Читаем без скачивания Пиранья. Алмазный спецназ - Александр Бушков

– Точно, никого больше.

Мазур сделал два шага вперед, гипнотизируя их дулом пистолета и решительной физиономией, а они пятились по лестнице, пока не оказались внизу.

– Посматривай там, – громко сказал Мазур напарнице и, видя по сторонам узкие двери, наугад распахнул одну: – Прошу, господа мои...

Ему по-человечески было чуточку жаль незадачливых яхтсменов, на свою беду оказавшихся посреди чужих опасных игр, но что тут было делать? Какое судно ни захвати, обязательно кого-нибудь обидишь и удручишь, так что не стоит терзаться угрызениями совести. Что тут прикажете делать – выбирать яхту так, чтобы владелец оказался особенно несимпатичным, лысым, пузатым? Ерунда какая…

– Присядьте-ка на коечку, ребята, – сказал Мазур.

Они послушно сели, причем бородач, отодвинув подружку в угол, героически прикрывал ее собственным телом, словно опасался, что Мазур с ходу бросится ее сексуально обижать или резать на куски подобно техасскому маньяку с бензопилой. Он представлял собой забавную смесь решимости и робости – и злостью кипел, и был достаточно умен, чтобы очертя голову бросаться на пистолет.

За спиной появилась Анка, вопросительно воззрилась, ожидая распоряжений.

– Посмотри машинное, – сказал Мазур. – Если все в порядке, запускай движок и дуй в открытое море.

Она кивнула и исчезла.

– Какого черта? – рявкнул бородач. Вполголоса, скажем так, рявкнул, не хотел особенно обострять.

Под ногами у них глухо зарокотало, суденышко дрогнуло и явно стало перемещаться.

– Не переживайте, – сказал Мазур. – Ничего страшного, собственно. Мне просто понадобилось ваше корыто. Совершим небольшую морскую прогулку, а там мы вас отпустим. Разумеется, если будете вести себя смирно. В общем...

Он правильно угадал – бородач, очевидно, посчитав момент подходящим, бросился на него очертя голову. Отступив на шаг, Мазур легонько ему припечатал свободной рукой, не собираясь ни оглушать, ни тем более калечить – попросту отправив назад на узкую койку. Девушка завизжала, видимо, решив, что сейчас-то им и придет конец.

– Хватит, – сказал Мазур, досадливо морщась. – Никто тебя не съест, глупенькая, нужна ты мне... Откуда кораблик?

– Ирландия, – отозвалась она напряженно забившись в угол, не спуская с Мазура расширенных от ужаса глаз.

– Хорошая страна, – кивнул он. – Тихая, маленькая, зеленая...

Кажется, ему в прошлой жизни случалось притворяться ирландцем, он сейчас не помнил точно. В этой маске есть положительные стороны: никого не озаботит и не встревожит чуточку неправильное английское произношение, потому что так ирландцу говорить и полагается. Ну, а родной язык, гэльский, значительная часть ирландцев попросту не знает...

– Вы нам, правда, ничего не сделаете? – настороженно спросила она, боясь худшего и надеясь на лучшее.

Бородач уже чуточку очухался, Мазур бесцеремонно поднял его, толкнул на койку, посоветовал непреклонно:

– Сиди тихонечко, вояка, а то получишь качественнее... – и улыбнулся девчонке как мог галантнее: – Честное слово ничего с вами не случится, если будете вести себя смирно. Мне, право, неловко, но не было выбора...

– Между прочим, это натуральное пиратство, – сказала она сварливо.

Мазур и сам это прекрасно знал: подобный поступок, захват судна с экипажем, с точки зрения морского права недвусмысленно именуется пиратством, размеры судна тут совершенно не играют роли. Ну, что поделать, он в жизни нарушил столько законов неисчислимого множества государств, что как-нибудь переживет и сегодняшний криминал...

– Сам знаю, – сказал он примирительно. – Но что мне оставалось делать? Сплошная романтика, знаете ли. У моей девушки очень суровые родители, огромная семья, живущая по здешним древним обычаям, и, если нас поймают, прирежут к чертовой матери. Вот и пришлось бежать из страны, не выбирая средств. Я же не виноват, что подвернулось именно ваше суденышко. Неужели вы не посочувствуете несчастным влюбленным?

– Кто б тебе верил... – проворчал бородач, растиравший то место, куда пришелся удар. – Куда вы нас тащите?

– Да тут недалеко, – сказал Мазур. – В Ньянгаталу. Никогда там не бывали? Красивые места. В Ньянгатале мы сойдем, а вы можете плыть куда угодно. Вот что, ребятки, давайте-ка я вас свяжу, уж не сердитесь. И мне будет спокойнее, и вас не будет тянуть на всякие глупости...

