Читаем без скачивания ПО ЛЕЗВИЮ НОЖА, ИЛИ В ПОГОНЕ ЗА ИСТИНОЙ. Книга первая - Максим Окулов

«Look my eyes are just holograms», - раздавался из динамиков задумчивый голос Таниты Тикарам.

- Сделайте погромче, - попросил я охрипшим голосом.

«More than twist in my sobriety», - зазвучала музыка громче, отгораживая от суеты и опасностей окружающего мира.

«Старик, так нельзя, - мысленно говорил я сам себе. - Нельзя шарахаться от каждого столба, нельзя так реагировать на каждого милиционера, попавшего в радиус нескольких метров». За окном проплывали придорожные домики, расположившиеся на подъезде к подмосковному Одинцову. В них живут люди, там тепло и уютно, работают телевизоры, вкусно пахнет приготовленным ужином. Кто-то ругается, кто-то переживает из-за разбитой вазы или иного пустяка, кажущегося нам всегда исключительно важным и достойным испорченного настроения и нервов. Как серьезно мы воспринимаем мелочи до тех пор, пока не случится настоящая беда, круто меняющая привычную жизнь. Как же научиться ценить жизнь, ценить каждое ее мгновение, проведенное в покое и достатке в окружении любимых и любящих людей?

Городской пейзаж вновь сменился густым лесом, вплотную подобравшимся к дороге. Белые шубы елей, сотканные из свежевыпавшего снега, искрились в свете полной луны. «Еще вчера все было совсем иначе, - подумалось мне. - Как неожиданно может измениться жизнь, как мало, порой, от нас зависит». Вдоль дороги шел одинокий мужчина. Он усиленно кутался в ветхое пальтецо, семеня по заснеженной обочине. «Счастливый, - думал я, - скорее всего, торопится домой». Мы свернули с Можайского шоссе направо и метров через 100 пересекли железнодорожный переезд.

- Здесь прямо, - скомандовал Стас.

Мы ехали по узкой деревенской улочке. «Ул. Циолковского» значилось на растрескавшейся фанерной табличке на ограде ветхого дома.

- Вот здесь остановите, пожалуйста.

Мы притормозили около среднестатистического «дачно-деревенского» дома. Вполне приличный крашенный штакетник ограждал участок площадью соток в пятнадцать. Я расплатился с водителем, мы подождали, пока тот отъедет, и занялись разгребанием снега перед калиткой, чтобы попасть на участок. На улице была удивительная тишина. В соседних домах свет не горел - видимо, хозяева появлялись к лету. «Оно и к лучшему», - подумалось мне. Наконец-то мы открыли калитку и вошли на участок.

Стас суетился с многочисленными замками входной двери, а я присел на заснеженную скамейку, пристроив рядом пакеты с продуктами. Через минуту скрипнули петли, и мой спутник скрылся в темном проеме двери. В доме вспыхнул свет, ярким конусом упав на свежий снег и озябшую березку перед входом.

- Добро пожаловать, дорогой друг Карлсон! Ну и ты, Малыш, заходи, - продекламировал Стас голосом Ливанова.

Дом мне очень понравился. Чистенькая веранда - она же летняя кухня; гостиная с небольшим камином, соединенная с кухней, что довольно необычно для деревенского дома, и две спаленки на первом этаже. В мансарде еще две спальни.

Стас включил отопление, и через час в доме стало тепло.

Тишина загородного дома и чистый лесной воздух сделали свое дело: на следующий день мы проснулись, когда в окно ярко светило солнце. Часы показывали 10.30 утра. После обеда на пейджер пришло сообщение от отца:

«Я очень волнуюсь. Если сможешь, позвони мне. Если нет, завтра встречаемся там, где нас напоили паленым коньяком, в то же время, отец».

Я прикинул время. Утром мы собирались ехать к Петру Михайлину, а отец будет ждать меня после часа дня. Все складывалось удачно.

Вечером мы со Стасом расселись в креслах у камина. За окном поднялся ветер, ветви деревьев царапали по оконному стеклу, а в доме было тепло и уютно, стоял полумрак, по стенам бегали причудливые тени от огня.

- Стас, мы вчера ехали сюда, и я подумал, что прошедшие сутки растянулись чуть ли не на месяц. Как давно был тот воскресный вечер, когда я собирался на этот злополучный банкет… И ты знаешь, я только сейчас это осознал. До меня дошло, что Федота больше нет. Мы сидим, разговариваем, а он лежит где-нибудь на оцинкованном столе в холодильнике. Знаешь, я сейчас окинул взглядом все наши с Федором отношения и понял, что по большому счету, мы никогда не были друзьями. У нас общего не было ничего серьезнее студенческих попоек, походов к девкам и взаимных списываний лекций и контрольных. Он всегда был закрыт и не подпускал меня и близко к своим сокровенным мыслям и желаниям. Я платил ему тем же. В конце третьего курса я понял, что он серьезно занялся какими-то делами, пытался расспросить его, даже напроситься в напарники или компаньоны. Он всегда отмахивался, отделываясь от меня шуткой. В то же время, насколько я понял, Юрка Колобов работал с ним практически с самого начала. Не то, чтобы я обижен, просто мне непонятно, почему так получилось.

- Знаешь, Дэнис. - Стас подлил себе горячего чая из чайника, стоявшего на журнальном столике. - Думаю, ты не будешь спорить, что вы с Федором разного полета птицы? Прости меня за прямоту, но ты сам понимаешь, что из тебя бы получился, быть может, хороший работник, в смысле подчиненный, но вряд ли компаньон? Это, во-первых. А во-вторых, судя по тому, что мне известно о делах Федота, уж и не знаю, стал бы ты ему в ЭТИХ делах помощником.

Я надолго задумался. С одной стороны, меня немного кольнули слова старого университетского друга - согласитесь, мы обычно склонны преувеличивать свои способности и значимость. Да и не ожидал я от Стаса подобной наблюдательности. С другой стороны, он был, конечно, прав. Ну какой из меня компаньон Федоту? И не смог бы я никогда увидеть его в роли «хозяина». Юрка, видимо, смог. А Федот всегда был проницательным, в этом ему не откажешь.

- Да, Стас, ты, наверное, прав, - выдавил я наконец из себя. - Слушай, я ведь ничего не знаю о делах Федора. Как он у меня Аленку отбил, так я о нем и слышать не хотел. Ты что-нибудь знаешь?

- Я бы не стал вести этот разговор, если бы не твое отчаянное положение, сам понимаешь. Да и не так много мне известно. Я слышал, примерно к концу третьего курса он начал пытаться, так сказать, «приподняться». Брокерская контора на РТСБ [9], обмен валюты, одно время он даже «крутил» лотерею у метро «Университет». Пообтесался немного в соответствующих кругах, а потом ушел в явный криминал. На четвертом курсе - я знаю точно - он возобновил свои армейские связи в Казахстане и наладил канал поставки травы в Москву. Помнишь, как-то во время летней сессии в конце четвертого курса Федот появился на экзамене сильно побитый? Так вот, он перед этим несколько дней у меня прятался. Мама как раз с моими братанами и Любашей уехала отдыхать, а я остался - сессия. Федот позвонил и попросил убежища. Приполз весь избитый, сказал, что вообще убить грозились. Ко мне пришел, поскольку у меня его вряд ли кто стал бы искать, мы же практически не общались. Тогда он и рассказал мне немного о себе, но попросил, чтобы я не распространялся об этом. Я его убеждал завязать с наркотиками, и казалось, что убедил. Казалось… Федот перышки почистил да просто крышу поменял. Это он после того самого случая с солнцевской братвой сдружился.

Дальше было расширение бизнеса - торговля девочками. Ты слышал о человеке по фамилии Сокольчик?

- Да уж… Там пробу ставить негде!

- Так вот, Федот имел дела с ним. Так сказать, был его подмастерьем. Затем, после окончания Университета, он познакомился с каким-то банкиром, ну и… Чего он достиг, ты примерно себе представляешь.

- Слушай, Стас, насколько я понял, у Федота денег было предостаточно. Зачем же еще и наркотиками заниматься? Можешь объяснить?

- Человеку в душу не залезешь. Трудно сказать. Вообще говоря, очень редко бывает, что человеку достаточно тех денег, которые он имеет. На этот счет есть одна грамотная философская мысль, что богат не тот, у кого много денег, а тот, кому достаточно того, что он имеет. Знаешь, я иногда наблюдаю такую вещь. Имеет человек зарплату, скажем в триста долларов в месяц, и говорит, что, имей он тысячу, был бы просто счастлив и больше ему не надо. Другой имеет тысячу, а думает о трех - и так до бесконечности. Как-то я разговаривал с Федотом на тему денег и богатства. Он сказал примерно следующее: «Да разве я богатый! У меня, например, яхта всего за 700 тысяч долларов - весьма скромненькая. Вот Сердар, мой приятель банкир, другое дело, у него яхта шикарная - за 4 лимона». Так что, когда деньги становятся целью человеческой жизни, то их никогда не будет в достатке. Думаю, даже наоборот. Парадокс в том, что часто, чем больше их становится, тем острее человек начинает страдать из-за их недостаточности. Я не хочу сказать, что это правило, но так часто бывает. Ты помнишь, каким раньше был Федот? Рубаха-парень, душа нараспашку! Последнюю одежду с себя снимет и отдаст. В последнее время он стал совсем другим. Грустно это.

Мы надолго замолчали. Дрова мягко потрескивали в камине, очень хотелось, чтобы этот день не кончался, поскольку день грядущий нес в себе массу проблем, возможно, опасности, а главное, он нес в себе НЕИЗВЕСТНОСТЬ…