Читаем без скачивания Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации - Дэвид Годман

«Я проверял тебя, твой уровень и способности», – сказал он.

«Я ничего не знаю о ваших проверках, но я сильно страдал», – ответил я.

«Я не хотел причинять тебе страдания, но если захочу, могу довести тебя до безумия», – бесстрастно сказал Ганапати Муни.

У меня не было ни малейших сомнений в этом. Сама его внешность была поразительной – высокий лоб, большие сияющие глаза и волнистая борода делали его похожим на библейского пророка.

«Если этот человек так велик, каким же великим должен быть его учитель», – подумал я. Мое сердце загорелось желанием встретиться с Шри Раманой Махарши.

Я впервые отправился к Аруначале с Шри Рами Редди. Мы поели в городе и пошли в ашрам. В то время там почти не было построек – стояла хижина Бхагавана и еще одна над самадхи его матери.

Когда мы пришли, Бхагаван мыл руки после еды. Он пристально посмотрел на нас.

«Вы уже ели?»

«Да, мы поели в городе».

«Вы могли поесть и здесь».

Я пробыл с ним всего три дня, но за это короткое время он произвел на меня огромное впечатление. Я считал его настоящим махатмой, несмотря на то что его образ жизни был очень простым. В то время еду по большей части готовил сам Бхагаван. Запасы продуктов были очень ограниченными, и обычно готовили лишь рис и овощной суп.

Собираясь уходить, я попросил его: «Бхагаван, покажите мне правильный путь».

«Что ты делаешь сейчас?», – спросил он.

«Когда я в правильном настроении, я пою песни Тьягараджи [поэт-святой, писавший на телугу] и повторяю священную мантру гаятри[95]. Кроме того я занимался пранаямой, но эти дыхательные практики подорвали мое здоровье».

«Лучше перестань практиковать все это, – посоветовал он, – но никогда не прекращай адвайта-дришти (недвойственное видение)».

В тот момент я не смог понять, что он имел в виду.

Я на месяц уехал в Бенарес, вернулся в Пондичерри и провел там пять месяцев. Куда бы я ни пошел, люди находили во мне различные недостатки: «Ты слишком слаб… Ты не годишься для йоги… Ты не умеешь концентрироваться… Ты не умеешь задерживать дыхание… Ты неспособен голодать… Тебе нужно слишком много сна… Ты не можешь не спать ночью… Ты должен отдать все, что у тебя есть…» и так далее.

Только Бхагаван ничего не просил и не находил во мне никаких недостатков. Во мне не было ничего такого, за что я мог бы удостоиться его милости, но для Бхагавана это не имело никакого значения. Ему нужен был я, а не мои совершенства. Достаточно было сказать ему «я ваш» – и он делал всё остальное. В этом ему не было равных.

Каких странных людей он собрал вокруг себя! Однако те, кто отдал себя ему, доверился ему и делал всё, что он говорил, были окружены его огромной заботой и добротой.

В 1930 г. я во второй раз приехал в Раманашрам и остался там на месяц. В то время мы вели в ашраме очень простую жизнь. Каждое утро я рано вставал, мылся возле колодца у Пали Тиртхам, готовил на маленькой плите еду для храма Матери и начинал обряд почитания лингама над самадхи матери Бхагавана. Чиннасвами пел гимны вместе со мной. Бхагаван помогал нам в разных делах. Каждый вечер после ужина он свободно беседовал с нами. Люди засыпали его вопросами по философии и метафизике. Вечером он сидел на деревянной кушетке возле колодца и смотрел на Аруначалу в глубоком молчании. Его лицо озарялось внутренним сиянием, которое, казалось, становилось ярче по мере того, как сгущалась темнота. Мы сидели вокруг него молча или пели какую-нибудь песню. Аламелу Амма иногда пела гимны из «Тируппугал». Безмолвие и покой в эти часы были необыкновенными. Когда заканчивался ужин, обитатели ашрама снова собирались вокруг Бхагавана. В эти часы он всецело принадлежал нам. Он рассказывал истории, отвечал на вопросы, рассеивал наши сомнения – и всё это со смехом и шутками. Мы забывали о времени и могли сидеть допоздна, пока Мадхава Свами не появлялся за спиной Бхагавана и не показывал нам жестами, что пора дать Бхагавану отдохнуть.

Примерно в это время Б. В. Нарасимха Свами взялся писать книгу о жизни Бхагавана под названием «Самореализация». Он собирал материал для этой работы, опрашивая преданных. Черновой вариант книги был готов, и автор дал его мне почитать. Мне пришло в голову, что нужно написать такую же книгу на языке телугу. Я получил разрешение Бхагавана и, используя рукопись Нарасимхи Свами как план работы, за месяц сделал вариант на телугу – «Рамана-лила[96]».

С того времени каждый раз, когда у меня был выходной и достаточно денег на поезд, я приезжал в Раманашрам. Все были рады меня видеть, включая Бхагавана, – увидев меня, он говорил с любовью: «Кришнаяя приехал!»

Однажды получилось так, что у меня не было денег на билет, и я думал, как же мне быть. К моему великому удивлению, я получил извещение о назначении меня в судебную комиссию, что помимо прочего означало денежное вознаграждение. Таким образом, узнав, что деньги у меня будут, я уехал первым же поездом.

В те ранние годы Бхагаван был в гораздо большей степени «одним из нас». Хотя он свободно перемещался по ашраму и делал любую работу, его любимым занятием было приготовление пищи. Он был прекрасным поваром и, казалось, знал всё о травах и овощах: их свойства, всевозможные способы приготовления, различные блюда из них и т. д… Когда он растирал чатни на большом камне, мы все собирались вокруг него, и он, как мать семейства, давал каждому из нас попробовать. Для нас это был прасад.

Некоторые посетители не понимали, какое удовольствие доставляет Бхагавану приготовление пищи. Одна девочка из колледжа как-то раз увидела, как Бхагаван готовит еду, и стала возмущаться: «Что происходит?! Вы позволяете этому старому человеку готовить на вас всех? Как это жестоко с вашей стороны! Освободите его от работы на кухне и готовьте себе сами!»

Но Бхагаван с детства любил готовить! Это выяснилось, когда однажды пришла одна вдова, вошла в холл и поклонилась Бхагавану. Он внимательно посмотрел на нее и рассмеялся: «А, это ты!»

Женщина смутилась, закрыла лицо вдовьим сари и забилась в угол.

Бхагаван продолжал, широко улыбаясь: «Когда я был ребенком, ее семья жила по соседству, а она была маленькой девочкой из этой семьи. Наши родители договорились, что, когда придет время, она станет моей женой. Я очень любил помогать матери на кухне. Ее мать ворчала, что никогда не выдаст свою дочь замуж за парня, который любит проводить время за плитой, подобно женщине. Так получилось, что мне не суждено было жениться. Но если бы я женился на ней, какова была бы моя судьба!»

Все расхохотались над тем, какая чаша миновала Бхагавана.