Читаем без скачивания Манифест: Революция - Рон Пол

Из средств на индивидуальных медицинских сберегательных счетах большинство американцев сможет покрыть расходы на текущее медицинское обслуживание в течение года. Страхование же вернется к выполнению своей обычной роли – покрытию крупных, неожиданных событий и станет вследствие этого гораздо доступнее.

Даже сейчас, впрочем, врачи могут работать вне нашей сумасшедшей системы, если приложат специальные усилия. Несколько лет назад я встречался с доктором Робертом Бери, который прибыл в Вашингтон свидетельствовать перед Объединенной экономической комиссией, членом которой я был. Доктор Берри открыл в сельскохозяйственной части штата Теннеси клинику с низкими ценами. Клиника не принимала медицинские страховки и прочие виды государственных субсидий, упоминавшиеся выше, что позволило доктору Берри обслуживать пациентов без вмешательства государственных бюрократов или администраторов ОЗ. Вследствие этого пациенты смогли самостоятельно выбирать для себя соответствующее лечение.

Другими словами, доктор Берри оказывает медицинские услуги так, как они оказывались 40 лет назад, когда пациенты платили наличными за текущее лечение и имели страховку на случай непредвиденных случаев серьезных травм или заболеваний.

Такое ведение дел дает ему дополнительные преимущества. Освобожденный от бюрократов ОЗ и правительства он может сосредоточиться на медицине, а не выставлении счетов. Работая за наличный расчет, он существенно снижает накладные расходы, тем самым, получая возможность устанавливать более низкие цены, чем другие врачи. Он часто выставляет счет всего в 35 долларов за лечение обычных болезней – лишь чуть больше, чем доплата к страховке, которую берут другие клиники. Его доступные цены позволяют небогатым пациентам обращаться к нему до того, как мелкие проблемы становятся серьезными и, в отличие от других врачей, доктор Берри принимает пациентов в тот же день без предварительной записи.

Его пациенты – это рабочие люди с невысокими доходами, которые не могут себе позволить медицинскую страховку и не всегда попадают в категорию государственных льготников. Некоторые из них были вынуждены обращаться в пункты неотложной помощи с обычными болезнями, потому что практикующие врачи отказывались их принимать. Другим не нравилось долгое ожидание и плохое отношение, с которым они столкнулись в государственных клиниках.

В разговоре о плохом отношении в государственных клиниках, тем, кто выступает за государственное здравоохранение, следует взглянуть на ветеранские госпитали. Это их государственная медицина. Эти учреждения – национальный позор. Если это та забота, которую правительство оказывает тем, кто проявил героизм, кто наиболее достоин уважения, то чего же тогда ждать всем остальным?

У американцев создали впечатление, что "регулирование" - это всегда хорошо, и что любой, кто говорит о дефектах регулирования - это антисоциальный людоед, который готов принести безопасность и благосостояние в жертву экономической эффективности. Если уничтожить хоть одну из страниц Федерального регистра, содержащего все государственные нормативы, то мы все немедленно умрем.

Настоящая история регулирования не так прямолинейна. Бизнесмены часто призывают к регулированию в надежде осложнить жизнь своим более мелким конкурентам, которым сложнее соблюсти все требования норм. Крупные корпорации помогают вводить совершенно бессмысленные регулирующие правила, которые наносят серьезный вред частному бизнесу – и вреда куда больше чем пользы, для которой они введены – но эти крупные корпорации сами не страдают от этих норм, они не несут издержек от их защиты.

Когда сенатор Джордж Мак Говерн ушел из политики, он стал собственником небольшого отеля в Коннектикуте, под названием «Стрэтфорд Инн». Через два с половиной года его принудили закрыть отель. После опыта в собственном бизнесе бывший сенатор Мак Говерн имел честность поинтересоваться, где же положительный эффект от регулирующих норм, которые он, надо заметить, сам же помогал вводить. «Законодатели и регулирующие органы должны более тщательно учитывать экономические и управленческие издержки, которые мы приносим бизнесу», - сказал он. Он продолжает:

«Как владелец отеля, я хотел обеспечить отличную защиту от пожаров. Но я очень удивился, когда узнал, что мое двухэтажное здание, которое имело в каждом номере огромные двери, открывающиеся в общий коридор, построенный целиком из бетона, требует системы пожаротушения, более подходящей для отеля «Уолдорф-Астория». Дорогостоящая автоматическая система распылителей, которая была вполне способна утопить «Стрэтфорд Инн», как я убежден, ничего не добавила к безопасности постояльцев и работников. А промо-компания так толком и не стартовала отчасти из-за того, что мой менеджер был вынужден днями просиживать над вычислением излишне запутанных форм федеральных налогов и налогов штата».

