова снова вырисовалась над кроватью.

– А у нас не это главное, – произнесла в Мишкину сторону Наталья.

– Во-во, – парировал Михаил. – Когда главное не получается, оно и не главное совсем…

Камень – нет, целый булыжник – был брошен в огород Иванова, а такого он потерпеть не мог.

– Ну все, Наташка, сдавайся! – с этими словами Иванов силой повалил ее на кровать, рискуя заработать не одну пощечину, сорвал простыню и, удерживая за руки, попытался полностью использовать преимущества положения сверху. Но девушка оказалась сильнее, чем он предполагал, она сопротивлялась, как дикая тигрица: изворачивалась всем телом, царапалась, пиналась коленями и больно впилась зубами в его левое плечо. У Иванова в жизни было немало разных женщин, но еще никогда ему не приходилось иметь дело с таким отчаянным сопротивлением. Прижавшись спиной к стене и почувствовав надежную опору, Наташка со словами «Силой ты меня не возьмешь!» дала коленом в живот Иванову такой пинок, что тот слетел с кровати, грохнувшись всем телом о деревянный пол, и задохнулся от боли в кишках.

Он не сразу оправился от удара. Но, отдышавшись и выругавшись, с чувством оскорбленного мужского достоинства ринулся в новую атаку. Снова поймав Наташку за руки и повалив ее всем своим весом на спину, он крикнул Михаилу, который со своей кровати с интересом наблюдал за ходом горячей схватки:

– Мишка, да помоги же, черт! Подержи ее!

– Не вздумай! – зарычала, как дикая кошка, Наташка. – Убью!

Михаил самоотверженно полез на помощь товарищу с кровати на кровать, но, не успев ничего предпринять, получил мастерски точный удар пяткой в подбородок. Перелетев обратно через спинки, тяжело охнув, он рухнул вначале на свою кровать, потом свалился на пол, как мешок с картошкой.

Прекратив борьбу, Иванов с Натальей кинулись к распростертому на полу телу Михаила. Тот медленно приходил в себя после полученного нокаута. Наташа, положив его голову себе на колени, принялась массировать Михаилу виски, приговаривая, чуть не плача:

– Миша, милый, прости, пожалуйста… Я не хотела… Я не нарочно, я тебя не видела. Прости…

Михаил осторожно помотал из стороны в сторону головой, ощупал пальцами челюсть и произнес, растягивая слова:

– Ну, мать, ты приложилась от души… Челюсть, вроде, цела, но алименты ты мне платить будешь… По инвалидности…

В это время из ванной вышла Ирина. Увидев всех в одной куче на полу, она, удивленно раскрыв глаза, спросила с подозрительной улыбкой: