Читаем без скачивания Третий раунд - Андрей Поповский

— За что, командир, — снова заныл он, всхлипывая и жалобно шморгая носом.

— Я ж вам все как на духу, прям как отцу родному…

— А за то самое! — вызверился на него опер.

— Какой я тебе нахер командир, тоже мне, подчиненный завшивленный выискался. Я вот лучше тебя сейчас в камеру закатаю, посиди там и подумай, может до чего путного додумаешься. А нет, так просто привыкай к запаху параши, тебе это очень пригодится, так как сидеть ты тогда будешь очень долго.

Через несколько часов Кота снова выдернули на допрос. Все это время он коротал в тесной камере в обществе надоедливого скользкого типа, которого сразу посчитал ментовской подсадкой. Сосед по камере все нагонял на него жути рассказами о зверствах проклятых мусоров, интересовался, за что его сюда закинули, и предлагал передать весточку на волю, так как его скоро должны были выпустить. Кот, в свою очередь, размазывал сопли по лицу, причитал, что ни в чем не виноват и сидит он здесь по черному оговору злых людей. Под конец Кот так увлекся своей игрой, что сам забыл, где и почему он находится. Он вспоминал несуществующую беременную девушку, на которой якобы давно хотел жениться, нес всякую чушь и все порывался покаяться совершенно обалдевшему от его откровений сокамернику в краже яблок из колхозного сада, случившейся в совсем еще нежном возрасте.

— Ну что, подумал? — хмуро встретил Кота давешний опер.

— Обо всем подумал, гражданин начальник, — уже привычно заблажил тот.

— Не виноват я ни в чем. Злые люди на меня возвели напраслину, вот и страдаю я здесь безвинно, уповая только на то, что вы во всем разберетесь по справедливости.

— Разберемся по справедливости, не переживай, только я боюсь, что тебе это не очень понравится. Ты лучше правду расскажи, зачем ты ездил с Мариком в Москву, и все будет хорошо. Я тебе оформлю явку с повинной. Парень ты молодой и неопытный, суд это учтет. Зачем тебе брать на себя чужие грехи? Пусть этот Марик за все ответит, он же тебя во все втравил. А ты, если будешь сотрудничать со следствием, запросто отделаешься всего лишь условным сроком, я тебе обещаю.

— Так не в чем мне признаваться, начальник. Я ж вам тут все рассказал как на духу. Марик просто помогал мне купить машину. Один-то я ехать боялся, вдруг кинут, сами знаете, какие сейчас времена настали, ни стыда у людей, ни совести. А вместе с ним всяко было сподручней. А тут мы еще случайно с нашими парнями из Осетии прямо там на рынке познакомились, они там тоже машины покупали. Вот мы и решили идти домой одной колонной.

— А новые осетинские номера на машины вы прямо там, на рынке в Солнцево прикрутили? — как бы невзначай спросил опер.

— Нет, как можно? — Кот обострившимся чутьем сразу раскусил нехитрую, в общем-то, ловушку.

— Мы же на бумажных транзитах приехали, как сейчас помню, я ведь сам наклеивал их на лобовое стекло пластырем, а номера мы уже здесь в ГАИ потом получили, как и полагается — после всех официальных процедур.

— Ладно, не хочешь признаваться, не надо, — зловеще протянул опер.

— По-любому, как ты ни крути, все равно вся правда наружу выплывет.

— Так не в чем, гражданин начальник, мне сознаваться-то, — очень натурально всхлипнул Кот.

— Не в чем, говоришь? — опер решил выложить свой последний козырь.

— А кто занимался незаконным изменением номерных знаков на кузове и двигателе якобы купленных вами автомобилей?

— Каких еще номерных знаков, какое такое незаконное изменение? — опешил Кот.

В груди его похолодело: он вспомнил, как некоторое время назад Марик привел в гараж посторонних людей как раз в момент перебивки угнанного автомобиля.

— Не строй тут из себя тут целку. Темная машина, угнанная в Кабарде и перебитая тобой, сейчас стоит у нас на экспертизе. С нее уже содрали краску и под слоем шпатлевки, закрывающим замазанную линию, вылезла настоящая цифра номера VIN. Вот так-то, дружок, вот ты и попался. Сколько веревочке не виться, а конец все равно один будет. Так что, готовься — лет пять за свои художества ты точно схлопочешь. Если, конечно, ты не решишь чистосердечно раскаяться и помочь следствию…

