Читаем без скачивания История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов

Нажитое в советское время национальное богатство было решено разделить между жителями республик, вне зависимости от того, граждане они или нет. Наиболее распространенным имуществом, подлежащим приватизации, оказались квартиры. Поскольку местное население, как правило, жило в старых национализированных доходных домах, которые вернули довоенным владельцам, граждане оказались в незавидном положении по сравнению с негражданами, приехавшими в балтийские республики в советское время – на стройки по лимиту или после военной службы – на пенсию. Въехавшие в Прибалтику из других частей СССР, как правило, жили в новых домах, построенных при советской власти. Они стали хозяевами квартир, стоимость которых стала быстро расти, в то время как граждане получили довольно скромное вознаграждение в ваучерах, которые пришлось продать по низкой рыночной цене.

Приватизация промышленных мощностей, созданных при советской власти, и других народно-хозяйственных объектов также происходила без учета гражданской принадлежности. Поскольку командные высоты в народном хозяйстве в Прибалтике в советское время принадлежали более лояльному пришлому русскоязычному населению, ко времени восстановления независимости и приватизации оно автоматически оказалось в благоприятном положении. Но, с другой стороны, остановка промышленных гигантов, таких как сланцевые комбинаты в Кохтла-Ярве, текстильные комбинаты в Нарве, автомобилестроительный (РАФ) и радиотехнический завод в Риге, лишила работы десятки тысяч людей, большая часть которых не принадлежала к гражданам и приехала в балтийские республики по лимиту в советские годы. Экономический расклад, при котором расположенная в городе промышленность по преимуществу была русской, а сельское хозяйство принадлежало титульной нации, во многом напоминал ситуацию межвоенного двадцатилетия – эпоху первой независимости.

Малая численность населения, отсутствие военной мощи, уязвимая этническая ситуация делали возможными восстановление независимости и реинтеграцию в европейские структуры только и единственно при помощи осторожного движения по пути юридически корректных и в международных отношениях принятых мер. В этом значительную помощь прибалтийским странам оказала их многотысячная эмиграция, в первое время формируя штаты посольств, снабжая правительства балтийских стран юридическими, политическими и хозяйственными экспертами, знающими детали западной жизни и в то же время – патриотически настроенными. Во всех трёх балтийских республиках в президенты избирались в том числе и выходцы из национальной эмиграции. Эмигрантами были министры, депутаты парламентов, ректоры университетов. Они привнесли европейский и американский стиль работы в свои учреждения, и к ним «подтягивались» латыши, литовцы и эстонцы, имевшие советский опыт жизни и работы.

К концу 1990-х гг. большая часть не граждан Эстонии и Латвии получили национальное гражданство. В Литве, где коренное население с самого начала второй независимости составляло абсолютное большинство (более 80 %), приехавшие в Литву в советское время получили гражданство сразу же по достижении независимости.

Скрупулезный, юридически выверенный путь восстановления досоветской государственности оказался понятным большинству западноевропейских и американских стран, которые, в свою очередь, не отказывали в международной поддержке Латвии, Эстонии и Литве там, где такая поддержка казалась оправданной. Там же, где усматривались ущемления не коренных национальных групп, Европейский союз понуждал Латвию и Эстонию к более решительным действиям по гражданской интеграции. К середине первого десятилетия XXI в. все три воссозданных балтийских государства стали полноправными членами Европейского Сообщества и организации Североатлантического договора.

Однако межнациональные отношения сохраняют в балтийских республиках немалую остроту. Русские общины не смогли достичь консенсуса внутри себя, они разделены на небольшие группы по политическим воззрениям, часто враждебно настроенные друг к другу. В отличие от эстонцев, латышей и литовцев, у русских в Прибалтике нет ныне единства даже по поводу основополагающих национальных ценностей.

Перед коренными народами Балтии ныне встала иная нелегкая проблема – эмиграция. Пользуясь возможностями, предоставляемыми членством в Евросоюзе, молодые эстонцы, латыши и литовцы, особенно с высшим образованием, во множестве уезжают в более развитые и, как они считают, «менее проблемные» страны ЕС, особенно в быстро развивающуюся Ирландию. Там многие покупают недвижимость, создают церковные и школьные общины с полным намерением остаться навсегда. Для маленьких народов Балтии с очень низкой рождаемостью массовая эмиграция национальной молодежи превращается в государственную проблему и ставит под вопрос те ценности национальной независимости, ради которых готовы были отдать свою жизнь в 1988–1991 гг. родители молодых эмигрантов.

6.2.4. Молдавия

К 1991 г. в Молдавии сложилось мощное национально-демократическое движение, возглавляемое Народным фронтом и добившееся больших политических успехов. Его лидерам удалось мобилизовать широкие массы, недовольные постоянно ухудшавшимся социально-экономическим положением и острой межэтнической конкуренцией. Народный фронт требовал аннулировать последствия германо-советского договора 1939 г., провозгласить молдавский язык единственным государственным языком и перевести его на латинскую графику. Он выступал за политическую и экономическую самостоятельность, а затем и национальную независимость Молдавии, признание молдавского языка идентичным румынскому и за объединение с Румынией. В Кишиневе состоялись многотысячные манифестации под антикоммунистическими и антирусскими лозунгами. На первых свободных выборах в Верховный Совет республики Народный фронт завоевал большинство мест. При его поддержке председателем Верховного Совета, а затем президентом в 1990 г. был избран секретарь ЦК КП Молдавии, в прошлом председатель колхоза Мирча Снегур.

Общество раскололось по политическому и социально-территориальному признакам. До сих пор не прекращаются дебаты между сторонниками молдовенизма, отстаивающими самостоятельность молдавской нации и государства, и теми, кто ратует за «Великую Румынию» – фактически поглощение Молдавии Румынией. Этот раскол лег в основу фактического отделения от Молдавии Приднестровской Молдавской республики (ПМР). Возглавляемое Снегуром руководство страны попыталось разрешить конфликт с Приднестровьем силовыми методами, в результате чего в 1992 г. было развязано массовое кровопролитие.

Конфликт с Приднестровьем привел к снижению популярности Народного фронта. Большинство жителей Молдавии не желало скорого объединения с Румынией. Сохранилась память о том, что в период совместного существования Бессарабии и Румынии (1918–1940) румыны относились к молдаванам как к гражданам второго сорта. На внеочередных парламентских выборах в феврале 1994 г. победу одержала центристская Аграрная партия во главе со Снегуром, выступавшая за независимость страны. Много голосов получили также Партия коммунистов Республики Молдовы (ПКРМ) и другие левые силы.

Новому правительству удалось урегулировать свои отношения с национальными движениями, популярными в районах компактного расселения этнических меньшинств – гагаузов и болгар, проживающих в основном соответственно в Комратском и Тараклийском районах. Им была предоставлена автономия. Одновременно наметился некоторый прогресс в переговорах с ПМР. Вместе с тем, националисты – сторонники объединения с Румынией сохраняли определенное влияние, особенно среди интеллигенции и студентов. В стране шли бурные дебаты о новых конституционных положениях, предусматривавших самостоятельность Молдавии, о названии государственного языка (молдавский или румынский). Снегур оставил руководство Аграрной партией в результате разногласий с другими ее лидерами.

Во втором туре президентских выборов в конце 1996 г. бывшему первому секретарю ЦК КП Молдавии Петру Лучинскому, ставшему к тому времени председателем парламента и отошедшему от коммунистов, удалось при поддержке центристских и левых сил получить больше голосов, чем Снегуру. Лучинский стремился строить правовое государство и продолжить рыночные реформы, начатые при его предшественнике, а во внешней политике держать курс на интеграцию с европейскими странами, внешне сохраняя нейтралитет и достаточно хорошие отношения с Россией. Однако жизнь людей в стране быстро ухудшалась, что вело к усилению ПКРМ, подвергавшей политику Лучинского все более резкой критике.

На парламентских выборах 1998 г. ни одна партия не получила решающего перевеса, и было сформировано коалиционное правительство. Новый парламент провозгласил государственным языком румынский. Лучинский попытался преобразовать Молдавию из парламентской республики в президентскую, однако предложенные им поправки к конституции не получили одобрения на референдуме, проведенном в мае 1999 г. Более того, ПКРМ и ее союзники добились принятия своих поправок к конституции. С 2001 г. президент избирается не населением, а парламентом. На досрочных выборах в феврале 2001 г. подавляющее большинство голосов получила ПКРМ, завоевавшая в парламенте 76 мест из 100, и вскоре ее лидер Владимир Воронин стал президентом.