Читаем без скачивания Расколотое небо - Кори Маккарти

Когда Пиппин вошел к ним в комнату, Чейз валялась на своей койке трупом, измученная неведением. Она перевернулась, чуть не упав с матраса.

– Как библиотека?

– Я не из библиотеки, – сказал он.

– А где ты был?

– Выходил.

– Да что ты говоришь, Шерлок! Куда выходил?

Пиппин сел и начал что-то писать в своем блокноте.

– Я ни с кем не виделся.

– Ох! А мой вопрос был совсем не об этом. Что происходит? – Он не ответил, и она добавила: – А я расскажу тебе про себя.

Пиппин утомленно посмотрел на нее:

– Правда?

– Э-э… – Чейз затормозила.

Она не рассказала ему про свой разговор с Торном – и о том, что Тристан узнал про ее отца. Это было бы равносильно обсуждению. Нет уж. Пусть Пиппин ее единственный настоящий друг здесь, в «Звезде», но всему есть предел.

– Я просто… мне нужен вылет. Я без дозы скоростей чувствую себя так бесцельно!

– Выразительно. И еще неверно. Употребление необычного наречия не делает тебя литератором. Ты просто кажешься неграмотной. – Пиппин отложил карандаш. Он закрыл глаза, словно ему с трудом удавалось оставаться вежливым. – Нас не выпустят в небо, пока угроза террора не снизится до разумных пределов. Надо потерпеть еще несколько дней. Если только жисюндинцы не решат сделать с нами то же, что сделали в МАВС.

Она скатилась с койки до конца и приземлилась так жестко, что Пиппин подскочил, прижимая блокнот к груди. Чейз протянула руку.

– Ладно, выкладывай. Ты же знаешь, что тебе не положено принимать пилюлю от идиотизма два раза в день.

– Мне? У тебя всю неделю паранойя. Я понимаю, что ты боишься, как бы «Феникс» не занял на испытаниях место «Дракона», но сделай передышку. Мы ничего не сможем сделать, пока нас не пускают летать.

– Что?!

Они воззрились друг на друга.

– Только не говори, что не догадалась сама. – Он вздохнул. – Теперь, когда «Феникс» на испытаниях не станет для нас сюрпризом, для демонстрации хватит всего двух самолетов. Три – это чересчур. Сильф из-за этого бесится. И правильно делает. Она самая медленная. Наверное, проведут несколько вылетов, чтобы определить самого слабого кандидата, и выведут его или ее из программы.

У Чейз отвисла челюсть. «Феникс» может заменить «Дракона» или «Пегаса»?

Пиппин наклонил голову к плечу.

– Если ты дергалась не из-за этого, то в чем дело?

– Ни в чем, – соврала она. – Просто у меня сейчас много проблем.

– Рассказывай.

– Ты первый.

– Квиты.

Чейз начала обкусывать заусенец, а Пиппин вернулся к своей писанине. Она ничего не говорила напарнику, и все-таки он почувствовал ее тревогу. Может, ей стоит с ним поделиться? Поможет ли это? Она вдруг почувствовала, что готова попробовать. В конце концов, если она не может говорить с Пиппином, значит, не может ни с кем.

«Начнем с малого», – сказала она себе.

– Пип, а как насчет того, чтобы поменять обстановку? Давай пойдем в ангар и навестим «Дракона».

Она сделала шаг к нему – и он захлопнул блокнот.

– Самолет – это не бабушка в доме престарелых. Ему посещения не нужны.

Ого! Чейз попятилась. Как правило, Пиппин не отмахивался от «Дракона», хоть она и вынуждена была признать, что он не питает к «Стрикеру» такую же любовь, как она. Он ни к чему в «Звезде» не испытывал таких же чувств. И внезапно то, что он не захотел сказать ей, где только что был, доказало: она никак не может говорить с ним о том, что узнал Тристан.

Гнев спиралью развернулся в ее руках. Кулаки у нее крепко сжались.

– Ты снова думаешь об уходе? Мне надо напомнить тебе про испытания? Господи! Ты нужен мне там, наверху!

– Не ори. Я не собираюсь уходить. – Он шипел от злости. – Не имею возможности, если ты еще не заметила. Если не хочу, чтобы мои братья голодали.

Она заставила себя понизить голос.

– Послушай, я тоже это чувствую. Я не хочу, чтобы «Звезду» уничтожили, как МАВС, не хочу потерять «Дракона», но…

Пиппин захохотал так громко, что она отступила еще на шаг.

– Извини, – сказал он, вытирая выступившие на глаза слезы смеха. – Ты настолько мимо кассы, что это даже смешно.

– Ага. До колик.

Он потянулся за наушниками, но она оказалась быстрее. Она отбросила их в сторону – и они ударились о стену и упали ему на койку. Он спокойно посмотрел на нее.

– Хочешь подраться?

– Нет. А ты хотел подраться со мной?

В дверь постучали, а потом голос Бунтаря позвал:

– Никс. Еда.

Они продолжали смотреть друг другу в глаза, и напряжение постепенно уходило. Слишком медленно. Она еще никогда не дралась с Пиппином. Они ворчали друг на друга и иногда пихались… Ощущение было странное. Почти враждебное. Когда Чейз смогла снова заставить себя говорить, у нее сорвался голос.

– Мы идем в столовку. Ты с нами?

– Не голодный.

Он снова занялся своими записями.

– Еда! Пошли! – лениво позвал Бунтарь.

– Какой кавалер! – насмешливо бросил Пиппин. Она почувствовала, что он тоже заставляет себя говорить нормально. – Как ты только сдерживаешься? – Чейз шутливо ударила его по плечу, а Пиппин поймал ее за руку. В его взгляде еще ощущалось что-то дикое. – Я попозже с тобой поговорю, но ты тоже должна будешь открыться. Договорились?

Она снова заколебалась. Ничего не могла с собой поделать.

– Угу… ладно.

Пиппин не мог не услышать в тоне Чейз скрип тормозов. Нахмурившись, он отпустил ее руку и снова вернулся к своему блокноту, так нажав на карандаш, что он сорвался с края бумаги и проехал по столу.

Бунтарь с Чейз взяли ленч на вынос и устроились под самым большим деревом Парка. Лампы солнечного спектра давали очень яркий оранжево-желтый свет, но Чейз смотрела дальше, за стеклянный потолок, на темно-синее небо с голубыми всполохами. Его цвет напомнил ей глаза Тристана, когда в них отражался пожар МАВС.

Пламя вздымалось так высоко…

Ее воображение запустило вирус в ее разум. Она увидела над головой красные беспилотники. Летящие густо и стремительно ракеты. Ее мир превратился в пожарище, крики и разбитое стекло. Не это ли испытал Тристан? Не так ли все будет, если противостояние обернется новой мировой войной?

Язык у нее во рту стал сухим и опухшим, паника надвинулась, словно тень от тучи. Она перебросила свой сэндвич Бунтарю.

– Где Пиппин? – Сильф по-турецки уселась на траву рядом с ними и перекинула косу за спину. – Нам надо обсудить антиканадскую стратегию на испытаниях.

– Занят.

– Чем занят? – спросил Бунтарь.

– Тем, чем хочет заниматься, – ответила Чейз, пытаясь не показать, что они поссорились.

При одном воспоминании о том, как они огрызались друг на друга, она вышла из себя – почувствовала раздражение и неловкость. По правде говоря, Чейз не привыкла ни с кем ссориться. Когда у нее возникали с кем-то трения, она тут же уходила. Такая политика не позволила ей завести массу друзей, но зато ограждала от удушающих драм, разыгрывавшихся в «Звезде».

Эта политика только что дала сбой.

– Пиппин не с нами.

Сильф выложила папку толщиной сантиметра три.

Чейз посмотрела на поток записей. «НАВСКИДКУ», – было написано сверху ярко-красными чернилами.

– Подборка твоих мыслей о моих полетах?

Сильф одарила ее холодным взглядом.

– К этому мы скоро подойдем. Что важнее, нам следует обсудить наши главные слабости. Твоя основная в том, что Пиппин необратимо заражен. Он общался с командой «Феникса».

– Пиппин не встречался с канадцами! – возразила Чейз, мгновенно начиная сомневаться, так ли это.

– Встречался. В рекреации. Каждый вечер.

Бунтарь сунул ее сэндвич себе в рот, словно пес, решивший проглотить что-то целиком. Зачем она вообще с ним связалась?

– А почему это ты не знаешь, где он был? Или – постой… – У Сильф загорелись глаза. – Ты отправила его шпионить за ними! Да?

– Что?

Сильф снова переключилась на свои записи.

– Печально. Но мы это обойдем.

Чейз затрещала костяшками пальцев. Пиппин общался со Стрелой и Ромео?

– Легки на помине! – проворчала Сильф: Тристан и Ромео поставили свои сумки у дерева в нескольких метрах от них. – Не могу понять, почему все с ними так носятся! Обмен учащимися! Нашли эвфемизм! Можно подумать, жисюндинцы позволили бы нам обмен! Наверное, французский выговор того громилы спрятать было нельзя.

– Они же жертвы! – невольно запротестовала Чейз. – Им пришлось нелегко.

– Ага. По ним заметно.

С этим Чейз спорить не могла. По Тристану и Ромео определенно нельзя было сказать, что они всего неделю назад чуть было не погибли. Вокруг них полукругом встали четыре девицы из младшей группы. Их хихиканье и позы явно демонстрировали, что они все влюблены в Тристана. Ромео, вроде как этого не замечавший, пытался вовлечь одну из них в перетягивание больших пальцев.

– Может быть, нам следовало бы объединиться с ними, чтобы испытания выглядели потрясающе, а не сговариваться у них за спиной, Сильф.