Читаем без скачивания Лестница в небо. В поисках бессмертия - Захария Ситчин

Таким образом, египетские пиктограммы с самого начала подтверждали, что боги пришли в Египет извне. Об этом же свидетельствуют мифы о происхождении Египта: бог Птах пришел на эти земли с юга, обнаружил, что они затоплены водой, и организовал грандиозные работы по осушению земель, сделав их пригодными для обитания. Одно из мест на карте Древнего Египта даже носило название Та-Нетер — «Место/земля богов». Это место представляло собой узкую полоску земли на южной оконечности Красного моря (современное название Баб-эль-Мандеб), к которой причаливали корабли с вымпелом НТР и рогатыми богами.

Египтяне называли Красное море морем УР. Выражение «Та-Ур» обозначало «чужие земли на востоке». Анри Гутье, составивший словарь «Dictionnaire des Noms Geo-graphiques», в который вошли все географические названия, встречающиеся в египетских надписях и текстах, указывал, что иероглиф для обозначения Та-Ур представлял собой «символ, указывающий на связь с навигацией… этот символ означал: «следует плыть на лодке, держась левой стороны». Взглянув на карту древних земель, мы увидим, что, повернув от Египта налево и миновав Баб-эль-Мандебский пролив, мореплаватель проходит вдоль берегов Аравийского полуострова и попадает в Персидский залив.

Существуют и другие ключи. Та-Ур в буквальном переводе означает «земля Ур», а название Ур нам хорошо известно. Это родина еврейского патриарха Авраама. Он был потомком Сима, старшего сына Ноя (героя мифа о Всемирном потопе), а его отец Фарра жил в халдейском городе под названием Ур. «И взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота, сына Аранова, внука своего, и Сару, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую».

Когда в начале девятнадцатого века археологи и лингвисты стали изучать историю и письменные документы Древнего Египта, упоминание о городе Ур встречалось только в Ветхом Завете. Однако Халдея была широко известна — этим именем греки называли Вавилон, древнее месопотамское царство.

Греческий историк Геродот, посетивший Вавилон и Египет в пятом веке до нашей эры, обнаружил много общего в обычаях египтян и халдеев. Описывая святилище бога Бела в городе Вавилоне (Геродот называл его Юпитером) и огромную ступенчатую башню, он писал о том, что самой высокой башней в городе считается просторный храм, внутри которого находится богато украшенное ложе необычных размеров, а рядом с ним золотой стол. Здесь нет ни одной статуи, а на ночь в храме остается лишь одна местная жительница — как утверждают халдеи, жрецы этого храма, она избрана самим богом. Они также говорят, что бог лично приходит в храм и спит на ложе. Эта история напоминает египетскую легенду из города Фивы, где в храме Юпитера (Амона) тоже ночует одна из женщин.

Чем больше ученые девятнадцатого века узнавали о Египте, сравнивая формирующуюся историческую картину с трудами греческих и римских историков, тем очевиднее становились два факта. Во-первых, великая египетская цивилизация была не одиноким цветком, распустившимся посреди культурной пустыни, а являлась составной частью общей культуры древних времен. Во-вторых, библейские истории о дальних странах и царствах, об укрепленных городах и торговых путях, о войнах и мирных соглашениях, о миграции и переселении народов — все они оказались не только правдивыми, но и точными.

Хетты, о которых на протяжении многих сотен лет было известно только по упоминаниям в Библии, в египетских текстах предстают могущественными врагами фараонов. Об абсолютно неизвестной странице истории — решающем сражении между египетской армией и ордами пришедших из Малой Азии хеттов, которое произошло у города Кадеш на севере Ханаана, — мы узнали не только из древних текстов, но и из рисунков, сохранившихся на стенах храмов. В этой странице был и личный аспект — в конечном итоге фараон взял в жены дочь царя хеттов, чтобы скрепить этим браком мирный договор.

По мере расширения археологических работ в Египте, а также распространения их на другие библейские земли филистимляне, «люди моря», финикийцы, хурриты, амориты — народы и царства, знакомые европейцам лишь по Ветхому Завету, — стали превращаться из мифа в историческую реальность. Величайшим из всех открытий, по-видимому, стало подтверждение существования таких древних империй, как Ассирия и Вавилон. Но где искать их грандиозные храмы и другие остатки былого величия? Куда исчезли памятники их письменности?

Путешественники, исследовавшие междуречье — обширную равнину между реками Тигр и Евфрат, — сообщали лишь о многочисленных холмах, которые на древнееврейском и арабском языках носили одинаковое название «тель». В отсутствие камня даже самые грандиозные сооружения Месопотамии строились из глиняных кирпичей; войны, силы природы и время превратили их в груды земли. Вместо монументальных построек на этой территории время от времени обнаруживались мелкие артефакты, среди которых попадались глиняные таблички, испещренные клинообразными значками. Еще в 1686 году путешественник по имени Энгельберт Кампфер посетил Персеполь — древнюю столицу персидских царей, с которыми воевал Александр Македонский. С памятников древнего города он скопировал выполненные клинописью надписи, напоминавшие ту, что присутствует на царской печати Дария (рис. 37). Однако Кампфер считал, что это просто декоративный узор. После того как исследователи наконец поняли, что это не что иное, как надписи, никто не мог сказать, на каком языке они написаны, не говоря уже о том, чтобы расшифровать их.

С клинописью повторилась та же история, что и с египетскими иероглифами: ключом к ее расшифровке стала надпись на трех языках. Она была вырезана на скале в труднодоступной горной стране, которую в Персии называли Бехистан. В 1835 году майор британской армии Генри Роулисон скопировал надпись, сумел определить, на каких языках она была сделана, а затем и прочесть ее. Выяснилось, что надпись была вырезана на скале на трех языках: староперсидском, эламском и аккадском. Аккадский язык является прародителем всей семитской группы языков, и знание древнееврейского помогло ученым прочитать и понять записи ассирийцев и вавилонян.

Вдохновленный этими открытиями, родившийся в Париже англичанин по имени Генри Остин Лэйард в 1840 году прибыл в Мосул, город, в котором пересекались караванные пути северо-восточного Ирака (в то время страна входила в состав Оттоманской империи). Там он нанес визит Уильяму Ф. Эйнсуорту, книга которого «Researchers in Assyria, Babylonia and Chaldea» (1838) — вместе с предшествовавшими статьями и небольшими открытиями Клау-дио Дж Рича («Memoir on the Ruins of Babylon») — не только дала пищу воображению Лэйарда, но и позволила получить финансовую поддержку от Британского музея и Королевского географического общества. Хорошо знакомый и с Библией, и с произведениями греческих историков, Лэйард помнил о сообщении одного из военачальников Александра Великого, в котором говорилось о пирамидах и руинах древнего города — то есть города, который считался древним еще во времена Александра!

Друзья из местного населения показали Лэйарду многочисленные холмы, при этом утверждая, что они скрывают останки древних городов. Волнение исследователя еще больше усилилось, когда он добрался до места под названием Бирс-Нимруд. «Я впервые увидел огромный конический холм Нимруда, отчетливо выделявшийся на фоне чистого вечернего неба, — писал он в своей книге «Автобиография». — Это сильнейшее впечатление останется со мной на всю жизнь». Не об этом ли месте с погребенной пирамидой сообщал военачальник Александра? Кроме того, это место ассоциировалось с библейским Нимродом, который «был сильный зверолов пред Господом» и основал царства и столицы на территории Месопотамии (Книга Бытия, 10):

Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне, в земле Сеннаар.

Из сей земли вышел Ассур, и построил Ниневию, Рерсовофир, Калах.

И Ресен между Ниневию и между Калахом; это город великий.

При содействии майора Роулисона, который к тому времени занял пост британского консула в Багдаде, Лэйард в 1845 году вернулся в Мосул, чтобы начать раскопки в дорогом его сердцу Нимруде. Однако, что бы он ни нашел — а он действительно сделал важные открытия, — честь стать первым современным археологом Месопотамии выпала не ему. За два года до экспедиции Лэйарда французский консул в Мосуле Поль-Эмиль Ботта (с которым Лэйард встречался и подружился) предпринял раскопки на одном из холмов в окрестностях Мосула, на противоположном берегу реки Тигр. Местные жители называли это место Хор-сабад, а в найденных при раскопках глиняных табличках с клинописью город именовался Дур-Шаррукином. Это была древняя столица библейского Саргона, царя Ассирии. Над огромным городом с дворцами и храмами возвышалась семиступенчатая пирамида, которая называлась зиккуратом (рис. 38).