Читаем без скачивания Уилт Непредсказуемый - Том Шарп

– Срак? Для каких Срак? – вкрадчиво поинтересовался мистер Мистерсон.

– ОСРАК – Организация содействия развитию африканского континента, – пояснил Уилт. – Моя жена является казначеем местного отделения этой организации. Она взяла на свое попечение африканское племя и теперь…

– Понятно, понятно, мистер Уилт, – прервал его Мистерсон.

– Вполне в ее стиле, – буркнул себе под нос Флинт, за что Мистерсон одарил его уничтожающим взглядом.

Потом придвинулся поближе к Уилту.

– Значит, эти деньги – плата за проживание и вы должны были положить их на счет жены. Кто же у вас проживает?

– Женщина, – ответил Уилт, переходя на краткий язык перекрестного допроса.

– А как зовут ее, сэр?

– Ирмгард Мюллер.

Двое в штатском переглянулись. Уилт заметил это и поспешно добавил:

– Немка.

– Немка, говорите? А могли бы вы ее опознать?

– Опознать? – усмехнулся Уилт. – Она живет у нас в мансарде вот уже целый месяц.

– В таком случае, будьте добры съездить с нами в участок, где мы покажем вам кое-какие фотографии, – сказал Мистерсон и резко встал со стула.

– Минуточку! Что все-таки происходит? – снова спросил Уилт. – Я уже недавно был в полиции и, если честно, больше туда не хочу. Вставать со стула он и не собирался. Мистер Мистерсон сунул руку в карман, извлек свое удостоверение и, раскрыв, протянул Уилту.

– Потрудитесь ознакомиться…

Уилт ознакомился, и ему чуть было не стало дурно. Удостоверение было выдано на имя Мистерсона – начальника отдела по борьбе с терроризмом и т. д. и т. п. У Уилта затряслись коленки. Он медленно встал и пошел на выход. Позади начальник отдела отдавал приказания Флинту, сержанту Эйтсу и управляющему: из помещения никому не выходить, никаких телефонных звонков, максимум бдительности и работать, словно ничего не произошло. Выходить из кабинета он запретил даже курьеру.

– А сейчас, мистер Уилт, вы как ни в чем не бывало выйдете и последуете за мной. Мы не должны привлекать к себе внимание.

Уилт прошел за ним через весь банк и замешкался в дверях, не зная, что делать дальше. Тут подъехала машина. Мистерсон открыл дверцу, и Уилт забрался внутрь.

Через пять минут он уже сидел за столом в участке. Ему вручили пачку фотографий с молодыми женщинами. В двадцать минут первого он наконец нашел среди них снимок Ирмгард Мюллер.

– Это она, вы уверены? – уточнил директор.

На все сто! – заверил Уилт. – Я, конечно, не знаю, кто на самом деле эта чертова баба и что она натворила, только, пожалуйста, поезжайте скорей и арестуйте ее. Я хочу попасть домой к обеду.

– Именно это мы и собираемся сделать. А ваша жена сейчас дома. Уилт посмотрел на часы.

– Не знаю, какое это имеет отношение к делу. В это время она уже забрала детей из детского сада и, должно быть, возвращается с ними домой.

Директор вздохнул. Это был глубокий, полный досады вздох.

– Раз так, об аресте не может быть и речи, – сказал он – Я полагаю мисс.. э… Мюллер сейчас находится в доме.

– Не знаю, – ответил Уилт. – Когда я уходил утром, была дома. Сегодня среда, лекций у нее нет, значит, вполне вероятно, что дома. Почему вы не поедете и сами не посмотрите?

– Потому что, сэр, ваша квартирантка является опаснейшей террористкой. Так что, сами понимаете…

– О Боже! – Уилту вдруг стало совсем дурно. Мистерсон наклонился к нему через стол.

– На ее счету восемь убийств, подозревают, что она организатор и вдохновитель… простите за столь банальные выражения, но они как нельзя лучше подходят к ситуации… Да… Так вот, она организовала серию взрывов, а кроме того, замешана в нападении на инкассаторов. При этом погиб человек Вы, вероятно, уже читали в газетах.

Уилт читал. В приемной травмопункта. После сообщения об этой возмутительной и бессмысленной жестокости было както тяжело читать все остальное. Пусть это произошло где-то там, далеко. И все же тогда смерть охранника казалась Уилту более реальной, чем сейчас, здесь, в кабинете с этим подчеркнуто вежливым господином в коричневом твидовом костюме при шелковом галстуке. Мистерсон напоминал скорее провинциального адвоката, чем борца с терроризмом, было странно слышать, как он запросто произносит слова «террористка», «убийство». Уилт недоверчиво покачал головой.

– К сожалению, все обстоит так, как я сказал, – вздохнул директор.

– Но деньги.

– Помечены, сэр. Помечены, а номера записаны. Ловушка сработала.

Уилт недоверчиво покачал головой. Он все еще отказывался верить.

– Что же вы намерены предпринять? Моя жена и дети, наверное, уже пришли. Если эта немка в доме… тогда там же и все остальные иностранцы…

– Скажите, сэр, а сколько там еще этих остальных… э… иностранцев?

– Не знаю, – ответил Уилт, – каждый день по-разному. Они там толпами ходят!

– А какой у вас обычно распорядок дня? – быстро спросил Мистерсон. – Вы всегда приходите домой обедать?

– Нет. Обычно обедаю в Гуманитехе. Но сейчас я на больничном и по идее должен прийти. – Значит, жена удивится, если вас не будет?

– Сомневаюсь, – усмехнулся Уилт. Иногда я забегаю в пивную перехватить бутербродов. – Но вы ведь предупреждаете ее по телефону?

– Не всегда.

– Я что хочу понять, сэр: поднимет ли ваша жена тревогу, если вы не придете, или лучше позвонить и предупредить ее?

– Ничего она не поднимет, – успокоил его Уилт. – Разве только узнает, что я подыскиваю другое место жительства для… Как там. на самом деле зовут эту чертову бабу?

– Гудрун Шауц. А сейчас, сэр, нам пришлют обед из столовой, и мы займемся соответствующими приготовлениями.

– Какими еще приготовлениями?

Но начальник уже вышел из комнаты, а его помощник в штатском был явно не расположен отвечать на вопросы. Присмотревшись, Уилт с ужасом заметил, что у того под мышкой справа слегка оттопыривается пиджак. Зажмурившись, Уилт чувствовал, что сходит с ума.

Дома на кухне Ева кормила девочек.

– Папу ждать не будем, – объявила она, – папа придет попозже.

– И волынку свою тоже принесет? – спросила Джозефина.

– Какую волынку, милая? У него нет никакой волынки.

– Как же нет, а на ноге? – уточнила Пенелопа.

– Да, но это не та волынка, на которой играют.

– А я однажды видела на параде, как дяди в платьицах играют на волынках, – похвасталась Эммелина.

– Это называется шотландская юбка, а не платьице.

– А я видела, как папа в домике в саду играл на своей волынке, – заявила Пенелопа, – и даже мамино платьице надел.

– Нет, Пенни, папа на ней не играл, – возразила Ева, удивляясь про себя, как же это Уилт ухитрился сыграть на катетере.

– Все равно от волынков такой ужасный звук, – настаивала Эммелина.

– Папа тоже сделал ужасный звук, когда ты прыгнула к нему на кровать…

– Да, милая, ему приснился страшный сон.

– Папе снилось, что он плывет по морю, а водичка теплая-теплая. Я сама слышала!

– Кошмар, – согласилась Ева. – А что вы делали сегодня в садике?

Однако отвлечь близняшек от увлекательной темы папиных злоключений не удалось.

– Мама Роджера сказала, что у папы, наверное, нелады с мочевым пузырем и ему приделали волынку, – сказала Пенелопа. – Мам, а что такое мочевой пузырь?

– Я знаю! – обрадовалась Эммелина. – Это такой поросячий животик, и из него потом добывают волынки! Мне Сэлли рассказывал…

– Наш папа не поросенок…

– Хватит, девочки! – решительно сказала Ева. – Папу больше обсуждать сегодня не будем! Кушайте тресковую икру.

– Не буду! Роджер говорит, что икра – это рыбкины детки, – заявила Пенелопа.

– Ничего подобного, у них нет деток! Рыбки просто мечут икру…

– А сосиска может метать икру?

– Конечно, нет, дорогая. Сосиски же не живые.

– А Роджер говорит, у его папы сосиска! мечет. Вот поэтому его маме приходится даже…

– Мне совсем не интересно, что говорит Роджер.

На самом деле Еве страшно хотелось узнать подробности интимной жизни Ростонов. Тем не менее обмен знаниями надо было прекратить.

– И вообще такие вещи обсуждать нехорошо1

– Почему, мамочка?

– Потому что нехорошо, – сказала Ева, не в силах придумать сколько-нибудь убедительную причину. Она просто не знала, как поступить. С одной стороны, ее учили, что такие вещи обсуждать неприлично. С другой стороны, необходимо всемерно поощрять природное детское любопытство. В течение всего обеда Ева безуспешно пыталась утихомирить близняшек и думала: «Ну, где этот Генри? Он бы разок рявкнул на них, и конец всем этим разговорам». Однако наступило два часа, а Генри все не было.

Позвонила Мэвис, напомнить, чтоб Ева заехала за ней по пути на симпозиум по нетрадиционной таиландской живописи.

– Понимаешь, Генри нет дома, – объяснила Ева, – он с утра пошел к врачу, я ждала его к обеду, но до сих пор нет. Мне не с кем оставить девчонок.

– Мою машину забрал Патрик, – сказала Мэвис, – а его собственная в ремонте. Я так рассчитывала на тебя!