Читаем без скачивания Убийца. Пьесы - Александр Молчанов

Тут у меня цель появилась – дожить до того, как книгу выпустят. В руках подержать. Вот я и пошел в районную больницу. На обследование. Думаю, может, лекарств каких-нибудь заказать, пока деньги есть. Я на лечение-то вообще забил, пока роман писал. А мне там говорят – мужик, нет у тебя никакой опухоли. Легкие чистенькие, как у маленького. Я сначала думал у них ренген какой-нибудь ломаный, сел на автобус, поехал в Волоковец, сделал еще раз флюрографию и все анализы. Нет, говорят – все чисто, живи и радуйся. Я охренел сначала. Иду такой по городу, а у самого слезы катятся и я даже думать не знаю о чем. На скамейку сел, смотрю на голубей – а у них рожи такие глупые-глупые – и плачу.

Вернулся домой, хожу по комнатам, все места себе не нахожу. И сразу мне как-то так стало там – маловато, что ли, как-то тесно. Захотелось к людям, в общество. Несколько раз чуть не подорвался к тебе съездить. Или позвонить хотя бы. Потом думаю – зачем, у тебя наверняка уже своя жизнь. Хотя радостью поделиться хотелось. Ну ладно. Сходил в итоге в универмаг, купил телевизор. Стал новости смотреть, что в мире творится, телесериалы. Так и перезимовал кое-как. Весной книжка вышла. Название поменяли, а фамилия моя. У меня было – «Предпоследний поединок» – философское. А они сделали – «Последнее дыхание». Плохое название, к тому же краденое. Фильм был старый, черно-белый, с Бельмондо. Хотя это фигня, все равно старое кино теперь никто не смотрит. Меня, кстати, звали на презентацию, а не поехал. По телевизору был репортаж. Слезливый такой, с комментариями каких-то теток из хосписа. Как-то они это повернули на милосердие к неизлечимо больным, хотя книга вообще не об этом. Ну то есть вообще не об этом.

А на следующий день мне извещение приходит – на междугородний звонок. Я пошел на почту с утра, оказалось – журналистка звонила из журнала «Медведь». Долго говорили, часа полтора. Наверное, разорил журнал на межгород. Просила фотки мои прислать. Я отправил что-то, нашел в семейном альбоме. Еще студенческие, где я в длинными волосами. Они прямо эту фотку и поставили на обложку. Красиво получилось. И интервью вышло на десять страниц. Я потом перечитываю, думаю – ни фига себе, неужели это я все так умно говорил – и об эфтаназии, и о Спарте и о естественном отборе.

Я потом в журнал позвонил, говорю, баста карапузики, нет у меня больше рака. Вылечился. Журналистка сначала обиделась, думала, я их наебал всех. Ой, извини, обманул. Думала, я специально, чтобы привлечь к себе внимание. Орала, как резаная. Я говорю – родная, приезжай, я тебе результаты анализов покажу. У меня ж блин опухоль была неоперабельная. С таким даже в больнице не держат, отправляют домой на симптоматическое лечение. То есть уже не лечат, а только болеутоляющее колют, чтобы легче сдохнуть. Она врубилась наконец, сказала, что перезвонит. Ага, куда перезвонит, у меня ж телефона нет. Мне каждый раз на почту надо идти, чтобы позвонить. Не перезвонила, конечно, зато через неделю телевизионщики приехали с первого канала. Бородатый такой, собкор по северо-западу. Классный чувак, мы с ним в бане попарились, бухнули, все как положено. Он мне все про командировки свои рассказывал – вот где жесть настоящая. Как они в аварию попали, как девок местных снимали. Вот если бы про это книгу написать или там пьесу, или кино снять. Все-таки журналисты – такие, немного со смещенным центром тяжести. Я по себе знаю, потому и говорю. Я ему все рассказал, показал, где живу, чем занимаюсь, на лыжи специально встал, хотя уже все растаяло почти – только чтобы он снял, как я деревенский досуг провожу. Всю душу наизнанку вывернул. Чтобы он мог хороший репортаж сделать. Он и сделал. Даже не репортаж, целый документальный фильм. На полчаса. Про то, как писатель из деревни нашел способ лечения рака. С помощью спорта, бани и позитивного мышления. Представь?

Блин, после этого кино такое безумие началось! Первая приехала баба из Магнитогорска, у которой мать от рака умирала. Я понимаю, люди уже надежду потеряли, а тут им показывают, как человек взял и голыми руками костлявую прогнал. Что я должен был ей сказать? Поезжай домой и заказывай гроб? Она в гостинице поселилась. А я сел рецепт писать. От балды практически. Что я там мог написать? Диета – в основном огурцы и картошка, физический труд, спортивные упражнения, баня. То есть все, что вообще-то раковым больным противопоказано. Написал и говорю – потом приезжайте вместе с мамой, когда поправится. И прикинь, она ведь приехала этим летом. С мамашей. Злобная такая старушенция, со всеми соседями у меня переругалась. Но здоровая! По лесу нарезала кругами с утра до вечера. Помог ей мой рецепт. Не знаю, почему, но помог. А за этой ведь и другие сюда ломанулись. Я сначала даже пытался отмазываться. Но они ведь ничего слушать не хотят. Считают, раз они потратили столько времени и денег на дорогу, они теперь имеют на меня все права.

Короче, я как чудо-лекарь стал знаменитее, чем писатель. Из издательства позвонили, говорят – напиши книжку про свой метод лечения. Гонорар пообещали ровно в десять раз больше, чем за роман. Я и написал… пятая книга вот скоро выходит. Про мой метод. В толстых обложках. Я, оказывается, все умею лечить, не только рак. И бессонницу, и депрессию, и сердечные заболевания. И даже с избыточным весом борюсь эффективнее традиционных методов. А все – позитивное мышление, спорт и труд на свежем воздухе.

Я тогда и понял, что смысл жизни человека – что-то для других делать. Когда для себя стараешься – ничего из этого никогда не получится. Да… И до тебя даже слава дошла. Раз ты приехала. Ты не подумай, я про тебя вспоминал. Часто даже. Хотел все позвонить, но как-то рука не поднималась. Я боялся, что ты мне скажешь. Но я правда… и у меня даже не было никого в это время. Вообще никого, хотя предложения были. Разные же люди приезжают и симпатичные тоже бывают. И блондинки и брюнетки. Извини, тебе, наверное, неприятно это слушать. Я не буду больше. (Пауза) Галя, я хотел у тебя спросить. Я не знаю, что ты там и как. Не знаю, может, у тебя хорошо все, или не очень хорошо. Мне все равно. Я все мечтал это время… Что ты приедешь ко мне. Вот как сейчас. Что сядем тут на скамейке, и я все-все тебе расскажу. И ты послушаешь и останешься здесь. Со мной будешь жить. В Москву, если хочешь, можем ездить время от времени. Можем даже квартиру купить, у меня теперь много денег. Можем даже надолго приезжать, на месяц или на всю зиму. А лето все-таки здесь. Я привык к деревне, да и клиенты привыкли, что я здесь… Подумай, сразу не отвечай. Я подожду. Ты в гостинице остановилась? Я к тебе сам зайду завтра с утра.

Владимир встает, целует Галину в щеку, уходит. Галина гладит ладонью щеку. У нее звонит телефон. Она достает его из сумочки.

ГАЛИНА. Алло, Миша?.. Да, привет, я… Ничего, вот, на берегу посидела… Нет, на кладбище я утром была… Да, я знаю, что уже два года… Да, вот такая я сентиментальная… В конце концов, Миш, это не у тебя на руках муж от рака умер… Нет, ближе нельзя было похоронить… Он хотел на родину вернуться… Знаю… Нет, я знаю… Он все в бреду говорил, когда уже последняя неделя, когда уже под морфием круглые сутки… он говорил, что бросит меня, чтобы я не мучилась с ним. И сюда уедет… все роман какой-то хотел написать… я понять хочу. Почему он… почему он так сюда стремился… да, поняла… Нет, не скажу. Потому. Потому что как раз ты никогда не поймешь.

КОНЕЦ.

Нападающий

1. НАТ. СТАДИОН. ДЕНЬ

Стадион окружен густым хвойным лесом. Сверху – низкое серое небо, которое как будто накрывает стадион крышкой и делает его похожим на коробку, внутри которой бегают маленькие человечки…

Веник, мужчина в спортивном костюме, вбрасывает мяч. Игроки кидаются в схватку. Мяч отнимает Леонид, мужчина в широких семейных труселях. Он ведет к воротам.

ОКСАНА. (Молодая женщина на трибуне, кричит) Леня, давай!

Веник догоняет Леонида и отнимает мяч. Веник гонит мяч к противоположным воротам, но Леонид обгоняет его и закрывает прострел по воротам. Веник гоняет мяч туда-сюда, не зная, что делать.

ОЛЬГА. (Кричит) Вороненку отдай!

Из-за Веника вылетает молодой невысокий парень, который машет Венику руками. Веник не видит его из-за Леонида. На воротах стоит Николай в зимних варежках, он нервно бьет кулаком в ладонь и внимательно следит за движениями Веника.

ОЛЬГА. (Кричит) Веник, ну ту чего, не видишь! Вороненок открыт!

Лена, сидящая рядом с Ольгой, толкает ее в бок.

ЛЕНА. Какой он тебе Веник?

ОЛЬГА. Да ну тебя на фиг! Ну куда он, блин!

Веник наконец замечает Вороненка, Леонид нападает, Веник отправляет мяч в небо. Игроки и зрители, подняв головы, следят за ним, А Вороненок вдруг кидается вперед, к воротам. Леонид бежит ему наперерез и падает, поскользнувшись на траве. В тот момент, когда Вороненок оказывается рядом с воротами, мяч падает сверху прямо напротив его. Николай кидается к мячу, но поздно – Вороненок с разворота забивает мяч в ворота.