Читаем без скачивания Во власти девантара - Бернхард Хеннен

— Кто вошел в Сердце Альвенмарка? — крикнул эльф.

— Фародин, Нурамон и Мандред Айкъярто. При дворе королевы наши имена хорошо известны, и именно туда мы и направляемся, — самоуверенно ответил Фародин.

Великая встреча

Они шли по траве, медленно приближаясь к полевому лагерю перед холмом, на котором стоял замок королевы. Там были разбиты сотни палаток, и рядом с каждой на утреннем ветру развевалось шелковое знамя. Всадники и пехотинцы собирались неподалеку, между палатками бродили дети альвов.

Все, что видел здесь Нурамон, удивляло его, как и то, что наблюдал он по пути сюда. Его товарищи были так терпеливы по отношению к нему. И тем не менее их слова были так далеки…

Что-то случилось с ним во время плетения заклинания в залах девантара, что-то, что наложило отпечаток и на его внешний облик. Он видел свое отражение в пруду. Одна прядь в его волосах стала седой, он постарел. Но это была малая цена за освобождение.

Вскоре они добрались до края лагеря. Нурамон чувствовал себя здесь чужим. Словно он не воин и никогда не принимал участия в битвах. Но были ведь и морская битва, и множество сражений бок о бок с фирнстайнцами, и другие схватки… Очень давно… Или это был всего лишь сон?

Нурамон огляделся в надежде узнать кого-нибудь из воинов. Большинство были незнакомыми. Хотя ему казалось, что некоторые лица он уже видел, но они больше напоминали сновидения, чем живых детей альвов.

Они прошли мимо кентавра, и Нурамону показалось, будто когда-то он спас жизнь одному из кентавров. Или он только пытался, и у него не вышло? Уверенности не было. Кентавры встречали Мандреда с уважением и склоняли перед ним головы.

Чем дальше уходили они в лагерь, тем пристальнее становились взгляды воинов. Эльфы смотрели так, словно он и его товарищи были живыми альвами. Их имена шепотом передавали друг другу, некоторые даже выкрикивали их. А вместе с именами воцарялось на лицах воинов и недоумение.

Нурамон чувствовал себя лишним. Он все еще не встретил ни одного знакомого лица. Или он просто никого не помнит? Может быть, заклинание в залах девантара лишило его части памяти. Или их не было так долго, что многие из тех эльфов, кого он знал, ушли в лунный свет?

Воины окружили их, заговорили, но Нурамон не слушал. Он не знал, реально ли то, что окружает его, или же это всего лишь сон. Медленно прояснялось у него в голове, и вдруг он вспомнил о Нороэлль. Мысли о любимой помогли немного привести мысли в порядок.

Увидев оленьи рога над головами воинов, он стал внимательнее приглядываться к тому, что его окружает. Носитель рогов мог быть из числа тех, кого он знал. И когда тот вышел к ним из толпы, Нурамон понял, что не ошибся.

— Ксерн! — воскликнул Мандред.

— Да-да, Мандред Айкъярто! Перед тобой стоит мастер Ксерн, который всегда верил, что ты вернешься.

Воспоминания вернулись к Нурамону. Мастер Ксерн! Значит, Ксерн наследовал мастеру Альвиасу. Его рога были похожи на корону и придавали ему достоинство приближенного королевы.

Фародин, казалось, тоже рад видеть Ксерна, как и Мандред.

— Значит, ты приближенный Эмерелль?

— Конечно, и вы не удивитесь тому, что она ждет вас. Поэтому она зовет вас на военный совет. Следуйте за мной!

Слова Ксерна смутили Нурамона. Затем он вспомнил водное зеркало королевы. Наверняка она увидела в нем их появление.

Они последовали за Ксерном между рядами воинов. Нурамон пытался уходить от взглядов тех, кто смотрел на него с любопытством. Ему было жутко видеть их. Интересно, что видят они в нем и его товарищах? Какие истории рассказывают о них? Он не мог выносить избыточного внимания и почти пожелал, чтобы вернулось то время, когда все его презирали. Потому что с этими взглядами были связаны большие надежды. А это ему не подходило… по крайней мере, в данный момент.

Они добрались до шафраново-желтой палатки королевы, у входа в которую стояли два стражника. Перед палаткой белые камни образовывали широкий круг. Наверняка именно здесь собирался военный совет. За каждым камнем поднимался шест с одним из знамен Альвенмарка. Прямо у входа в палатку королевы трепетало на ветру эльфийское знамя: золотой скакун на зеленом фоне. Рядом развевался штандарт Альвемера, серебряная русалка на синем полотне.

Ксерн привел их в центр круга. Остальные воины, из любопытства сопровождавшие их, не отважились вступить в круг.

— Я позову королеву, — сказал Ксерн и исчез в палатке.

Нурамон поглядел на знамена. Они все были ему знакомы, хотя во многих случаях он не был уверен в том, откуда их знает. Светло-синее знамя Валемаса запомнилось ему в оазисе, а черное знамя троллей с белыми, перекрещенными боевыми молотами было знакомо по морской битве. Может быть, он видел и все остальные знамена. Он заметил, что рядом с камнем, стоявшим напротив королевского, не было знамени.

Первые предводители стали занимать места. Больше всего бросался в глаза король троллей, сопровождаемый старой троллихой. Он сел, а старуха осталась стоять рядом. Он медленно окинул взглядом эльфов, которые даже теперь, когда он сидел, едва доставали ему до плеча.

— Это Оргрим, — прошептал Фародин голосом, выражавшим все его презрение.

Мандред сжал кулаки и, не отводя взгляда, смотрел на тролля.

— Я еще не заплатил ему по счету, — тихо произнес он.

— Пожалуй, до этого дело уже никогда не дойдет, — заметил Фародин и с каменным лицом уставился на короля троллей.

Нурамон поглядел на камень, за которым не было знамени. Пока предводители народов занимали свои места, камень оставался пустым. Он оглядывал всех пришедших и наконец заметил знакомое лицо. Прямо рядом с камнем королевы стояла эльфийская воительница под знаменем Валемаса. На ней был светлый полотняный доспех и широкий песочного цвета плащ. Ее левый глаз закрывала темная повязка. И тем не менее Нурамон узнал ее сразу. То была Гилиат, воительница, когда-то вызвавшая Фародина на дуэль в новом Валемасе и которую его товарищ сумел побороть только хитростью.

Она подошла к ним.

— Фародин! — сказала она. — Давно мы не виделись.

— Гилиат. Я думал, что все вольные Валемаса…

— Мертвы? Нет. Горстка наших выжила и усложняла жизнь поклонникам Тьюреда.

— И вы вернулись сюда? Неужели королева извинилась за ту несправедливость, которую допустила по отношению к вам?

Вольная только улыбнулась, но не ответила Фародину. Вместо этого обернулась к Нурамону.

— Одной великой волшебнице обязаны мы тем, что нашли обратную дорогу в Альвенмарк и снова живем в нашем прежнем городе. И благодарность предназначается тебе, Нурамон. Ты разглядел в ребенке Хильдачи нечто особенное и даровал ей имя Юливее. Одна Юливее увела нас из Альвенмарка, другая привела обратно. — Она взяла Нурамона за руку, и он почувствовал, как задрожали ее пальцы. — Она нам все рассказала.