Читаем без скачивания Город сбывшихся желаний - Джессика Гилмор

Белый! Она пришла бы в ужас. Потребовала бы черный бархат с серебряными пряжками… или вообще ничего, просто тихое место на лесистой поляне. И никакого креста, чтобы отметить это место.

Но погребения не для мертвых – они для тех, кто остался на земле. Ее родителям был необходим каждый последний штрих, чтобы пережить этот день.

Он сжал губы. Он много лет не писал, не виделся с семьей Деклор. Был не в состоянии окунуться в воспоминания. Не хотел сидеть в гостиной, пересматривая фотографии в альбоме, где хранилась память об умершей девочке, розовощекой и пышущей здоровьем. Такую девочку он не знал. Мари, которую знал он, была похожа на него, отмеченная больничной бледностью.

Они были предопределены жить или умереть вместе. Он не выполнил своей части договора. Знала ли она, когда умирала, что он не последует за ней? Тогда не знала.

Что было ужасным предательством? То, что он не умер вместе с ней, или что она не осталась жить с ним?

Она ушла без него, забыла его. Гейб не был уверен, простил ли он ее. Или себя.

– Гейб?

От неожиданного звука мягкого голоса он вздрогнул, по спине пробежала дрожь.

Это не призрак.

Он обернулся. Что он испытал? Облегчение от того, что настоящее вторглось в прошлое.

– Клер была очень занята, и я не захотела ее отвлекать. – Полли остановилась около него, машинально подняла руку к голове и стала нервно укладывать волосы в пучок, но у нее ничего не получалось. – Я подумала, что вдруг вы проголодались… может, мне стоило купить что-то на ланч. Я… я… простите, – выдохнула она.

– Это потом, – произнес Гейб после долгого молчания. – Но сначала мне нужно кое-куда пойти. Полли, я буду вам признателен, если вы пойдете со мной.

Река неслась вперед, пузырилась белой пеной, наталкиваясь на камни, и струилась маленькими водопадами. Вдоль реки тянулась ровная тропинка, идти по ней было легко, и думать можно о чем угодно. Но о чем? Полли не знала, что ей сказать Гейбу.

Когда они пришли на мрачное кладбище с каменными надгробиями, статуями и фамильными склепами, то первой ее мыслью было – лучше бы ей туда не ходить. Надо было подождать у ограды. Гейб подошел к белому мраморному надгробию с ангелом и опустился на одно колено. Он стоял с опущенной головой минут пять. Полли не могла разобрать, плачет он, молится или просто застыл в молчаливом созерцании. Как бы то ни было, но у нее по спине пробежали мурашки – она видит что-то глубоко личное.

Наверное, надо произнести какие-то слова? Но она не знает, как вести себя в подобных случаях. Ее никто этому не научил. Даже в очень престижном пансионе не было уроков, как выходить из похожих ситуаций.

Как поздороваться с послом? Да. Этикет королевского приема в саду? Конечно.

Но это? Ей придется поступать на свой страх и риск.

– С вами все нормально?

– Oui. – Гейб повернулся к ней. – Спасибо.

– За что? Я ничего не сделала.

– За то, что вы здесь. Мне необходим друг.

Полли смутилась и отвела взгляд. Гейб встал, и они пошли обратно.

Он тяжело вздохнул.

– Полли, кто был вашей первой любовью?

– Моей… что? – Она растерялась и откинула волосы с лица. – Не знаю. Мы ведь с вами уже говорили об этом. У меня не очень-то получилось любить.

– Но должен же кто-то быть. Кто-то, от кого мир кругом стал другим. Человек, от которого вас бросало в жар, а сердце выпрыгивало из груди, стоило лишь подумать о нем. – Его голос звучал глухо, акцент более заметен, и каждое слово обжигало.

«Вы».

Но она этого не произнесла – не смогла. Потому что любовь – это не про них. Возможно, они перешли границу, отделяющую коллег от друзей, но следующая – от друзей к любовникам – была слишком далекой и даже недосягаемой.

Первая любовь? Она вспомнила, какой одинокой она была в подростковые годы.

– Я влюбилась в старшего брата моей школьной подруги. Мне было шестнадцать, и я проводила у них рождественские каникулы. В первый день Нового года он меня поцеловал, и я вернулась в школу в полной уверенности, что мы с ним пара возлюбленных. А когда я увидела его снова, то он был с девушкой и едва меня признал. Я проплакала неделю. Вот какая я была дурочка.

– Non. – Гейб взял ее за руку, длинные пальцы сплелись с ее пальцами, и в этих местах у нее закололо кожу. И не только там – по всей руке словно пробежал ток. А по телу – дрожь. Все мысли сошлись на его ласковом прикосновении.

«Только друзья, не забывай», – строго приказала себе она. Но кого она обманывает?

– Вот таким образом мы учимся.

