Читаем без скачивания Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

Лама, о котором речь, жил в Пекине как резидент от Тибетского Далай—Ламы, на содержании китайского Правительства; имеет там кумирню; японские войска при занятии Пекина охраняли эту кумирню, за что Лама благодарил японцев здесь, — Сегодня вечером он уезжает в Кёото и Нара, а 2 числа следующего месяца из Кобе — обратно в Китай.

Оживлению японского буддизма он столь же мало принес пользы, сколько безводное облако приносит засыхающей ниве.

18/31 июля 1901. Среда.

О. Иоанн Оно, которому я дал для изучения документы из Ициносеки, изучивши их, вчера вечером отправился мирить христиан Ициносеки и Яманоме, если только это удастся ему. По дороге туда он заедет за о. Борисом Ямамура, в Вакуя, и вдвоем прибудут. Я написал немирным в Ициносеки, что поручил о. Иоанну Оно их дело — чтобы послушались его советов.

19 июля/1 августа 1901. Четверг.

Перечитаны собравшиеся за три дня письма: все больше под разными предлогами денег просят; по возможности, удовлетворяются.

Из Симооса очень просят в одно селение Иоанна Катаока на несколько времени для проповеди; это ему как раз кстати — после долгой болезни оправится там на деревенском воздухе.

20 июля/2 августа 1901. Пятница.

Разом доставлены и прочитаны три письма от Стефана Тадзима — два ко мне, писанные одно за другим, одно к секретарю Нумабе. Приходится убедиться, что не пренебрежение к таинству было причиною столь долгой откладки браковенчания. Пишет, что с женой он не жил совместно с того дня, как я наставлял его; жена с того времени была наставлена в вере катихизатором Мацумото, но, как малоразвитая, до того тупо понимала, что лишь ко времени Поста была готова к крещению; она была окрещена, но венчания по причине Поста совершить уже нельзя было, а на другой день праздника Святых Апостолов Петра и Павла начинался Собор, почему о. Алексей Савабе не повенчал их до самого времени распределения служащих Церкви. Изъясняет, кроме этого, Стефан Тадзима, что он пламенно желает опять служить Церкви и готов хоть на край света отправиться для проповеди по назначению. Словом, письма производят такое благоприятное впечатление, что я тотчас же согласился взять его на службу — конечно, частно, пока окажет заслуги, которые дадут право его священнику ходатайствовать пред Церковью об открытом принятии его в число катихизаторов. Кстати, Нифонта Окемото никак не отпускают из Оою — сам о. Павел Кагета ходатайствует об оставлении его там; таким, образом Коофу остается без проповедника; туда и пусть о. Феодор Мидзуно поставит на проповедь Стефана Тадзима. Христианам Коофу незачем знать, что за ним есть грех (взятие жены без церковного венчания).

21 июля/3 августа 1901. Суббота.

Из Бато письмо за подписью четырех христиан: очень сетуют на то, что Павел Сайто не переменен — просят убрать его и дать другого катихизатора, иначе, мол, «мы знаем, что сделаем», то есть, вероятно, уйдут из Церкви. Мерзавцы! В прошлом году к Собору прислали прошение, «чтобы Павел Сайто за заслуги был сделан диаконом»; под прошением было около двадцати подписей, в том числе две нынешних просителей. Ныне и прошения к Собору не было, только о. Тит Комацу на словах объяснил, что Сайто следовало бы вывести из Бато — им недовольны за то особенно, что он ввязался в какое–то тяжебное, не совсем красивое, дело, которое, хотя и не удалось, но оставило пятно на Сайто. Между тем Сайто двенадцать лет служил в Бато, своими стараниями построил там Церковь, и им до последнего времени были очень довольны; у него же восемь человек семьи; переводить его — безжалостно, а сделать ему строгий выговор и оставить. Так я условился с о. Титом во время Собона. Но, как видно, о. Тит не успел успокоить там всех. Придется и туда направить о. Иоанна Оно, когда он вернется из Ициносеки. Пусть вместе с о. Титом основательно узнает, большинство ли непримиримо с Павлом Сайто; если да, то можно и перевести его.

22 июня/4 августа 1901. Воскресенье.

От часу не легче! О. Тит Комацу пишет, что Сиракава–кёоквай вся против Симона Тоокайрин: никак не хотят иметь его своим катихизатором, говорят: «Если некем заменить его, то пусть наша Церковь целый год, до следующего Собора, остается без проповедника, а Тоокайрина никак не желаем». Я телеграфировал о. Титу прибыть сюда, чтобы яснее узнать от него причины.

Учительница Женской школы Марина Мидзутаки, всего еще семнадцатилетняя, приходила проситься поступить в школу живописи, языческую, чтобы научиться хорошо писать масляными красками, и потом служить Церкви писанием икон. Я не позволил; таланта к живописи особенного она до сих пор не заявляла, а между тем настроения самого благочестивого: хочет всю жизнь остаться в девицах, чтобы беспрепятственно служить Церкви, выйдя из здешней школы в языческую среду, она может испортиться нравственно. Пусть продолжает служить, как начала, — учительницей. Ушла, впрочем, вполне успокоенная и в радостном настроении всецело посвятить себя Богу.

Из русских был в Церкви и потом у меня чай пил граф Георгий Владимирович Комаровский, возвращающийся с войны, из Манчжурии, в Петербург, а прежде того воевавший в Южной Африке за буров. Меня он знал в России, будучи еще гимназистом в Москве, в 1880 году.

23 июля/5 августа 1901. Понедельник.

В Токио и на пути в Кёото.

О. Тит Комацу явился и не сказал никаких серьезных причин нелюбви христиан Сиракава к Симону Тоокайрин; кажется, о. диакон Оно интриган — настроил их против, а из–за чего — неясно. Положили мы с о. Титом отправиться ему с о. Иоанном Оно в Бато и убеждать тамошних христиан иметь своим катихизатором, как доселе, Павла Сайто; если же большинство никак не согласится, то перевести Сайто в Карасуяма, в Бато — Симона Тоокайрина, а Николая Оно в Сиракава. Могут быть и другие комбинации — увидим потом.

В шесть часов десять минут отправился в Кёото посмотреть постройку храма и посоветоваться там о заведении там при Церкви небольшой Женской школы, для чего сказал, чтобы завтра туда же отправилась из Тоносава старшая учительница и инспектрисса нашей Тоокейской школы Надежда Такахаси.

24 июля/6 августа 1901. Вторник.

На пути в Кёото и в Кёото.

В девять часов утра прибыл в Кёото; О. Мии встретил на станции, а в доме ожидал архитектор Мацумуро. С ним мы обошли и осмотрели постройки; храм строится порядочно, хотя будет легким, недолговечным зданием; медная крыша готова; обшивка тесом и прочие плотничьи работы продолжаются. Дома почти все готовы; кирпичная ограда в самом начале работ. Остановился я в доме налево от алтаря, в двух комнатах, устроенных во втором этаже по–иностранному.