Читаем без скачивания Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом - Том Райт

Подобным образом, тщетной окажется и попытка вообразить себе мир, в котором просто действуют естественные процессы, благодаря которым жизнь людей постепенно становится все лучше и лучше. Представить себе мир без зла невозможно, если думать о таком положении вещей, когда с помощью одного лишь человеческого усердия можно достичь утопического совершенства. Как я уже говорил, живучесть мифа о прогрессе, в который многие верят до сих пор, на фоне всех ужасов последнего столетия достойна удивления.

Однако здесь важно понять, что эти ложные представления, связанные с дуализмом и верой в прогресс, в значительной степени определяют то, что делают люди в нашем мире и как они выстраивают свою жизнь. Если я дуалист, значит, я практически никак не могу изменить этот мир. В этой юдоли слез, полной порока, все останется таким же дурным до момента возвращения Господа. Так что не стоит и пытаться что-то исправить — это все равно что чинить автомобиль, который неизбежно вот-вот упадет в пропасть. (Это похоже на идеи некоторых радикальных марксистов, которые призывали не бороться за облегчение условий жизни рабочих, потому что это лишь замедлило бы приход революции.) Дуализм такого рода порождает паранойю, с которой часто приходится сталкиваться епископам: вся система прогнила, и существует заговор в парламенте, в компании ВВС, среди театралов, масонов и так далее, и этот заговор прокрался даже в церковь, так что нам следует бороться, бить врагов и проклинать их, а самое главное — необходимо выставить на свет эту схватку между Богом и злом. В эту картину легко вписывается демонология определенного рода, о которой мы еще поговорим.

Люди, которые верят в прогресс, смотрят на мир иначе. Мир становится все лучше, но средства улучшения мира — это различные механизмы эволюции. Этим некоторые оправдывали Первую мировую войну: поскольку важно выживание самых приспособленных, нам нужна хорошая война, которая покажет, кто достоин выживания. Этнические чистки в отношении индейских племен Северной Америки, происходившие примерно в то же время, оправдывали подобной логикой. А это, в свою очередь, придает новую легитимность империи. Если мир движется к лучшему и в этом проявляется дело Бога в мире, тогда новые империи возникают не без участия Бога — и как же мы можем не поддержать то, что Он совершает? Такого рода размышления заставили многих немцев вступить в так называемую партию христиан Германии в 1930-х годах; Бог, говорили эти люди, призывает немецкий народ стать новой мировой силой. Именно против такого мышления выступали такие люди, как Карл Барт, Дитрих Бонхеффер и Эрнст Кеземан.

Сегодня подобные аргументы используются для оправдания новой глобальной империи — империи капитализма, свободного от ограничений, который порождает необъятные международные долги. Вера в то, что «призвание» так называемого свободного мира состоит в том, что он просто обязан навязывать свою волю другим частям мира, настолько широко распространена, что ее отражают даже проповеди (я мог слышать такое «исповедание веры» в Вашингтонском кафедральном соборе в сентябре 2002 года), звучащие во многих местах США. Это также слишком легко порождает слухи о войнах и сами войны.

В данной главе я хочу показать, что христианский взгляд на историю предлагает нам совершенно иной подход к проблеме зла, подход, который основан на смерти и воскресении Иисуса. Если мы должны осуществлять в жизни достигнутое на кресте, предвосхищая мир, навсегда освобожденный от зла, нам следует выбрать подход, лишенный как дуализма, так и веры в прогресс. Но прежде чем мы об этом поговорим, я хотел бы сказать несколько слов о силах зла, которые, как это понимают многие богословы, действуют с помощью структур нашего мира. Это сложная тема, заслуживающая самого серьезного анализа, но мне придется лишь дать краткое описание того, что заслуживает куда более подробного рассмотрения.

Интерлюдия: назовем власти по имени

Злу присуща скрытность — не все ты можешь здесь сразу увидеть и понять. За злом стоит сила или силы, которые трудно описать, хотя они вполне реальны. В конце концов, нечто подобное мы видим в современной физике: если бы сто лет назад какой-либо ученый заговорил о существовании «черных дыр» во вселенной, его сочли бы глупцом, но сегодня мы признаем, что только эта гипотеза может удовлетворительно объяснить некоторые факты. Так что у нас нет причин отмахиваться от подобных вещей.

Несколько слов о сатане

В Ветхом Завете (здесь нам придется снова вспомнить о том, о чем мы уже говорили выше, и продвинуться дальше) время от времени упоминается «сатана», по-еврейски — HaSatan. Это слово означает «обвинитель», и в первых главах Книги Иова это существо как будто действительно занимает официальный второстепенный пост в небесном суде Бога. Он ведет обвинительные процессы, находит виновных и подвергает их жизнь исследованию. В случае Иова сатана просит позволения применить такие методы, которые почти наверняка сделают Иова нарушителем. Иов много чего делает на протяжении книги, однако он все равно не оправдывает надежд сатаны, потому что не проклинает Бога. Достоин внимания тот факт, что в конце книги мы слышим о многих других героях, но там нет ни слова о сатане. Другое упоминание о сатане мы найдем в рассказе о переписи Давида (1 Пар 21:1) и в Книге Захарии (3:1),

Сатана занимает официальный второстепенный пост в небесном суде бога

где он опять играет роль обвинителя; дыхание сатаны чувствуется не только в повествовании главы 3 Книги Бытия, но и в апокалиптических видениях Даниила о чудовищах, выходящих из моря. Похоже, что сатана не человек, а некто вроде ангела, в некоторых повествованиях — вроде бывшего или падшего ангела, и он или оно (любопытно, что феминистки никогда не требовали, чтобы для сатаны иногда использовалось местоимение «она») противостоит человечеству, а потому противостоит Израилю, а потому и Иисусу. Самый известный библейский отрывок, где действует сатана — это, безусловно, рассказ об искушении (Мф 4 и Лк 4), когда Иисус снова переживает то, что переживал Израиль в пустыне, а также Адам и Ева — в Эдеме, и в этот раз, в отличие от Израиля и всего человечества, Иисус отвергает предложения искусителя.

Как можно понять, сатана — противник не только человечества, Израиля и Иисуса, но и самого творения. Он все время стремится уничтожить замысел Божий, тот мир, который, по словам Бога, был весьма хорошим (Быт 1:31) и который, по мнению авторов Библии, нужно воссоздать заново. Другими словами, сатана постоянно стремится принести смерть — смерть людям и гибель всему творению. При этом, чтобы внести в мир смерть, сатана пользуется таким средством, как грех, то есть бунт человека против своего призвания отражать образ Божий миру, отказ поклоняться Богу Творцу. В результате человек выбирает другой объект поклонения и другое призвание и, поклоняясь элементам творения, неизбежно теряет способность носить этот образ. Смерть не есть наказание за грех, произвольно выбранное тираном. Это неизбежное последствие греха, поскольку отворачиваться от живого Бога и обращаться к идолам равносильно отказу аквалангиста от трубки, через которую он дышит. Таким образом, Библия показывает, что сатана — это нечеловеческая и небожественная персонифицированная сила, которая стремится разрушить все творение, включая человека, и, прежде всего, сорвать Божий план переделки мира и людей через Иисуса Христа и Святого Духа.

Опасные крайности понимания дьявола

К. С. Льюис в своих знаменитых «Письмах Баламута» говорит о том, что существуют две в равной мере опасные ошибки, подстерегающие людей, когда те начинают размышлять о дьяволе. С одной стороны, они могут относиться к этому существу слишком серьезно, думая, что сатана столь же силен, сколь Бог или Иисус, с которыми он сражается, и видя в каждой проблеме, неприятности или неудаче прямое действие сатаны. Эта опасность вполне актуальна и для нас. Некоторые христиане сегодня думают, что пастырская работа, как и христианская забота о здоровье общества, — это в целом нечто вроде экзорцизма. Я не сомневаюсь в том, что экзорцизм порой необходим. Большинство пастырей знают о подобных ситуациях. Но я также прекрасно понимаю, что Льюис глубоко прав, предупреждая об опасности повышенного и нездорового интереса к действию демонов и представления о том, что бесы прячутся за каждым деревом в саду.

Льюис говорит и о другой опасной крайности, когда люди презрительно насмехаются над самой идеей существования бесов. Они представляют себе существо в красном трико, с рожками, копытами и хвостом, а затем отбрасывают это представление, наивно полагая, что к этому и сводятся представления о дьяволе, от которых они отказались. Именно из-за этого, как я подозреваю, во многих богослужебных текстах сегодня дьявол все реже упоминается. Многие богословы последнего столетия испытывали своеобразное смущение перед разговором о бесовских силах — пока эти слова не приняли на вооружение богословы, размышляющие о политике, слишком левые, чтобы их можно было проигнорировать. Вскоре мы поговорим об этом подробнее.