Читаем без скачивания Франклин Рузвельт - Георгий Чернявский

Неоспоримыми свидетельствами этого являются письма Элеоноры к возлюбленному. Когда после первого объяснения, происшедшего в Гайд-Парке, Франклин возвратился в университет, Нелл, совершенно не жеманясь, без чувства ложной гордости написала ему в тот же день: «Я люблю тебя, дорогой мой, и надеюсь, что всегда буду достойной твоей любви. Я никогда до сих пор не знала, что значит быть совершенно счастливой, только стремясь взглянуть в твои глаза… Мне кажется дурным сном, что ты должен был уехать этим утром, а я так хотела быть поближе к тебе»{71}.

Прошло, однако, еще больше года ухаживаний, встреч, добрачной любви. Признавая, что избранница сына — в принципе, вполне подходящая партия, Сара всё же оттягивала момент заключения брака, чувствуя, что он еще больше отдалит от нее ненаглядного отпрыска.

Нелл же видела во Франке не просто возлюбленного. Она перенесла на него чувства, которые испытывала к покойному отцу. В ее представлении молодой человек должен был не только соответствовать ее женским вкусам, но быть заботливым и внимательным по отношению как к ней, так и к тем, кого она считала нуждающимися в помощи, искренним радетелем о пользе народа.

Семнадцатого марта 1905 года Нелл и Франк сыграли свадьбу, которая оказалась по тем временам немалым событием: на церемонию были приглашены более двухсот гостей, в числе которых был и президент, правда, находившийся на празднестве очень недолго, но сыгравший роль посаженого отца. Как рассказывали, он произнес: «Хорошо, что фамилия останется в семье!»{72}

Именно под руку с президентом шла Элеонора к алтарю. Для молодоженов это была большая честь, тем более что дядя Тедди, как позже уверял Франклин, специально подгадал свой очередной приезд в Нью-Йорк к свадьбе. На самом деле всё было наоборот. Теодор приехал в город по приглашению ирландской общины на празднование Дня святого Патрика, и именно к этому времени была приурочена свадьба. Собравшемуся обществу стали известны и письменные приветствия президента молодоженам, написанные еще после их помолвки, в которых говорилось, что он горд за Элеонору, как за собственную дочь, что он любит Франклина, доверяет ему племянницу, верит, что никакой другой жизненный успех, включая и президентство, не может сравниться с взаимной любовью двух молодых людей (в тексте стоит непереводимая на русский язык идиома sweethearts — «сладкие сердца». — Г. Ч.), когда они становятся мужем и женой{73}.

Высоко оценили приглашенные и то, что церемонией руководил знаменитый педагог, бывший школьный учитель Франклина преподобный Эндикотт Пибоди. За порядком вокруг дома на 76-й улице Манхэттена следили 75 полицейских.

Весьма драматическим событием была телеграмма из Англии от женщины, сыгравшей неоценимую роль в формировании характера невесты, — мадемуазель Сувестр, которая, Элеонора знала, находилась на смертном одре. Действительно, через два дня она скончалась.

Приданое невесты, имея в виду общественное положение ее семьи, было сравнительно небольшим — 100 тысяч долларов (вспомним, что семейство матери Франклина приготовило к ее свадьбе миллион). Но общее состояние новобрачных было таким, что они могли позволить себе достойную жизнь.

Вскоре молодые отправились в свадебное путешествие, продолжавшееся целых три месяца, во время которого они побывали в Англии, Франции, Италии, Германии. Они веселились, встречали старых знакомых, общались с новыми интересными собеседниками. В Шотландии в доме участника испано-американской войны Роберта Фергюсона произошла встреча с социалистами-реформистами Беатрисой и Сиднеем Вебб и уже известным драматургом, создателем пьес-дискуссий Бернардом Шоу{74}.

Франклин, при всей любви, привязанности, нежности к своей юной жене, вскоре, однако, почувствовал, что она не вполне подходит ему по сексуальному темпераменту. Воспитанная на пуританских догмах, она считала секс только супружеским долгом для продолжения рода и позже откровенно признавалась дочери, что никогда не получала удовольствия от плотской близости{75}.

Но на первых порах брак был вполне счастливым. Между Сарой и ее невесткой установились добрые отношения — Нелл называла свекровь мамой и вполне искренне выражала ей всяческое уважение и почтение.

По возвращении из свадебного путешествия молодых ожидал весьма внушительный материнский подарок — отдельный дом на 36-й Восточной улице Манхэттена, уже оборудованный и даже с тремя слугами. Сара позаботилась о том, чтобы Франклин с женой жили неподалеку от ее дома на Медисон-авеню — всего лишь в трех кварталах. Однако и этого ей показалось мало. Через некоторое время энергичная глава семейства, каковой она себя считала, приняла новое решение. Она купила два дома, расположенных рядом на 65-й Восточной улице всё того же Манхэттена, к тому же соединенных между собой так, чтобы Сара могла появляться в жилище сына без предупреждения. Элеонора с этим мирилась, полагая своим долгом считаться даже с причудами свекрови. Сара была бы очень удивлена, если бы кто-то осмелился сказать ей, что она навязчива — она стремилась оказать максимальную помощь семье сына.

Забегая вперед отмечу, что позже порядки в семье изменились. Через много лет, после женитьбы Джеймса, сына Элеоноры и Франклина, произошел мелкий, но показательный инцидент. Его жена Бетси, позвонив кому-то по телефону, представилась: «Это миссис Джеймс Рузвельт». Вошедшая в этот момент в комнату бабушка была возмущена: «Это я миссис Джеймс Рузвельт!» Нимало не смутившись, молодая женщина парировала: «А я не приглашала вас в свою комнату»{76}.

Поведение же Элеоноры свекровь вполне устраивало. Правда, старшей мадам Рузвельт не очень нравились социальные взгляды невестки. Она боялась, как бы та не привнесла в их дом «пролетарский дух». Поэтому всё внимание деятельной Сары было направлено на то, чтобы жена сына занялась главным — рождением детей, и та послушно выполняла ее волю.

В промежутке между 1906 и 1916 годами Элеонора родила дочь Анну и пятерых сыновей.

Первые роды были очень тяжелыми. Врачи даже опасались за жизнь матери. Но Анна родилась крепкой и здоровой. Вслед за этим на свет появился Джеймс. Третий ребенок, названный Франклином, родился в 1909 году с тяжелой сердечной болезнью. К борьбе с такими пороками сердца медицина тогда еще не была готова, и через семь месяцев ребенок умер. Элеонора тяжело переживала его смерть, считая, что семейная трагедия — это ее вина, что она не уделяла ребенку должного внимания, хотя на самом деле это было совсем не так. В следующие годы в семье Рузвельт появились на свет мальчики — Эллиот, названный в честь деда, Франклин, получивший имя и в честь собственного отца, и в память об умершем братике, и, наконец, Джон. Их всех заботливо растили и воспитывали, благо бабушка Сара не скупилась на нянюшек, учительниц и слуг. Но в младенчестве все они были вскормлены материнским молоком.