Читаем без скачивания В нескольких шагах граница... - Лайош Мештерхази

Каждый торопился, очевидно, из-за дождя. За нами стояло, нетерпеливо перебирая ногами, пожалуй, человек сто. Перед нами тоже было еще человек двадцать. Рабочий, который шел рядом со мной, опустил руку во внутренний карман.

– Ну-ка, вынимай пропуск, – обратился он к самому себе и достал из кармана маленький листочек, на вид не больше трамвайного билета.

И тут только я увидел, что каждый, кто проходил мимо солдат, показывал им такие листочки. Фу ты черт, что же нам теперь делать? Я посмотрел на Белу; он, видно, тоже это все заметил и испуганно моргал, не зная, что предпринять, – беда, мол, будет. Еще минута – и толпа вытолкнет нас вперед к охране… Повернуть обратно? Но это наверняка бросится в глаза, ведь мы столько времени ждали…

Наш новый знакомый удивленно посмотрел на нас и спросил:

– Что, у вас нет пограничного пропуска?

Я снова прибегнул к своей дёмешской хитрости, быстро ощупал карманы:

– Вот чертовщина, где же мой бумажник? Послушай, Бела, я оставил дома свой бумажник, а там и мой и твой пропуск.

Но рабочего мы не могли так легко провести, как деревенскую женщину.

– Вы безработные? – шепнул он.

– Да, – сказал я, – из Будапешта. Идем искать работу.

– Я сразу увидел. Но какого дьявола пришло вам на ум идти без пропусков?… Проталкивайтесь как-нибудь обратно, а не то они схватят вас и два дня не выпустят. Два дня, а то и больше…

Протолкаться обратно? Мы бы протолкались, но в это время начался ураган, послышались первые раскаты грома, первые капли дождя упали на наши лица. Толпа нажимала, все торопились. Здесь уже никто не мог помочь. Нас увлекали прямо к караулу, вот он уже от нас в двух-трех метрах. Рабочий, шедший рядом, попробовал нам помочь, сдерживая как мог напор людей. Он кивком головы просил, чтобы нас пропустили обратно. Напрасно. Очередь словно таяла перед нами, еще один шаг – и мы попадем прямо в лапы патруля.

Я не знаю имени того эстергомского товарища, даже не помню его лица, хотя, собственно говоря, обязан ему своей жизнью. Дело в том, что, когда мы уже подходили к охране и один из них, жандармский сержант, подняв брови, колючими глазами посмотрел мне в лицо и уже приготовился крикнуть «документ», наш новый друг сделал вид, что показывает свой пропуск, потом вдруг схватился за кепку, как будто ее сдувал ветер, и… выпустил карточку из рук. А ведь немного времени было у него, чтобы это придумать, однако он проделал все очень ловко и быстро. Ну, разумеется, мы тоже насторожились, сразу поняв его маневр. Как принято говорить: «дошло».

– Эй, помогите! Ловите, ловите… ветер унес мой пропуск!

Листок полетел к берегу, потому что ветер, на счастье, дул с Дуная.

– Пустите! – кричал рабочий. – Не видите, что ли? Разойдитесь немножко! – и расталкивал всех локтями.

Мы бросились за ним и тоже усердно кричали:

– Ловите же! Черт вас подери, не видите, что ли! Толпа слегка расступилась, мы протолкались, побежали, нашли листочек, он застрял среди камней.

Даже времени не осталось поблагодарить, настолько все это быстро произошло, но мои глаза на мгновение встретились с глазами нашего спасителя. Он побежал обратно с истрепанным листочком, мы же поспешили в ближайший переулок, свернув потом на одну из прилегающих улиц, и сбавили шаг только лишь тогда, когда убедились, что за нами никто не гонится.

Это был первый эстергомский удар молнии. Вскоре последовал и другой.

Полил дождь. Мы шли под нависающими карнизами крыш, прокрадываясь от одних ворот к другим. Пробирались нетерпеливо, нервничали, как будто у нас было какое-то дело, какая-то цель. Дождь полил как из ведра, мы спрятались под навесом у чьих-то ворот. Это была не то гостиница, не то столовая. Я посмотрел на Белу. Лицо его было напряженное, хмурое.

– Ну, а теперь что будем делать?

– Ты видишь, – сказал я, – как помог нам рабочий. А одни все равно мы далеко не уйдем… Нужно как-нибудь связаться с товарищами, с нашими ребятами…

– Каким образом?

В конце концов, думал я, Эстергом не такой уж маленький город. Здесь есть заводы, правда, небольшие, но все равно рабочие должны быть. По крайней мере, столько, сколько священников. Это ведь центр области, а в нее входят города Дорог, Токод, а также шахты, заводы: стекольный, цементный. Должна быть какая-нибудь профсоюзная контора или хотя бы место, где платят взносы.

Из гостиницы вышел какой-то официант, стал у ворот. Посмотрел на нас, потом со скучающим видом отвернулся. Затем взглянул на небо, проворчал: «Должно быть, скоро перестанет», – и ушел обратно. Через некоторое время он снова вышел, но уже в плаще. Наверное, у него кончился рабочий день, а может быть, просто хозяин послал его куда-нибудь. Трудно сказать. Стал около нас, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, очевидно ожидая, когда успокоится небесный душ, чтобы выйти из-под навеса.

Я обратился к нему:

– Любезнейший, не могли ли вы случайно сказать, где в городе металлисты платят членские взносы?

Он даже не посмотрел на меня, продолжая наблюдать за дождевыми струями. Ливень понемножку переставал. Официант заговорил, в его голосе тоже не чувствовалось удивления.

– Где платят взносы металлисты?

– Профсоюз, – я сразу осмелел.

– Ага, – профсоюз, – наконец он соблаговолил посмотреть на меня. – Профсоюз? Здесь вроде неподалеку, – сказал он после некоторого раздумья. – По той улице, потом свернете за угол направо, там недалеко, шестой или восьмой дом. Серое многоэтажное здание. На первом этаже кафе, там он и есть.

Я поблагодарил, а он в это время как бы подтверждал свои собственные слова:

– Да, да, профсоюз, это, конечно, там.

Я решил, что этот официант безусловно неорганизованный[14] рабочий и это просто удача, что он знает: место уплаты взносов обычно и бывает в таких местах, как гостиница или трактир. Не было в таких маленьких городах домов профсоюзов, даже небольшого помещения не было… В определенный день недели или каждый день на один-два часа снимали в гостинице отдельный зал, туда приходили рабочие, там, по сути дела, и была контора.

Дождь вскоре почти перестал. Официант быстро зашагал по грязной, залитой водой улице, мы направились в другую сторону. Вскоре мы увидели дом: серый, многоэтажный, с большими освещенными окнами на первом этаже. Мы вошли в кафе. Было почти пусто. Служанка стелила скатерти на столы, за ее спиной была дверь; возможно, она вела в какой-нибудь отдельный зал.

– Вот там, – решил я, – по всей вероятности, и будет место для уплаты взносов, идем!

Мы вошли в маленький зал. Он тоже был пуст. Я увидел еще одну дверь, оказалось, она вела во двор. Мы остановились, не закрыв за собой дверь. Подождали немножко. Нигде никого. Наконец мы услышали шаги в противоположном конце узкого двора. В полоске света, проникавшей из открытой в зал двери, мы увидели приближающегося к нам приземистого лысого господина. По-видимому, он ходил совершать свои неотложные дела, так как поправлял на себе одежду. Очевидно, это был хозяин, потому что он учтиво спросил:

– Что прикажете?

– Мы ищем место, где платят профсоюзные взносы.

У него был такой вид, что словно он или не понял, или плохо слышит.

– Вон там по лестнице, наверх, – там союз кустарей. – Но в следующее же мгновение лицо его изменилось, он теперь только, очевидно, сообразил, о чем я спрашиваю, да и успел нас разглядеть. – Профсоюз? – Рот у него остался открытым. – Да вы где живете, на луне, что ли? – закричал он вдруг. – Кто вы' такие, а? Профсоюз?

Я, конечно, понимал, что целый день ходьбы да пребывание под проливным дождем нашу внешность не украсили. А этот человек наверняка был одним из участников погрома в городе. А Бела в замешательстве так еще масла в огонь подлил.

– Мы не здешние, – заговорил он, заикаясь на каждом слове, – мы безработные, из Будапешта. Поэтому мы и ищем профсоюз.

– Красные бандиты! – со злостью заорал хозяин. – Вонючие жулики! Профсоюз им нужен! Конец этому уже, конец! Что думаете! Безработные из Будапешта? Знаем таких. – Мы попятились назад в зал, чтобы выскочить на улицу, но этим бы еще больше возбудили подозрение. – Коммунистические подстрекатели? Безработные из Будапешта! – Он не унимался. – Ну погодите!

Он крикнул служанке, которая накрывала столы:

– Зови полицию, Илонка, быстро зови! Ну подождите, подождите, я теперь проверю ваши документы, кто вы такие. Я член городского собрания, я вице-президент промышленного общества, прошу ваши документы.

Служанка, не понимая, о чем идет речь, стояла в нерешительности. А мы, как говорится, давай бог ноги. Я распахнул дверь, мы выскочили в темноту, на незнакомые эстергомские улицы.

Приземистый бросился за нами с такой быстротой, какую только позволяло ему брюхо, но лишь до двери. Может быть, его остановил дождь, а может быть, он, как господская собака, был смел лишь у себя во дворе. Но он орал во все горло: