Читаем без скачивания Лобановский.Послесловие - Дмитрий Харитонов

Он даже якобы слышал, как во время одной из контрольных игр один игрок сборной подсказывал другому — дескать, не вздумай забить, мы же договорились…

В общем, есть и такая версия. А может, динамовцам надоели поэтические декламации Малофеева в качестве предматчевой установки? Всей правды мы все равно уже не узнаем. А вот то, что нам, болельщикам, снятие Малофеева и очередное воцарение Лобановского казалось абсолютно естественным и логичным — это голая правда жизни. Вспомните и согласитесь.

Когда в стартовом матче чемпионата мира сборная СССР одержала чуть ли не самую впечатляющую победу в своей истории — 6:0 над венграми, причем по игре там и 16:0 могло получиться, нам показалось, что теперь-то уж советским футболистам все по плечу. Ведь венгры перед мундиалем самих бразильцев победили — 3:0!

Гроссмейстерская ничья с чемпионами Европы французами, отмеченная великолепным голом Василия Раца (метров с тридцати точнехонько в девятку), еще больше укрепила наши надежды. Король футбола Пеле, к слову, назвал тот матч одним из лучших на мексиканском чемпионате.

Натужная победа над Канадой — 2:0 — была истолкована как необходимая экономия сил перед главными матчами, тем более что ВВЛ выставил на игру практически резервный состав.

Открывалась прямая дорога к медалям первенства. Никто не сомневался, что своих следующих соперников сборная СССР переиграет легко и без особых усилий. Лобановский даже отправил Симоняна выбирать отель, где наши должны были готовиться к четвертьфиналу. Подобная недооценка противника — сразу подчеркнем, крайне редкая для ВВЛ — сыграла в итоге злую шутку.

Известие о том, что в 1/8 финала наши футболисты уступили бельгийцам, которых до сих пор неизменно обыгрывали, особенно на чемпионатах мира, прозвучало как гром среди ясного неба и вылилось ушатом ледяной воды на голову. Проиграли в дополнительное время со счетом 3:4, причем бельгийцы провели два гола вроде бы из явных офсайдов… А ведь игра поначалу давалась легко, наша команда вела в счете сначала 1:0, затем 2:1, при этом транжиря многочисленные благоприятные моменты у ворот «красных дьяволов»!

Никто так ничего и не понял тогда, никто не понимает и сейчас: как можно было проиграть такой серой, посредственной команде? Как можно было пропустить аж четыре мяча — ведь не шведский же судья Фредрикссон затолкал их нам?! И не Андрей Баль, которого задним числом обвинили в многочисленных позиционных ошибках…

Нападающий Игорь Беланов признавался, что он иногда просыпается ночами в холодном поту: ему кажется, что все происшедшее тогда — просто дурной сон, что кто-то зло подшутил над командой, что матча с бельгийцами не было и всё еще впереди…

В том матче Лобановскому стало плохо прямо в ходе игры. Жаркая душная погода сменилась свинцовыми тучами и проливным дождем со вспышками молний. Резкий перепад давления и невероятный накал страстей на поле едва не убили ВВЛ прямо на скамейке запасных. В какой-то момент матча он побелел, запрокинул голову и чуть не потерял сознание. Только оперативное вмешательство врача сборной Савелия Мышалова, который моментально сделал тренеру укол, спасло положение.

Иногда хочется бросить все и пойти работать библиотекарем. Вычитал где-то, что ученые исследовали зависимость стрессов в жизни человека от рода его деятельности, и выяснилось, что профессия библиотекаря — наименее опасная (по девятибалльной оценочной системе она в конце таблицы — 2,0). Футбольные же тренеры входят в «лидирующую группу» вместе с шахтерами, полицейскими, журналистами, рабочими-машиностроителями и пилотами гражданской авиации. Это выводы английских ученых. Их западногерманские коллеги вообще считают профессию футбольного тренера одной из самых опасных для здоровья. При обследовании 32-х тренеров во время матчей на кардиограммах большинства из них были обнаружены серьезные отклонения от нормы. Пульс достигал 150 ударов в минуту, у некоторых даже — 190, что граничит с сердечным приступом.

Знаю по себе: бывают игры, когда пробавляешься у сидящего на скамейке врача валокордином и валидолом, но все равно руки по истечении полутора часов дрожат, мокрые. Эмоции обычно стараюсь держать при себе. Это привело к «эффекту маятника»: раскачиваюсь взад-вперед. Однажды в Ереване, там козырек плексигласовый над скамейкой запасных, кто-то бросил камень с трибуны, я в этот момент качнулся — и камень угодил мне в голову. Олег Базилевич в перерыве, когда доктор ликвидировал последствия травмы, заметил: «Говорил же я тебе: раскачивайся не взад-вперед, а слева направо».

Про суперматчи я не говорю. В Мексике в 1986 году на исходе игры с бельгийцами сердце прихватило так, что я, по свидетельству сидевшего рядом Юрия Морозова, на мгновение «отключился».

Глава седьмая

У каждого Наполеона есть свое Ватерлоо

Безусловно, в Монако мы летели за Суперкубком. Беспокоило только, что всюду — и дома, и за рубежом — нас считали явными фаворитами, не учитывая честолюбия «Стяуа», подкрепленного несколько иными, чему нас, материальными стимулами.

На обязательном после финала допинг-контроле у футболистов есть время поговорить. Так вот, в приятной беседе между киевлянами и румынскими футболистами в Монако выяснилось, что гонорар за победу в состоявшемся матче у «Стяуа» гораздо выше, чем у киевского «Динамо». Это не вызвало гнев и возмущение наших игроков — к такому порядку вещей уже привыкли, это просто принимается к сведению и сопровождается беззлобными шутками.

Ни в коем случае не хочу сказать, что, будь у нас материальные стимулы выше, мы бы привезли Суперкубок. Это совсем не так. Футбол есть футбол. В качестве контрпримера можно вспомнить 1975 год, когда, вне всякого сомнения, «Бавария» проиграла больше, чем выиграли мы, но приз тем не менее был выставлен в итоге на Крещатике и долго там стоял, пока Михаил Ошенков не увез его, чтобы передать следующему победителю. Но в современном мировом футболе уровень мотивации постоянно повышается, и делать вид, что нас это не касается, уже нельзя.

Последующие два года только подтвердили это толкование происшедшего — киевское «Динамо» хоть и проиграло Суперкубок УЕФА румынскому «Стяуа», зато дошло до полуфинала Кубка чемпионов; там, на удивление бездарно проиграв оба матча, уступило дорогу будущему обладателю трофея — португальскому «Порту»…

Но зато как играла сборная! Матч отбора Евро-88 против Франции — 2:0 в гостях — стал одной из жемчужин в короне Лобановского-тренера. Неслучайно в его книге этой игре отведено отдельное и значительное место. Признаться, она того заслуживает — чемпион континента и третий призер чемпионата мира был развенчан и низложен!

1988 год. В марте Лобановскому чуть ли не впервые серьезно напомнило о себе здоровье — после домашнего матча со «Спартаком» («Динамо» уступило 1:2, хотя по голевым моментам имело перевес примерно двадцать пять к одному) забарахлило сердце. ВВЛ оказался в реанимации, выучил, что такое «мерцательная аритмия» — болезнь, которая затаится, а потом ударит из-за угла, в самый неподходящий момент…

Похоже, что никто не объяснил ВВЛ всей серьезности его положения. Или Лобановский, по обыкновению, не внял, пропустил мимо ушей, как все, что касалось его здоровья.

«В разгар подготовки к играм в ФРГ я неожиданно угодил в больницу и почти на два месяца был отлучен от киевского «Динамо» и сборной. Банальная история. В начале года на ногах перенес грипп, давший осложнение на сердце. 27 марта, пренебрегая советами врачей, отправился на стадион, на матч своей команды со «Спартаком». А на следующий день оказался в госпитале, в реанимационном отделении. С тех пор врачей слушаюсь».

Это была попытка выдать желаемое за действительное. Причем желаемое нами, но не самим Лобановским.

Спустя 14 лет, в тот роковой день, когда из-за перепада атмосферного давления во время матча с запорожским «Металлургом» ему стало плохо с сердцем, машина «скорой помощи» подъехала прямо к тренерской скамейке, и врачи попытались уложить ВВЛ на носилки. Он отказался выполнить их просьбу наотрез. В последней видеосъемке, кадры которой облетели весь мир, было прекрасно видно, как Лобановский с огромным трудом приподнялся со скамейки — его даже покачнуло — но, едва удержав равновесие, попытался самостоятельно войти в автомобиль. В таких случаях остановить ВВЛ было невозможно: он боялся показать окружающим свою слабость.

Александр Чубаров вспоминал, как несколько раз тренер испытывал проблемы с голеностопом прямо на трапе самолета, однако, когда он пытался поддержать Валерия Васильевича и помочь тому спуститься, то ВВЛ чуть ли не начинал кричать: «Значит, убери руки! Я что тебе — инвалид? Ты что меня позоришь? Сколько раз тебе говорить: немедленно убери руки…»