«Я за защиту здоровья и благополучия как работающих, так и потребителей», - продолжает Мак Говерн. «Я за чистую окружающую среду и экономическую справедливость. Но я также считаю, что мы могли бы достигать более крупных целей, если бы значительно урезали этот невероятный объем бумажной волокиты, запутанные налоги, сиюминутные регулирующие акты и почти бесконечные требования к отчетности, которые причиняют вред американскому бизнесу. Множество предприятий, особенно малых и независимых, таких как «Стрэтфорд Инн», просто не могут переложить требуемые регулирующими актами издержки на плечи потребителей и остаться конкурентоспособными и доходными». Он заключает: «Если бы я вернулся в Белый Дом или Сенат, я задал бы множество вопросов, прежде чем голосовать за любые нормы, обременяющие тысячи предприятий, борющихся за выживание по всей стране». Это важный урок: правительственное вмешательство в экономику не может заранее приветствоваться как благотворное и справедливое.

Но таким его представляют в большинстве уроков американской истории. Студенту легко обнаружить в книге утверждение о том, какой хаос и несправедливость царили везде до того, как вмешалось федеральное правительство, движимое глубоким стремлением к общественному благу и стремлением защитить народ от жестокого свободного рынка. Утверждается, что «монополии» диктовали цены несчастным потребителям. Рабочих заставляли принимать все уменьшающуюся заработную плату. А гигантские корпорации благодаря своему экономическому превосходству без труда пресекали попытки добиться успеха тех, кто был достаточно глуп, чтобы конкурировать с ними.

Каждое слово в этих утверждениях – ложь, что, впрочем, не мешает этой версии нашей истории распространяться и приниматься на веру. Я не виню людей за эту веру – она является лишь отражением того, что им говорили; кроме счастливой случайности ничто не могло им указать, где искать правду. Но за этой простой, глупой и карикатурной версией истории стоит программа: напугать людей «неограниченным» свободным рынком, заставить их принимать все возрастающие обременения, которые политический класс накладывает на частный бизнес, как единственно верный путь, ведущий к их благу.

Аргумент, который мы слышим даже сейчас, был изобретен сотню лет назад, когда федеральное правительство было куда меньше, чем сейчас, люди были гораздо беднее и работали в куда худших условиях. Сейчас, якобы, из-за большей роли федерального правительства, государственного вмешательства и регулирования, люди стали жить значительно богаче. Это классический пример логической ошибки post hoc, ergo propter hoc (после значит вследствие – прим. переводчика) Эта ошибка случается когда мы неосторожно предполагаем, что если событие А предшествовало В, то А – причина В. Якобы, если люди более богаты сейчас, то это правительство спасло их от ограбления свободным рынком.

Но это же бред. Конечно же, люди были беднее сотни лет назад, но не по той причине, которую подбрасывает нам модная теория. Просто в сравнении с сегодняшним днем, раньше в Америке было меньше капитала. Производственные возможности экономики по сегодняшним стандартам были очень маленькими и, следовательно, на единицу капитала могло быть произведено очень мало товаров. Большинство населения вынуждено было довольствоваться куда меньшим, чем считается минимальным сейчас, потому что так мало могло быть произведено. Все законы и регулятивные акт не могут обойти ограничения, наложенные самой реальностью. Как бы мы ни старались облагать налогами богатых и перераспределять доходы, в экономике, страдающей от недостатка капитала, просто очень мало благосостояния, которое можно перераспределить.

Единственный путь увеличения уровня жизни каждого – это увеличение капитала в расчете на одного работника. Дополнительный капитал повышает производительность труда, а это означает, что каждый работник теперь может производить больше товаров, чем раньше. Когда экономика становится способной производить больше товаров, их изобилие приводит к тому, что они становятся более доступными в терминах долларов (если Федеральная Резервная Система не увеличивает денежную массу). Перераспределение доходов от богатых к бедным ведет только к одному: богатые решают укрывать доходы, уезжают из страны или перестают много работать. Но инвестиции в капитал делают богаче всех. Это единственный путь к благосостоянию для всех. Мы сегодня богаче, чем раньше, потому что наша экономика способна производить больше, чем раньше и с меньшими издержками. И поэтому, просто с практической точки зрения, глупо взимать налоги с каждого шага этого процесса, так как это замедляет единственный процесс, который может создать благосостояние для всех.