Читаем без скачивания В море – дома! Славный мичман Егоркин - Ф. Илин

Глава 5. В десант так в десант!

Однако! Такое приказание Жеребчиков получал первый раз в жизни. Васильцев – тоже.

А Бобровский уже стал деловито готовиться к высадке досмотровой десантной группы – в первый раз в своей офицерской службе.

– Кто пойдет из офицеров на шлюпке? – спросил сам у себя командир корабля. Бобровский и Васильцев тут уже чуть не подрались – каждый сейчас думал, что это именно его право.

– Какой пионерский задор! – саркастически хмыкнул командир, – и к сведению некоторых храбрых Айвенго – если кто чего забыл, конечно – есть такая книжка – ТКР, типовое корабельное расписание, то есть, где на все случаи жизни прописано – кто, чего, когда и в каких случаях делает. А про этот случай там сказано – идет помощник. Не веришь – на вот, посмотри! – издевательски шпынял офицеров Жеребчиков с высоты своего статуса.

Бобровский бросил победно-презрительный взгляд в сторону замполита.

– А вам, сэр, приготовиться к приему и допросу пленных! – хохмил довольный помощник – ты же, вроде бы по-английски иногда ругаешься на 16 канале, говорят!

– Ты еще их попробуй-ка захвати! – скептически протянул расстроенный Васильцев: – Погоди – вот еще будет и на нашей улице пень гореть! – мстительно сощурился он.

Мичман Егоркин сам отбирал добровольцев. Шлюпка крошечная, не разгонишься – всего-то четыре гребца и войдут. Поэтому, надо было брать не тех. кто чего-то хочет, а только тех, кто хоть что-то может!

Оружие – автоматы, ручные гранаты получали в арсенале. Бобровский потащил было и ручной пулемет, но, заметив ехидную улыбку замполита, вновь отдал его арсенальщику. Опытный мичман Егоркин удовлетворенно кивнув и посоветовал взять побольше снаряженных магазинов с собой. Что тут же и исполнили…

Расторопный кок притащил разные консервы и хлеб для сухого пайка десантной группе и стал раздавать.

– Ты не сомневайся – назад ничего не вернем – заверил командир отделения торпедистов старшина Богомазов, прилаживавший на ремень подсумки с магазинами и гранатами. Он славился своими достижениями в поднятии тяжестей на всех соревнованиях. Зверский аппетит его был тоже известен не только на корабле, но и во всей бригаде – как – то, было, он на спор съел в одиночку очень приличный торт, выигранный им же в чемпионате по гирям…

– А кто это сомневался? – презрительно фыркнул кок, давно утративший такие иллюзии. Говорят, что повара любят людей с хорошим аппетитом. Повара – они… может быть, и любят. А вот коки… Вася Пыхтин, например, их всех ненавидел! Ему бы в комендоры или в минеры… а тут – коком! Вот уж попал – так попал! А кто его, собственно, спрашивал? Вот он и ненавидел… хотя, готовил вполне прилично… случалось иногда. Да!

Старшины-старослужащие из БЧ-5 были походя выбракованы Егоркиным из числа добровольцев. Те было кинулись к политработнику – жаловаться на дискриминацию и проявлять комсомольскую сознательность, но… Тут на палубе появился из ПЭЖа мрачный механик. Он почему-то был в курсе происходящего, и сразу же, вместо утреннего «здрасьте» отвесил своим старшинам по легкой затрещине. Они, конечно, такую реакцию предвидели, но удрать не успели.

– Михалыч! Это же не наш метод! – укоризненно крикнул ему с ходового замполит.

– А ты мог бы хоть раз и отвернуться, тоже мне – Око Недреманное! – проворчал недовольный механик – А чего они в герои рвутся – а в заведовании – бардак! Я вот всем электрикам сейчас устрою Варфоломеевский утренник и Утро стрелецкой казни… сразу – чтобы не мучились! Всем вашим обормотам построиться на шкафуте – форма одежды – комбинезоны! – обратился он к старшинам: – Пряники прямо сейчас раздам – всем хватит! – и продолжал:

– Это рогатые пассажиры пусть в войнушку играют – на досуге, у них жизнь – сама сплошной досуг – а у нас пахоты непочатый край! Можете жаловаться в ООН! – почему-то дал такой адрес командир БЧ-5. Только там, наверное, можно найти управу на механиков – решил один из старшин, но… промолчал и лишь сокрушенно вздохнул. А ведь могло бы и приключение состояться… а тут – смазка, сопротивление изоляции, и пыль в разных щитах… приборка, непутевые молодые матросы… тьфу… достали!

