Читаем без скачивания Мир Гаора - Татьяна Зубачева

Суп странный, такого Гаору есть ещё не приходилось, но он был слишком занят своей болью, голодом и присутствием за общим столом палача, чтобы разбирать вкусы, и потому даже не спросил, что это за суп и как называется.

После супа положили каши, уже знакомую ему гречку, и налили молока в кружки. Утолив первый голод и успокоив себя привычной фразой, что в каком полку служишь, по тому Уставу и живёшь, Гаор стал выспрашивать соседей о порядках. Особенно его интересовало курево. Норма оказалась та же: мужику пачка на две недели, а курить можно во дворе, в кухне ещё…

— Это когда Мать дозволяет.

— А она не балует нас, ох, не балует.

— А чего вас, бугаёв неложеных, баловать? Чтоб вы мне всю кухню дымом своим прокоптили? — не всерьёз рассердилась Большуха.

— А мне и вовсе не дают, — вздохнул длинный тощий мальчишка, ошейник ему заклепали явно на вырост. — Матка не велит.

— И не велю, — твёрдо сказала Красава, — мал ты ещё для курева.

— Вот станешь, Лутошка, мужиком, — сказал, подмигивая остальным, Чубарь, — тады и закуришь.

Все засмеялись.

— А энто ему и навовсе рано, — решительно сказала Нянька.

— Не ему рано, Старшая Мать, — возразил Тумак, — а Трёпка мала.

Когда отсмеялись над покрасневшими Лутошкой и Трёпкой, Большуха уже серьёзно сказала:

— А в гараже, Рыжий, или там в сенном курить и не вздумай. Не по-сегодняшнему шкуру спустят.

— Не дурак, — усмехнулся Гаор, — понимаю.

— То-то, — Большуха протянула к нему руку, — давай, подолью молока тебе. По нраву пришлось, вижу.

Гаор с радостью отдал ей кружку. Молока он не пил с училищных времён. Давали его только младшим классам, и не сказать, что тогда оно ему особо нравилось. А это, густое, сладковатое и неожиданно сытное…

После обеда, к удивлению Гаора, мужчины не разбежались сразу по рабочим местам, а вышли на крыльцо, расселись, кто хотел в теньке, а кто и на солнышке, закурили и повели уже неспешный разговор. Расспрашивали Гаора о том, где раньше работал, какие там порядки, рассказывали о местных. Что хозяин крут, конечно, но без дела не увечит. Хозяйство немалое, десять коров, четыре боровка на откорме, сад, огород, картошка там, луг, но по силам всё, ежели крутиться, а не лежать да порки ждать, то и хозяева довольны, и сами сыты.

— А пашни хозяин не держит.

— Сказанул тоже, пашни окромя посёлков нетути.

— Раньше, грят, и хозяева держали.

— Раньше… Ты ещё князь-Гороха вспомни!

Аггр курил со всеми, но в разговор не вступал.

Гаор попыхивал сигаретой, внимательно слушая и не забывая приглядывать за аггром. Такой послеобеденный отдых ему нравился. И то, что надзирателей, похоже, здесь нет и не было, и что нет звонков-сигналов. Может, и впрямь, уживётся он здесь. К концу сигареты он уже твёрдо запомнил всех. Мужчин: Тумака, Лузгу, Чубаря, Сивко и Сизаря, ещё Джадд и Лутошка. Женщин было больше. Куконя ходит за детьми хозяйскими, Белёна с Милушей по дому на хозяйской половине управляются, а Красава, Цветна, Басёна, Балуша и Жданка на всё и про всё. Ну, и девчонки, Трёпка с Малушей, на побегушках и подхвате пока. А у хозяина жена, значит, да дети. Девчонки две, бегают всюду, чуть Куконя не углядит, они уже по чёрному двору шастают, а сынок мал ещё, но тоже… уже видно, что разумный будет, да старший сын, тот в Аргате учится, на лето только приезжает.

— Ничо парнишка, с разумением.

— Молодой хозяин? — усмехнулся Гаор.

— Да нет, хозяином ему не быть.

— Чего так?

— А он это… бастард.

— Матерь его, — пыхнул дымом Сизарь, — о позапрошлом годе приезжала, помнит кто?

— Помню, — кивнул Тумак, — только это ране было.

— Тады они вдвоём хозяина с войны и встречали.

Гаор кивнул, опустив глаза и скрывая лицо. Он давно, ещё в училище, слышал о том, как в других семьях относятся к бастардам. На солдатском отделении бастардов было больше половины, потом была семья Жука, потом ещё… но он не позволял себе об этом думать. А сейчас… изменить ничего нельзя, так что можно самому себе не врать. Те семьи — нормальные, а Юрденалы — выродки. И чего ещё ждать от отцеубийцы и братоубийцы? А если вспомнить рассказы Сержанта и проанализировать их… то, похоже, родовое проклятие обновлялось, если не в каждом поколении, то через колено — это точно. Кара Огня на семь колен.

— Вы долго сигареты смолить будете? Работать пора! — вышла на крыльцо Нянька. — Ишь расселись, задницы прилепили.

"Да, — усмехнулся Гаор, вставая со всеми, — здесь ни звонка, ни надзирателя не надо". От надзирателя увернуться можно, а против матери не попрёшь.

Спина болела заметно меньше, а когда сыт, то и весь мир куда лучше, и работа пошла веселее. Лезть под машину Гаор всё-таки не рискнул, да и нужды в этом особой не было. А вот на пробной надо проверить. За ворота, понятное дело, его не выпустят, хоть охраны и нет, но пытаться всё равно не стоит. А на дворе… ну хоть на поворотах, а то непонятно с рулём. То ли есть люфт, то ли нет. Гаор распахнул во всю ширь обе створки гаражных дверей и сел за руль легковушки.

Взревел мотор, с кудахтаньем разлетелись и разбежались куры, вскочил и залился оглушительным лаем с подвывом Полкан. Привлечённые необычным шумом сбежались люди.

Ридург как раз обедал с женой — дети поели раньше и уже спали — и Милуша подавала десерт, когда в столовую ворвался шум мотора, визг тормозов, крики людей и лай собаки. Милуша от неожиданности чуть не выронила поднос с домашним мороженым, а Ридург, отчаянно ругаясь, вылетел из столовой, едва не сбив Милушу с ног.

— Ну вот, — грустно улыбнулась Милуше Гройна, — всё как всегда. Машина дороже всего.

— Да это, небось, Рыжий мудрует, — засмеялась Милуша, расставляя вазочки, — он, хозяйка, с утра в гараже колупается. Сейчас хозяин ввалит ему и придёт.

— Рыжий это…

— Ну да, хозяйка, новокупка аргатская.

— Двенадцать тысяч, — сокрушённо покачала головой Гройна.

Милуша сочувственно вздохнула.

Ридург вбежал на задний двор и увидел небывалое и незабываемое, как он сам потом смеясь рассказывал, зрелище. В центре двора, ожесточённо рыча мотором и визжа тормозами, крутилась новенькая купленная им перед поездкой в Аргат легковушка. Из водительского окна торчала рыжая взлохмаченная голова, причём смотрел водитель куда угодно, но не по направлению движения. Вокруг машины прыгали лающий Полкан, восторженно орущий Лутошка и визжащие Трёпка с Малушей. А машина выделывала самые невероятные пируэты, временами прямо-таки подпрыгивая на всех четырёх колесах вверх и разворачиваясь в воздухе.

Увидев хозяина, Лутошка оцепенел, и чтобы его не задеть, Гаор резко вывернул машину и остановил её в пол-ладони от хозяйских колен.