Глава седьмая

Посиделки с откровенным человеком

Обнаружив, что Олесин домик, сразу видно, пуст, Мазур уже привычно переключился на президентские апартаменты. Без малейшего стеснения – а что здесь было церемониться, подумаешь, президент, видывали мы лилипутов и покрупнее...

Отхлебнул пива из холодной банки, печально вздохнул, грустно покачал головой: господин президент был в своем репертуаре. На экране вновь разворачивалась крутая порнуха: белая блондинка стояла у широченной постели, согнувшись, упершись в нее руками, а пристроившийся сзади президент наяривал со всем усердием. Отчетливо доносились его довольное уханье – уэллсовский марсианин, бля, – и громкие постаныванья блондинки. То ли всерьез ловила кайф, то ли старательно отрабатывала гонорар, надо полагать, немаленький – президент в таких делах не мелочился, благо к его услугам были и казна, и секретные фонды, и доля в алмазных рудниках.

«Очаровательно, – подумал Мазур. – В лесах полно повстанцев, по сопредельным державам обосновались террористы, в парламенте дядюшка Мванги что-то вроде вотума недоверия готовит, одним словом, серьезных дел невпроворот, а он тут блондинок жарит беззаботно... Да пошел он...»

Протянув уже руку к выключателю, Мазур задержал ее в воздухе. Нельзя сказать, чтобы увиденное его ошеломило, всякое повидал, но все же это было достаточно удивительно.

Блондинка как раз закинула голову, спутанные волосы упали на спину, открыв лицо, и Мазур моментально опознал Олесю. Здрасте, тетя, Новый год...

Ситуация переменилась – президент, выражаясь деликатно и употребляя военные термины, ловко поменял место дислокации ударной группировки – и продолжал со всем пылом. Вот тут партнерше пришлось туговато, охала и чуть ли не орала всерьез, президент, которого сейчас не могла бы отвлечь и плюхнувшаяся на охотничий поселок атомная бомба, старался по-стахановски и лица Олеси не видел, но Мазур-то прекрасно различал ее искаженную физиономию – тут и дураку было ясно, что подобные упражнения у нее не вызывают ни малейшей радости, наоборот, категорически не по вкусу.

Мазур долго сидел перед экраном, не видя происходящего, погрузившись в собственные раздумья, морщась временами от страдальческих охов белокурой русалки. Когда президент наконец решил, что с него достаточно, поставил Олесю на коленки у постели и приступил к следующему номеру программы, Мазур плюнул, выключил телевизор и еще какое-то время сидел в раздумье.

Как ни прикидывай, а это был перехлест. Говоря по-современному, у всего есть свой формат. А в том формате, в котором Олеся сейчас пребывала, ей, пожалуй что, было совершенно ни к чему с а м о й ложиться под президента. Каковой, строго говоря, не более чем марионетка у этих господ и дам, прибравших к рукам самые лакомые кусочки Ньянгаталы. Отношения должны быть качественно иными. Кавулу вовсе не дурак, продувная бестия, не мог же он одуреть настолько, чтобы ставить дальнейшие деловые отношения в зависимость от того, будет ли с ним трахаться всеми способами х о з я й к а половины страны? Следовательно, она сама пошла навстречу и позволила, чтобы с ней вытворяли такое, что ей категорически не по вкусу. А в ее положении на такое должны быть серьезнейшие причины.

Сидя перед погасшим экраном, Мазур в который раз подумал, что Лаврик был прав. За всем здешним действом, имевшим привычный вид отлаженного бизнеса, должно крыться что-то еще. Нечто экстраординарное, выламывающееся из всех форматов и обычной практики. А значит, все труды были не зря – существует некая большая и мрачная тайна, голову на отсечение...

Он допил пиво, поставил пустую банку под кресло и вышел в кабинет. Там все оставалось почти по-прежнему – разве что Мванги убрал со стены все фотографии, где присутствовал бывший хозяин и его предосудительные дружки.

Сам дядюшка Мозес восседал за обширным, девственно чистым столом в компании бутылки виски. Вид у него был понурый и задумчивый. Завидев Мазура, он, не меняя выражения лица, извлек второй стакан, щедро туда плеснул и насыпал льда. Мазур, столь же молча, присел напротив и взял стакан.

– У вас удрученный вид, адмирал, – не шевелясь, произнес Мванги.

– У вас тоже, господин спикер, – сказал Мазур без выражения.

– Это понятно. Я наблюдаю за своими... вы, соответственно, надо полагать, за с в о и м и. И оба мы, ручаться можно, то и дело обнаруживаем нечто, что нам не по вкусу... Откуда взяться хорошему настроению?

– Пожалуй...

Старик, бледно усмехнувшись, вдруг спросил: