Читаем без скачивания Полководцы гражданской войны - Сергей Голубов

С. С. Каменев подчеркивает мировой масштаб событий того времени, проявляет глубокое понимание грандиозного размаха Октябрьской революции:

«Вот этот мировой, масштаб — характерная черта нашей гражданской войны, мимо которой никак нельзя пройти и которую надо соответствующим образом подчеркивать в формулировках, рассчитанных на характеристику гражданской войны в целом».

С. С. Каменев говорит здесь о Красной Армии как факторе, революции, как революционизирующей силе, обладающей двойным могуществом, — армии как. таковой и как массы, способной революционизировать окружающую ее среду. Красноармеец не только боец. Он боец и плюс еще революционер, и таким необычным противником сталкиваются солдаты зарубежных стран капитализма. «…Эта черта ставит Красную Армию в несравнимое с армиями капитализма положение», — справедливо замечает Каменев.

Боевые заслуги С. С. Каменева, редкая простота и доступность, светлый ум создали ему огромный авторитет не только среди воинов армии, но и среди всех трудящихся Советской страны, особенно среди молодежи. Он умер на служебном посту 25 августа 1936 года.

И. Мухоперец

АЛЕКСАНДР ЕГОРОВ

С Александром Ильичом Егоровым я познакомился на съезде I армии Северного фронта в местечке Альтшваненбург в ноябре 1917 года, в те самые «десять дней, которые потрясли мир».

Съезд проходил бурно. Большевики, правда, на нем численно преобладали над меньшевиками и эсерами, но подавляющая масса делегатов не принадлежала ни к какой партии. На что только не шли меньшевики и эсеры, чтобы повести за собой съезд, протащить свои резолюции! Но большинство решительно поддержало большевиков.

Среди делегатов были и офицеры: прапорщики, поручики, капитаны и даже один подполковник. Одеты они были по всей форме, в погонах, некоторые с орденами. С подполковником мы оказались соседями по президиуму, куда его выдвинула фракция левых эсеров. Звали его Александр Ильич Егоров.

Когда председательствовавший, большевик Войтов, огласил телеграмму о победе вооруженного восстания в Петрограде, о сформировании революционного правительства во главе с Лениным, в зале разразилась настоящая буря. Злобные выкрики меньшевиков и правых эсеров потонули в гуле радостных рукоплесканий, восторженных возгласов:

— Да здравствует социалистическая революция!

— Ленину ура!

Я взглянул на соседа и невольно изумился: подполковник Егоров аплодировал вместе со всем залом! Это не могло не удивить: эсер, а за большевиков!

А когда подошла очередь Егорова выступать в прениях, то многие его «товарищи» по партии поморщились. Он сразу расположил к себе слушателей простотой манер, отсутствием витиеватых фраз и желанием как можно глубже вникнуть в значение происходящих событий. В короткой речи Александр Ильич высказал удовлетворение победой революции, сообщил, что левые эсеры вошли в Советское правительство, что он, Егоров, и его пятнадцать товарищей солидаризируются с революцией и идут вместе с большевиками.

Среди эсеров и меньшевиков растерянность. Их предводители кричат Егорову: «Предатель!» — а тот, спокойно закончив выступление, под аплодисменты зала с улыбкой занимает свое место в президиуме.

Председатель большевик Войтов ставит на голосование вопрос о поддержке Советского правительства всеми средствами и силами армии. Подавляющим большинством голосов резолюция принимается,

Меньшевики и эсеры с шумом покидают зал. Свистом и улюлюканьем провожают их делегаты съезда.

И тут на сцену снова вышел Егоров. Он поднял руку, призывая к тишине, и звучным, красивым баритоном вдруг… запел! Миг — и делегаты подхватили с детства знакомые каждому слова родной «Дубинушки»:

Эй, ухнем, эй, ухнем,Еще разик, еще раз! —

гремел зал.

А я стоял и продолжал удивляться на «эсера».

Позднее в совершенно других условиях доведется мне ближе познакомиться с этим удивительным человеком, узнать и понять причины его поведения на съезде. Пройдет немного времени, и он порвет с левыми эсерами, станет одним из активнейших большевиков, выдающимся организатором и полководцем Красной Армии. А пока он солидаризируется с нами песней, знакомой и дорогой…

Закончился съезд. Егоров, как и я, был избран в армейский комитет. Здесь я узнал, что этот чуть выше среднего роста, широкоплечий человек с простым русским лицом хотя и был подполковником, но родился в крестьянской семье. В молодости (в дни Октября ему было 32 года) работал грузчиком и кузнецом, учился урывками, по ночам. Только благодаря огромной воле и тяге к знанию Александр Ильич успешно выдержал экзамен за среднюю школу. Уже тогда он был близок к революционно настроенной молодежи, почему и попал под надзор полиции.

После окончания Казанского пехотного училища стал офицером. С самого начала войны находился на фронте, участвовал во многих боях, был пять раз ранен. Благодаря личной храбрости и способностям быстро стал командиром полка.

После Февральской революции Егоров, сын крестьянина, поверил эсерам, выдававшим, себя за защитников крестьянства, вступил в их партию. Но иллюзии быстро прошли. Сама жизнь показала, кто за интересы крестьян борется по-настоящему, а кто только на словах. И Егоров стал отходить от эсеров, прислушиваться к большевикам.

За резкую критику правительства Керенского Егорова отстранили от командования полком. Его судили и приговорили к заключению в крепость.

К сожалению, мне тогда не пришлось долго работать с Александром Ильичом: он поехал в Петроград делегатом на Всероссийский съезд Советов, а я отправился в Псков комиссаром почт и телеграфа Северного фронта.

Встретиться с А. И. Егоровым во второй раз мне пришлось в тяжелые для молодой Республики Советов дни, когда предательство Троцкого, сорвавшего в Брест-Литовске мирные переговоры, развязало руки немецким империалистам. Германские дивизии перешли в наступление. Не исключалась возможность интервенции и со стороны вчерашних союзников России — держав Антанты.

Старая русская армия уже не существовала, новая, советская, еще не была создана. Разрозненные части распавшейся бывшей I армии Северного фронта не могли противостоять германским войскам. Создалась угроза Пскову.

Наш небольшой эшелон с ценнейшим имуществом почтово-телеграфного управления фронта двигался в сторону станции Дно. На одном из полустанков состав задержался. Я выскочил из вагона и неожиданно увидел Егорова, шагающего по путям с каким-то матросом. Увидев меня, Александр Ильич остановился и приветливо поздоровался.