– Учимся чему? – не поняла она.

– Тому, что чувства не всегда равнозначны цене, которую платишь за них.

– Гейб… кто она?

– Мари. Ей было шестнадцать.

Полли услышала в его голосе столько страдания, что эта боль тут же отдалась у нее в сердце.

– Я ее потерял. И никого больше не нашел.

– Вы познакомились в больнице?

Он кивнул, и так крепко стиснул ей ладонь, что Полли чуть не вскрикнула от боли. Но… ведь эта боль привязывает его к ней.

– Больница – это совсем не то, когда знакомишься в другом месте. Ты болен, но это на поверхности, а помимо болезни? Помимо болезни ты просто человек, подросток, которому очень хочется действовать, хочется понять, что ты собой представляешь. И это желание остается при тебе, несмотря на лечение стволовыми клетками, на потерю волос, на синяки и ожоги. Мы с Мари встретились и поняли, что нашли друг друга. Сразу поняли.

– Расскажите мне о ней.

– В ней много всего уживалось: понимание и добрый нрав, злость, нежелание смириться и черный юмор. Как и у меня. Все это было… – он подыскивал нужное слово, – обострено до крайности. Не уверен, что если бы мы встретились при обычных обстоятельствах, то понравились бы друг другу. А тогда… тогда она была для меня необходима. Мы хотели либо вместе победить, либо проиграть. – Он засмеялся, тихо и с горечью. – Но получилось не так, как мы рассчитывали. Я был вне себя от злости, что она ушла одна.

– А сейчас?

– А сейчас я на десять лет старше. То время осталось в памяти, а Мари… – Он с трудом выдохнул. – Я не вспоминаю о мальчике, каким я был тогда. Я закрыл для себя то время. Я выздоровел, уехал из Прованса, из Франции, поступил в колледж и… заново родился.

– Вы победитель.

Полли остановилась и повернулась к нему. Он по-прежнему крепко держал ее за руку. Свободной рукой она дотронулась до его щеки, провела по небритой скуле.

– Вы сделали то, что необходимо, чтобы выжить.

И поэтому вы такой… поразительный человек.

Гейб смотрел на нее сверху вниз, на щеке сильно билась жилка, глаза сделались почти черными.

– Я забыл, что такое – чувствовать, – хрипло произнес он. – Слишком уж это тяжело: боль, тяжесть утраты. Легче было улыбаться, работать, флиртовать, а чувства… я запер все, что связано с чувствами, на замок.

Похоронил вместе с Мари.

– Знаю, – прошептала Полли. – Чувства… это больно.

– Когда я приезжаю домой, то не могу не вспоминать. Это сквозит в каждом взгляде родных, в каждом слове. Родители, глядя на меня, вспоминают все, что было, все те муки, которые вынесли из-за меня. А я вижу ее, вижу на каждом углу на улице, в поле. И чувствую, что я нарушил свое обещание.

– Вы ее, должно быть, сильно любили.

– Любил? – Он улыбнулся. – Мы были очень юными и пылкими. Она была мне необходима, я обожал ее, но любовь? – Гейб посмотрел прямо в глаза Полли, его взгляд гипнотизировал. – Я не знаю, что такое любовь.

Полли шагнула к нему. Всего один маленький шажок, и она прижалась к нему грудью и бедрами, обвила руками его шею и погладила пальцами кончики волос.

– И я тоже не знаю, – сказала она. – Я хочу узнать. – Полли приподнялась на цыпочки и коснулась губами пульсирующей жилки у него на горле. Он вздрогнул. Осмелев, она переместила рот на мочку уха и прикусила зубами. – Страсть… Это я знаю. Иногда этого достаточно.

Теперь ее рот сдвинулся к его рту, и она легонько поцеловала твердые губы. Она хотела всего лишь утешить его, чтобы он отвлекся от прошлого, но один шаг, три поцелуя, три опасных слова изменили все вокруг них, воздух изменился.

– Достаточно? – с горящим взглядом произнес Гейб.

У Полли не было сил ответить, она лишь смогла кивнуть. А Гейб не сводил с нее пронзительных глаз, заглядывая прямо в душу.

Полли чувствовала, что тает от желания, неожиданного и ненужного, но оно тем не менее билось внутри. Она хотела, чтобы он крепко обнимал ее, хотела ощутить его тело. Полли просунула руку ему под футболку.

Вот… теплая кожа с татуировкой. Она обвела пальцами рисунок, а он вздрогнул.

– Черт возьми, Полли, – простонал Гейб. – Я стараюсь…

– Не надо.

Тогда он сдался и прижал ее к себе. Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы его губы оказались на ее губах.

А она позволила ему этот поцелуй, позволила себе припасть к нему и забыться в объятиях его сильных рук. Сегодня, в этот момент, – это все, что она могла ему дать.