Читаем без скачивания Бомба под президентский кортеж - Максим Шахов

Машина резко замедлила ход, потом ощутимо присела на правую сторону, свернула куда-то и встала как вкопанная. Двигатель замолчал. В коммуникаторе послышалось, как Кораблев с шумом выдохнул. Он посидел с минуту молча, наверное, перестраивался с бешеной гонки на осторожную ходьбу в темноте.

– Ну? – наконец сказал он. – Пошли, погуляем.

Ночь встретила их прохладой и свежим ветерком, колышущим кустарник и нижние ветви деревьев. Пахло влажной хвоей и какими-то цветами. На небе ни звездочки, на улице редкие машины, проносившиеся на приличной скорости. На противоположной стороне высилось четырехэтажное здание больницы, постройки, наверное, начала двадцатого века. Высокие арочные окна, обилие архитектурных элементов на фасаде, которые за долгие годы эксплуатации здания удалось сохранить. Кстати, благодаря именно этим архитектурным элементам и удалось легко спрятать камеру у самого входа в больницу.

Кораблев остановил Колыванова за старой ивой, откуда все здание было видно как на ладони.

– Ну, от чего начнем плясать? – тихо спросил он. – Ты за какой вариант, Диман?

– Вообще-то, за первый, – так же тихо ответил Колыванов. – Ты, Тоша, сам бы на его месте стал соваться к зданию, если у тебя в голове ни коня, ни воза. Я вот без труда раздобыл в сетях планировку здания, фото внутренних помещений, функциональное предназначение, режим работы. Даже режим энергоснабжения.

– Это тебе зачем?

– Про электроснабжение – это я так, к слову. А вообще, прежде чем проникать на какой-то объект, его долго изучают со стороны. А если пробное проникновение и делают, то происходит это иными способами.

– Например?

– Например, изменив внешность, прийти сюда днем под какой-то правдоподобной легендой и пройтись по помещениям, убедиться в правоте своих доводов и точности своей информации. Высший пилотаж, если прийти под видом пожарного инспектора. Но можно и под видом какого-то папаши, чей ребенок тут лежит. Или за справкой для выписавшегося ребенка. Мало ли. Хоть в санитара переодеться, хоть в слесаря-сантехника.

– Значит, ты считаешь, что он появился тут ночью потому, что приступил к реализации своего плана? Логично. Много чего полезного ты нахватался в своих заграницах.

– Преступники везде одинаковые, и криминальное мышление у всех одно. Просто наши с большей выдумкой подходят к этому делу. И что же мы с тобой, Тоша, решим? Президент должен тут появиться с визитом послезавтра, террорист это, видимо, выяснил. И что он предпримет, чтобы успешно реализовать покушение?

– Чаще всего используют взрывное устройство. Эффективно во многих отношениях.

– Да уж, – согласился Колыванов. – И «объект» ликвидирован, и акцию не скроешь от внимания общественности и журналистов. Шум на весь мир. Поэтому они взрывы так и любят, потому что резонанс по всему миру. Одна беда – камера сняла Калоева с пустыми руками, а для эффективного взрыва ему нужно нечто объемное, что в нагрудный карман рубашки не спрячешь.

– Ну, тут ты не прав. Помнишь, недавно в Дербенте взрыв был? Машину, «Ладу»-«семерку», взорвали. Так вот, по фотографии марку машины было уже не определить, так мало от нее осталось. А взрывное устройство, между прочим, было всего лишь в пятьсот граммов в тротиловом эквиваленте. А что такое полкило взрывчатки? Это не мешок и не чемодан. И учти, что кроме тротила и пластита, есть еще более мощное вещество – гексоген. Его фугасное действие вдвое выше, чем у других. Вот и думай. А еще остается вариант предварительного посещения и возможность оставления взрывчатки в здании. А теперь он пытается проникнуть и установить взрывное устройство в нужном месте.

– Значит? – Колыванов вопрошающе посмотрел на напарника.

– Значит, надо идти и проверять места возможного проникновения в здание. А дальше действуем по обстоятельствам.

– А если он не в здании, если он все еще кругами ходит? – возразил Колыванов. – Мы как два олуха полезем в окно, а он будет наблюдать за нами со стороны и хихикать?

Кораблев выразительно посмотрел на него и, повернувшись, молча ушел к машине. Через пару минут он вернулся с модифицированным в лаборатории «Панциря» ночным биноклем. Прибор не только выделял объекты с повышенной относительно окружающего фона теплоотдачей, но и интерпретировал их благодаря встроенному компьютеру. Он мог скорректировать изображение человека в кустах по, скажем, одной ноге и плечу с головой. Ему достаточно, чтобы части тела человека излучали тепло, пусть и неодинаково.

Колыванов терпеливо ждал, пока напарник осмотрит все окрестности. Минут десять они стояли в полном молчании. Наконец Кораблев уверенно заявил, что людей поблизости нет и никто за углом и под лавкой не прячется. Из чердачных окон тоже никто не смотрит. Это замечание касалось одной старой пятиэтажки с двускатной шиферной крышей.

– Давай так, – предложил Кораблев. – Я немного того… великоват, чтобы по окнам лазить. Предлагаю разделиться: я прикрываю тебя и веду наблюдение снаружи, а ты проникаешь в здание и проверяешь все возможные места установки взрывного устройства. Имей в виду, что президент не собирался ходить по всему зданию вдоль и поперек, и Калоев это наверняка знает. В таких случаях визит проходит по очень простой схеме: приезд, встреча, фотографирование у входа, потом следование по маршруту. Маршрут тоже не сложный: подъем на этаж в заранее выбранную палату к детишкам. Лифт исключается. Потом посещение какого-нибудь помещения, оснащенного по последнему слову медицинский техники, потом выход и короткое интервью журналистам у входа и общение с медперсоналом, который для этого тщательно отобран.

– Учту, – кивнул Колыванов и двинулся к дальнему углу здания, придерживаясь темной стороны улицы.

Он понимал, что самая большая проблема, которая ему предстоит, определить палату, в которую должны будут привести президента. А от этого зависит и маршрут, по которому президента повели бы. И яснее ясного, что за какое-то время перед визитом здание проверят со всей тщательностью на предмет взрывного устройства. И Калоев это знает. Значит, он должен сделать что-то такое, что невозможно будет определить. Или очень сложно будет определить.

Колыванов поправил коммуникатор и тихо спросил:

– Как обстановка, Танкер?

– Тишина.

– Я выхожу к окнам. Если обнаружу открытое, то сразу проникаю внутрь без предупреждения. Я тут и так торчу, как…

– Давай!

Колыванов пошел вдоль стены, проверяя рукой створки окон. Окна тут стояли хорошие, одностворчатые с двухкамерными стеклопакетами и форточкой в неоткрывающейся створке. Дорого, но проветривать удобно… Рука провалилась вглубь вслед за открывшейся створкой. Колыванов замер, прислушиваясь к темноте в коридоре первого этажа. Где-то в начале коридора и в конце угадывался свет двух дежурных фонарей аварийного освещения. Руки легли на нижнюю часть створки, нога уперлась в канавку горизонтального руста на стене под окном. Рывок, и он лег животом на подоконник, еще рывок, и его тело оказалось внутри. Мягко приземлившись на ноги, Колыванов некоторое время сидел на корточках, слушая и осматриваясь. Открытое окно, это важно! Это может говорить о многом!

Кораблев сдвинул на затылок коммуникатор, понимая, что сейчас разговаривать с Французом нельзя. И долго будет нельзя, потому что ему в здании нужна абсолютная тишина. Если только случится что-то из ряда вон… Он то смотрел в бинокль, то опускал его и осматривался невооруженным взглядом. Странно, но прохожих на улице почти не было. Дважды прошли небольшие группы молодежи, да одна парочка несколько минут целовалась на аллее. Десяток припаркованных машин были пустыми. За пару часов любая машина в это время суток остынет так, что светиться в приборе будет лишь капот да человек внутри, если таковой есть.

Боковым зрением Кораблев уловил движение и тут же повернул голову к стене, в одном из окон которой недавно исчез Колыванов. Антон не сразу понял, что же привлекло его внимание, потом он увидел, что ветерком распахнуло окно. Как раз то, в которое Колыванов и влез. Черт бы побрал этот ветер! Дурацкая случайность! Окно запирать изнутри было нельзя, чтобы не спугнуть террориста, если тот появится. Теперь, если приглядеться, можно было увидеть, что створка распахнута, с расстояния метров в пятьдесят. Правда, под определенным углом. Любая полицейская патрульная машина сейчас может оказаться некстати. И появление террориста тоже. Как он поведет себя, увидев распахнутое и подготовленное для себя окно? Если он уже не внутри, конечно.

Кораблев ругнулся про себя и снова приложил бинокль к глазам… И почти сразу увидел человека. Кто-то стоял за деревом и смотрел в сторону больницы. Откуда он там появился? До ближайшего угла здания было метров тридцать. Быстрым шагом это расстояние можно преодолеть почти за секунды, но тогда бы Кораблев его увидел боковым зрением. Оно у него развито отлично. Рост, телосложение? Прикидка в уме и соотнесение с информацией из базы данных ФСБ показали, что это мог быть Калоев. И стоял он не шевелясь долго. Простой прохожий так стоять не будет, если только он не следит… например, за своей женой. А справа дико и нелепо зияло открытой створкой окно.