Кот облегченно расплылся в идиотской улыбке. Услышав окончание фразы, он полностью расслабился. Кто же, как не он, знал, как делалась перебивка номеров? Почти на всех купленных ими машинах забивка старых номеров осуществлялась металлом. И сам он никогда не работал шпатлевкой, также предпочитая забивать старые линии металлом или закрывать их лужением. Это, конечно, намного труднее, чем просто зашпаклевать ненужную линию, но зато и обнаружить подмену цифры становится не в пример проблематичней. В настоящее время оборудование для подобной экспертизы было только в Ростове, и вряд ли милиционеры озаботятся перегонкой машины в такую даль. Скорее всего, его просто разводят. Опер прокололся, пересказав ему общеупотребимый метод перебивки кузова. Документально к нему тоже не подкопаешься: все машины оформлялись на чужие паспорта и потом перепродавались ничего не подозревающим новым владельцам по генеральным доверенностям, через надежных нотариусов. Единственная машина — пятерка БМВ, в самом начале оформленная на Кота, именно на ней его сейчас и кололи, была сделана тоже в металле. К тому же Валеха ее разбил напрочь еще в прошлом году, и она, наверное, давно уже сгнила где-нибудь на свалке.

— Не знаю, о чем вы, — твердо ответил Кот, честно глядя прямо оперу в глаза.

— Я ведь парень домашний, с босяками разными не общаюсь. Я и слов-то таких не слышал.

— Домашний? Не слышал, говоришь? Ну ладно.

Опер резко встал из-за стола и, пройдя мимо съежившегося на стуле Кота, резко открыл дверь в смежную комнату.

— Проходите.

В комнату вихрем ворвался высокий седой мужчина в кожаном плаще. Быстро подойдя к изумленно разинувшему рот Коту, он с размаху залепил ему звонкую затрещину.

— Ах ты гаденыш, что же ты делаешь! Сколько намучалась мать с тобой, охламоном, она, бедная, работает день и ночь, растит тебя, лелеет, всю душу вкладывает, а ты, значит, вот какими делами занимаешься! Да я тебя, негодяй, собственными руками задушу! Ты — позор нашей семьи!

Говоря это, мужчина в плаще продолжал по чему ни попадя сильно дубасить Кота, закрывающего руками голову и громко верещащего:

— Не надо, дядя Тимур, не виноват я, меня оговорили!

— И в самом деле, Тимур Вахтангович, не надо этого рукоприкладства, — опер, некоторое время злорадно наблюдавший за тем, как дядя по матери мутузит непутевого племянника, вмешался в происходящее.

— Вы нам лучше помогите воздействовать на вашего племянника с тем, чтобы он сам во всем признался и тем самым облегчил свою незавидную, прямо скажем участь.

— Да я его!

— Не виноват я, дядя!

Этот театр абсурда продолжался еще некоторое время, пока Тимур Вахтангович неожиданно не заявил совершенно ошалевшему от его слов оперу, что деньги на машину непутевому племяннику действительно дала именно его сестра — мать Кота. При этом дядя внушительно добавил, что с этого момента он лично возьмется за воспитание своего племянника, устроит его на работу и, в конце концов, сделает из него настоящего человека. Никаких весомых доказательств причастности Кота к торговле краденными автомобилями у милиции не было. В их распоряжении была только оперативная информация, которую к делу не пришьешь. Поторопившиеся с задержанием оперативники действовали наобум в условиях дефицита времени. Они надеялись быстро расколоть показавшегося им слабым звеном парня, но тот оказался крепким орешком. Кроме того, пока Кот в ожидании повторного допроса сидел в камере, его родственники, подключившиеся к делу, нажимали на все доступные им рычаги, чтобы вытащить его оттуда. Делом заинтересовалось вышестоящее начальство, мягко намекнув работающим с задержанным парнем операм, что для санкции на арест Кота доказательства его виновности должны быть весьма и весьма весомыми. В результате, поздно вечером выпущенный под подписку о невыезде Кот вместе с дядей вышли из здания Ленинского РОВД на улицу и сели в дядину черную «волгу».

В машине дядя смерил племянника взглядом и процедил сквозь зубы:

— Запомни, в первый и в последний раз я тебя вытащил из подобного дерьма. Мне сегодня пришлось напрячь все свои связи и лебезить перед массой народа, чтобы вытащить тебя из кутузки. Если ты не одумаешься и не изменишь свое поведение, то в другой раз, несмотря на то, что я очень люблю свою сестру и уважаю твоего отца, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь. Ты меня понял?

— Да, дядя, я все понял. Спасибо тебе, — потупив глаза, отвечал Кот.

Глава 10

Днем ранее Марик, уже несколько часов мотавшийся по делам на общаковой БМВ по городу, увидел, как ему сзади помигала фарами знакомая «девятка» Валехи. Марик тут же прижался к бордюру и вылез из машины. Из остановившейся рядом «девятки» ему навстречу, лениво потягиваясь, вышел сам Валеха. В машине, на сиденье переднего пассажира, остался сидеть Миша — мускулистый высокий парень с бесстрастным, ничего не выражающим лицом, появившийся в их бригаде недавно с подачи того же Валехи.