Читаем без скачивания Запоздалое счастье - Шэрилин Лэнг

— Наверное, сама смогу подняться в спальню. Я отлично себя чувствую. Судороги прекратились, не тошнит, даже нога утихла.

Элизабет не хотелось, чтобы Филипп опять нес ее. Одно дело, когда она была в шоке и с трудом понимала, что происходит, и другое сейчас.

— Ты надеешься самостоятельно взобраться по лестнице? Высоковато скакать на одной ножке!

Если подумать, то действительно высоко. Но Элизабет упрямо повторила:

— Все в порядке, не беспокойся.

Да я лучше поползу на четвереньках, чем позволю снова взять себя на руки, решила Элизабет.

— Ладно, — согласился Филипп. — Если хочешь, я принесу тебе какую-нибудь одежду из спальни. Или попрошу Дилю. Тогда тебе вообще не придется лезть наверх. По-моему, это лучшее решение.

 Филипп усмехнулся, он явно угадал ее мысли, понял, чего она опасается. Ей действительно не хотелось, чтобы их тела снова касались друг друга. Впрочем, возможно, он испытывает то же самое? Или надоело изображать из себя рыцаря без страха и упрека?

Как бы то ни было, Элизабет ухватилась за его компромиссное предложение.

— Отлично, пусть Диля принесет мне халат любой. Они в шкафу. А ты можешь спокойно вернуться к своим делам. Я и так сильно задержала тебя.

Казалось, Филиппа это совсем не заботило.

— Не беспокойся, я позвоню и все объясню.

Ну да, а сам поглядывает на часы, отметила про себя Элизабет. Небось, клянет меня на ем свет стоит. Впрочем, он всегда умел притворяться. В актерских способностях ему не откажешь.

Филипп уже отходил к двери, когда Элизабет окликнула его. Вида он был неважнецкого. Всклокоченный, в мокрой обвисшей одежде, совершенно на себя не похожий. Повинуясь внезапному порыву, она искренне сказала:

— Спасибо за все, Фил!

— Не за что, — удивленно обернулся он уходя. И было чему — Элизабет впервые назвала его так, как в их прежней, далекой жизни.

Элизабет уставилась в пустоту. Ей пришло в голову, что впервые за последние шесть месяцев она назвала его по имени.

Несколько минут спустя прислуга принесла халат, и Элизабет сказала:

— Помогите мне, пожалуйста! Я хочу принять ванну!

Она приподнялась с дивана, но как только поставила ногу на пол, то вскрикнула от боли. Казалось, ее пронзили раскаленными иголками.

— Обопритесь на меня, — предложила девушка, подставляя Элизабет плечо, — я провожу вас.

С помощью служанки Элизабет с трудом доковыляла до ванной. Женщина — всегда женщина: ей хотелось взглянуть на себя в зеркало, причесаться, в конце концов. Тут и поняла, что имел в виду Филипп, когда говорил о ее волосах. Они на самом деле выглядели прилично, потому что были стянуты в хвост, более или менее сохранивший свою форму. Элизабет щеткой прошлась по волосам, снова закрепив сзади эластичной лентой.

Слава Богу, подумала она, выгляжу лучше, чем себя чувствую. Элизабет осторожно сняла купальник и надела халат. Диля принесла, конечно, не тот, который она любила, но он был ей к лицу. Ярко-голубой, легкий, приятно холодящий голое тело. Подсознательно, несмотря на теперешнее свое состояние, ей хотелось нравиться. Она уверяла, что себе, на самом деле — ему.

Закончив туалет, Элизабет провела несколько часов, вытянувшись на диване на террасе. Листала журналы, пила сок и думала… Все время о нем. Мысли одолевали ее невеселые, будоражили, смущали.

По стечению обстоятельств их с Филиппом судьбы опять пересеклись, впрочем, наступит срок, и каждый снова пойдет своей дорогой. После того как споры, связанные с отелем, так или иначе наконец завершатся, они, по-видимому, больше никогда не встретятся. Он будет преуспевать, женится, у него появится семья… А она?.. Элизабет вздохнула и уставилась в небо, будто оно могло дать ответ, что ожидает ее.

Увы, ей суждено удовлетвориться не столь радужной перспективой. Останутся те же друзья, та же работа, но никогда не будет того, о чем тайно мечтает.

Элизабет приуныла. Действительно ли она хочет обычного бабьего счастья или нет? Конечно, она подавила все эти глупые грезы давным-давно, смирилась с мыслью, что замужество и семья не для нее. Неужели ошиблась?.. Нет, раз решила так решила!

Не мигая она смотрела на океан, раскаленный сверкающий красный шар солнца, медленно сползающий к воде. День клонился к вечеру, а она все не могла выкинуть из головы ту пару в ресторане — родителей с двумя малышами, — и сердце наполнялось тоской и отчаянием.

Такого же возраста могли быть и их собственные дети — ее и Филиппа, — если бы все сложилось по-другому!

Она чувствовала, как рыдание подступило к горлу. У него они будут, но не от нее… Чужие дети!.. Как жестоко, как несправедливо. Эти мысли буквально разрывали ей душу…

— Ну что, пришла в себя? Как твоя нога?

Элизабет вздрогнула от неожиданности. Она не слышала, когда Филипп вошел. Теперь он стоял рядом и улыбался той особенной улыбкой, которая могла растопить и лед. Элизабет взяла себя в руки.

— Все в порядке, пока лежу. Твоя мазь сделала чудо.

— Отлично.

Он уселся в тростниковое кресло напротив и тоже в задумчивости уставился в океанский простор.

— Не забудь помазать ногу на ночь.

Элизабет кивнула и опустила глаза. Значит, он уверен, что она остается. И надо признаться, решила Элизабет, нет смысла переезжать сегодня, тем более с больной ногой. И, кроме того, Фил так заботится о ней. Это выглядело бы по-детски — переехать в отель прямо сейчас.

Когда она подняла глаза, он продолжал смотреть вдаль.

— Закат сегодня будет чудесным, люблю смотреть на него с берега. Хочешь, пойдем вместе, я помогу…

Элизабет чуть не выпалила «да». Наблюдать закат вместе с ним — уже счастье, хотя тут же со страхом подумала: как же спуститься на пляж? Поэтому ответила достаточно уклончиво:

— Мы увидим его и отсюда.

— Лучше с берега. Уверяю — ни с чем не сравнимое зрелище. Давай, я донесу тебя.

— Наверное, дойду и сама, — сказала Элизабет, в душе-то она сразу сдалась. — Во всяком случае, попытаться можно. Подставляй плечо, чтобы я могла опереться покрепче…

Через какое-то время они одолели половину пути. Элизабет сильно хромала, морщась от боли.

— О Боже, — сказала она виновато, — боюсь, я никудышный ходок.

Филипп возразил:

— Дело не в этом. Солнце зайдет раньше, чем мы доберемся. Обидно, если пропустим самую красоту.

И прежде чем Элизабет успела запротестовать, Филипп подхватил ее на руки.

— Вот так! И не сопротивляйся, иначе я назло отнесу тебя обратно в дом.

— Хулиган! — Элизабет рассмеялась. Какая же она глупая! Разве не естественно в подобных обстоятельствах, что он несет ее на руках?.. Вполне. Причем без всяких задних мыслей или намека на секс, чего она так опасалась.