Помощник, тоже вооружившись, со снаряжением поверх кителя, пистолет оттягивал ремень справа и морщил его. «Сбруи» через плечо, поддерживающую кобуру на уровне, понятное дело, не было. Бывалый Егоркин взял АКМС – если что – так куда надежнее, и полный подсумок магазинов к нему. Только Палыч изо всех офицеров и мичманов корабля имел приличный сухопутный опыт… даже немного боевого, привез он как-то давно, еще морпехом, из Африки уважаемую медаль «За отвагу», и поэтому Егоркин сам проверял оружие у «добровольцев» лично.

Бобровский не возражал – важно надуваться он не собирался – чай, не первомайский красный шарик. Он бы, и правда, обрядил своих бойцов еще и в каски – для смеха, но командир запретил, резонно заявив, что оперетты и даже – цирка у нас и так хватает – пусть хоть раз все будет по-военному.

Наконец, лихо погрузившись в утлую шлюпку-четверку, «добровольцы» на веслах, чтобы, значит, скрытно и малошумно, пошли к назначенной точке. Это было не далеко, и через четверть часа шлюпка с шуршанием ткнулась в песчаную отмель в маленькой бухточке среди серых острозубых скал, куда Бобровский ловко проскочил. Выскочив из шлюпки прямо в воду, моряки мигом втянули ее вверх по отмели – на всякий случай, а Егоркин еще и надежно закрепил баковый конец за солидный камень.

– Тихо! Не шуметь! Зарядить оружие, поставить на предохранитель! Богомазов! Свиркин! Вперед на десять шагов! Там залечь, осмотреться, прикрывать высадку! – привычно командовал Палыч, когда-то служивший в Сателлите, в «морпехе». Сейчас все это вспомнилось на «автомате». Навыки на уровне рефлексов – вспомнились требования начальника разведки полка. Мудрый был мужик – хотя и вряд ли знал психологию. Но может и знал – только не подозревал – что именно это и есть – психология!

Матрос Медынский среди скал, выше линии прилива, вдруг обнаружил резиновую шлюпку, еще влажную, и… акваланг с желтыми баллонами. Правда, все надписи были на родном русском языке.

– Маскируются, гады! – понимающе прошипел Богомазов с благородным гневом в голосе.

– За мной – наверх марш! – скомандовал Бобровский и достал пистолет из морской кобуры на ремешках. Такая вещь очень эффектна, и что-то в ней есть – когда на палубе или в городе. Но вот лазать среди скал… Из под ног моряков выскальзывали камни и с шумом сыпались вниз. Палыч морщился и шепотом ругал растяп и неумех, на чем свет стоит.

Егоркин пошел замыкающим, внимательно осматриваясь по сторонам, выискивая следы. Он еще раньше заметил следы, как минимум, трех человек в спортивной обуви, причем – судя по размеру ноги и расстоянию между следами – одна из них женщина маленького роста.

«Ух, ты! – сам себе удивился Палыч-Сан, – еще что-то помню! Да, вбили в нас все это крепко, на совесть учили командиры. Как будто для войны… как будто, но не случилось – повезло!» Да, верно – руки и ноги, и даже голова (О-о-о!) делали всё сами – вот выучка. Как-то раз на охоте Егоркин упал со склона. Прокувыркался он метров двадцать – и кроме ссадин – ничего. Другого бы по запчастям собирали в главном госпитале… а тут, рефлексы, выучка! Вот вам русская военная школа!

Вскоре офицер почувствовал запах дыма. Осторожно продвигаясь, он заметил под скалой небольшую избушку, сложенную из почерневших от времени бревен плавника – видно, старое рыбацкое или охотничье зимовье. Над железной трубой, торчавшей из крыши, вился дымок. На камне у выхода сидел молодой бородатый парень в синем свитере и рубил на щепу какие-то доски. Рядом лежали две крупные, только что подстреленные, утки-крякаши с еще мокрым оперением.

Бобровский махнул рукой морякам – обходите, мол, справа и слева. А Егоркин заставил моряков передвигаться ползком, видел, как Свиркин прополз через дождевую лужу, запачкавшись в зеленоватой от цветущей воды, глине. Удовлетворенно отметил – пусть знают, почем она, романтика, и как она пахнет! То есть – пылью и болотной гнилью… еще порохом – но это – не дай Бог!

Егоркин хотел сказать – мол, не надо, уже раскрыл было рот – этот парень и его спутники явно не подходили на роль бандитов и диверсантов, скорее всего… Но было поздно!

– Всем – стоять! Руки вверх! За голову! – заорал Бобровский и кинулся вперед. – Не двигаться! Забросаем гранатами! Всем выйти!

Матросы, щелкая предохранителями и затворами побежали к домику.

– Так что им делать – ехидно поинтересовался Егоркин – не двигаться или всем выйти? А?

Бобровский сделал вид, что не услышал критики и не удостоил мичмана ответом, и бегом помчался к распахнутой двери.

Навстречу ему кинулась под ноги собачонка – помесь лайки и дворняжки, но, увидев вооруженных решительно настроенных людей, приняла верное и грамотное решение – метнулась обратно в избушку и забилась под нары в самый дальний угол.