Читаем без скачивания Сказания евангелистов - Зенон Косидовский

Павел, поглощенный своей идеей, не интересовался земной стороной жизни Иисуса. В своих посланиях он называет его всегда «Христос», что значит мессия, или сын божий, спаситель и сын человеческий.

Возможность такой трактовки Иисуса облегчало Павлу то обстоятельство, что он не был лично знаком с Иисусом и не оказался поэтому в положении тех евреев из Евангелия от Иоанна, которые вопрошали с ужасом и изумлением: «Не Иисус ли это, сын Иосифов, которого отца и мать мы знаем? Как же говорит он: Я сошел с небес?» (6:42).

Все, что Павел знал об Иисусе, он слышал от других, в основном от его ревностных последователей, которые в своих восторженных воспоминаниях изображали его сверхчеловеческим существом. Эта отвлеченная трактовка, при которой Иисус лишился конкретных черт и стал исключительно воплощением теологической идеи, привела к тому, что в посланиях Павла Иисус-человек почти полностью отсутствует.

Что касается остальных посланий, то многие ученые (в особенности немецкий библеист Марксен) прямо заявляют, что ни одно из них не принадлежит указанному в каноне автору. Нельзя уже установить, кто приписал авторство их соответствующим апостолам: сами авторы или более поздние переписчики. Возможно, что послания какое-то время были анонимными, что способствовало возникновению подобных ошибок или сознательных мистификаций. Некоторое исключение составляет тут первое послание св. Иоанна, ибо очевидно, что его написал автор четвертого евангелия. Все вышесказанное не значит, однако, что послания Нового завета не представляют ценности для историков и религиоведов. Фиктивными оказались их официальные авторы, но не их содержание. Мы находим в них достоверный, живой, написанный по горячим следам событий рассказ о различных явлениях, характерных для быта, нравов и социальных отношений в рассеянных по миру христианских общинах.

Перед читателем встают изобилующие множеством подробностей и на редкость интересные картины жизни христиан. Тут и толпы верующих, преданных Иисусу душою и телом, а рядом — несправедливость, возмутительные интриги и склоки среди членов общин, сектантские отступничества и измены, падение нравов и даже нравственные извращения. Мы с увлечением наблюдаем, как в этом клубке хороших и плохих инстинктов и черт человеческого характера начинает зарождаться идеал нового человека.

Авторы посланий, хотя и скрытые под маской фиктивных имен, исторически достоверны. Ведь они действительно существовали и страстно боролись за этого нового человека. Но это не были апостолы. Они не знали лично Иисуса и не могут считаться очевидцами его жизни и деяний. Поэтому в посланиях нет ничего такого, что могло бы пригодиться для воссоздания биографии Христа.

Чрезвычайно важное тридцатилетие

Деяния апостолов» — это единственный дошедший до нас первоисточник по истории христианства до третьего века, освещающий чрезвычайно важное тридцатилетие — период от распятия Иисуса до появления в Риме св. Павла в 61–63 годах. Мы знаем из предыдущих глав, как был богат событиями этот период и какое он имел решающее значение в истории новой религии, поэтому неудивительно, что ученых очень интриговал вопрос, насколько правдивы картины, изображенные в «Деяниях апостолов», можно ли считать это сочинение достоверным источником.

Прежде всего встал вопрос об авторе этого произведения и времени его создания. Считается несомненным, что «Деяния апостолов» являются продолжением Евангелия от Луки и составляют вместе с этим евангелием единую композицию одного и того же автора, разделенную на два тома, соответствующие тогдашним двум свиткам. Это видно хотя бы из первой фразы «Деяний апостолов», где говорится: «Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил…» Есть и другие доводы в пользу общего авторства этих двух книг Нового завета. Филологи установили, например, тождество стиля и лексики, не говоря уже о том, что обе книги автор посвящает одному и тому же лицу, некоему Феофилу. Показательно и то, что пролог к «Деяниям апостолов» является как бы повторением последней главы Евангелия от Луки, то есть звеном, связывающим в одно целое обе части повествования.

Согласно церковной традиции, автором обеих книг является Лука, секретарь и врач св. Павла. В соответствующей главе мы уже привели ряд доводов, опровергающих авторство Луки. Не будем их повторять, напомним лишь вывод: вряд ли удастся когда-либо в точности установить личность автора Евангелия от Луки, а следовательно, и «Деяний апостолов». Вопрос о времени создания «Деяний апостолов» оказался проще, хотя и здесь не обошлось без трудностей.

В тексте сочинения нет ни одного намека на разрушение Иерусалима, и некоторые библеисты нашли это обстоятельство достаточным для того, чтобы заключить, что «Деяния апостолов» были написаны до 70 года. Однако они при этом упустили из виду, что «Деяния апостолов» — вторая часть Евангелия от Луки, что это, в сущности, одно сочинение, принадлежащее перу одного автора. Между тем в тексте евангелия, как мы уже знаем, имеются упоминания о разрушении Иерусалима и даже о репрессиях, каким подвергал последователей Христа император Домициан, царствовавший в 81–96 годах. А поскольку «Деяния апостолов» были написаны позже или, по крайней мере, в одно время с евангелием, то их следует отнести примерно к 90 году.

Вопрос датировки намного важнее, чем это могло бы показаться на первый взгляд. Очень часто о степени достоверности исторических сочинений или мемуаров приходится судить по тому, когда они созданы: спустя несколько лет или несколько десятилетий после описываемых событий. Особенно тогда, когда они базируются не на надежных источниках, а — как «Деяния апостолов» — на устных рассказах и обманчивой человеческой памяти. Читая «Деяния апостолов», мы сразу замечаем, что уже на заре своего существования христианство обнаруживает тенденцию к раздвоению. Это рассказ о том, как новое религиозное движение, возникнув первоначально внутри иудаизма, постепенно, среди драматических конфликтов, освобождается от так называемого «ига Торы», то есть, например, от ритуальных обрядов, таких, как обрезание, мешающих приобщению греков и римлян к новой вере. Эта эволюция от иудео-христианского изоляционизма в Иерусалиме к универсализму св. Павла, от Палестинского периода к мировой карьере новой христологии в таких крупных городах Средиземноморья, как Антиохия, Эфес, Коринф, Афины и Рим, находит выражение не только в содержании, но и в структуре сочинения. Оно делится на две почти равные части. Первая включает двенадцать глав, повествующих о событиях в Иудее, Самарии и Сирии, а остальные шестнадцать глав посвящены описанию трех миссионерских путешествий св. Павла по римско-эллинскому миру, закончившихся его вынужденным пребыванием в Риме.

Огненные языки

Автор «Деяний апостолов» в ярком, красочном повествовании ведет нас от эпизода к эпизоду, с величайшей непринужденностью стирая грани между материальным и сверхъестественным мирами. Подлинные исторические события перемежаются всевозможными чудесами, ангелы в человеческом облике появляются в тот самый момент, когда требуется их вмешательство и помощь. Все начинается с торжественной сцены вознесения. Прежде всего, к своему изумлению, мы узнаем подробность, о которой почему-то умалчивают все евангелисты, а именно, что Иисус, воскреснув из мертвых, пребывал на земле со своими учениками еще сорок дней. И вот теперь, попрощавшись с ними, он у них на глазах вознесся и исчез в облаках. Расстроенным апостолам являются два ангела и передают ободряющее обещание, что Иисус вернется на землю. Дальше мы встречаемся с Петром. Ему мы обязаны сведениями о дальнейшей судьбе Иуды. Оказывается, за добытые подлостью сребреники он купил кусок пашни, но вскоре его постигла заслуженная кара. Он вдруг рухнул наземь и раскололся надвое, так что у него вытекли внутренности. Рассказав о жалкой кончине негодяя, Петр распорядился о выборе нового человека на опустевшее место в их кругу. Из двух кандидатов путем голосования был избран Матфей, и, таким образом, число апостолов не изменилось, их было снова двенадцать. Наступил день Пятидесятницы, и ученики Иисуса собрались по этому случаю в одном из домов Иерусалима. Вдруг комната, в которой они находились, наполнилась таким шумом, будто поднялся ураган. В этот момент в них вселился святой дух, чему доказательством было то, что над их головами появились огненные языки, а сами они вдруг заговорили на незнакомых языках.

В Иерусалим прибывало беспрестанно множество еврейских паломников, проживающих на чужбине. Несмотря на привязанность к религии предков, они в большинстве своем разговаривали на языках стран, в которых родились, где жили уже их отцы и деды. Необъяснимый шум, идущий с неба, привел многих из них к дому, где находились апостолы. Каково было их изумление, когда эти «некнижные и простые» (4:13) рыбаки из далекой провинции внезапно стали полиглотами и заговорили с ними на языках их стран! Однако, дочитав этот рассказ, мы видим, что не все присутствующие были повергнуты в изумление, нашлись и такие, которым поведение галилейских рыбаков показалось просто нелепым и которые, как жалуется автор, «насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина» (2:13). Итак, одно из двух: либо апостолы действительно заговорили на незнакомых языках, вызывая всеобщее изумление, либо под насмешливые реплики части наблюдающих несли всякую околесицу, как люди, выпившие лишнего. Даже если попытаться решить дилемму аргументом, что шутники не знали языков, на которых говорили апостолы, и поэтому ошибочно приняли их речь за бессвязный лепет, то все еще нет ответа на вопрос: как могло случиться, что такие невероятные явления, как внезапный шум с неба и огненные языки над головами двенадцати мужей, не ошарашили скептиков и не отбили у них охоту насмехаться? Непонятно, как мог автор «Деяний апостолов» не заметить этой вопиющей непоследовательности. Но, во всяком случае, мы должны быть ему благодарны за небрежность, ибо таким образом он как бы показал нам изнанку всей истории, навел на след ее первоисточника и дальнейших эволюционных преобразований, в общем — на ее подлинную родословную. Тут ведь само собою напрашивается предположение, что отрывок с шутниками не что иное, как реликт, некритично перенесенный из первой редакции в более поздние, расширенные и дополненные варианты. Иначе трудно объяснить отсутствие логической связи между отдельными компонентами повествования.