Читаем без скачивания Убик. - Филип Дик

– Мистер Хэммонд – мой подчиненный. Это я формирую политику фирмы. И я считаю, что мне следует вернуться в Нью-Йорк немедленно, до беседы с Эллой, потому что составление рапорта Объединению – более важное дело. Когда вы разговаривали с Хэммондом, не сказал ли он: Цюрих покинули все инерциалы или нет?

– Все, за исключением девушки, проведшей ночь в этом отеле с вами, – сказал фон Фогельзанг, в недоумении озираясь. – Но… где же она? Ее здесь нет?

– Какой девушки? – похолодел Джо.

– Мистер Хэммонд не сообщил мне ее имени. Он был уверен, что вы знаете. Кроме того, упоминание имени в данных обстоятельствах было бы нетактичным…

– Здесь никого не было, – сказал Джо. Кто это был, Пат или Венди, в панике думал он. Господи, сделай так, чтобы это была Пат…

– В шкафу, – сказал фон Фогельзанг.

– Что?

– Попробуйте заглянуть туда. В этих дорогих апартаментах огромные стенные шкафы…

Джо нажал кнопку, и пружинный механизм распахнул дверцу шкафа.

На полу, свернувшись калачиком, лежало маленькое тельце. Высохшее, мумифицированное, прикрытое истлевшими клочьями одежды. Спутанные черные волосы прикрывали лицо. Оно такое маленькое, в ужасе подумал Джо, что не может принадлежать взрослому человеку. Наклонившись, он перевернул мумию. С шелестом, будто были бумажными, скрюченные конечности распрямились. Волосы продолжали прикрывать лицо, и Джо замер, не имея мужества посмотреть наконец, кто перед ним.

– Это старые останки, – сказал фон Фогельзанг. – Совершенно обезвоженные. Будто лежат здесь целый век. Я спущусь вниз и сообщу управляющему.

– Невозможно, чтобы это была взрослая женщина, – убеждая себя, сказал Джо. – Какой-то ребенок. Не Пат и не Венди… – Такое впечатление, что труп сушили в печи для обжига кирпича. Под воздействием высокой температуры в течение долгого времени… Это взрыв, подумал Джо. Термическая волна от взрыва бомбы…

Джо откинул волосы и молча вгляделся в маленькое, сморщенное, потемневшее от жара лицо. Он узнал, кто это. С трудом, но узнал.

Венди Райт.

Она вошла в комнату ко мне, думал Джо, и вдруг с ней что-то стало происходить, и она почувствовала это и спряталась в шкафу, чтобы я не услышал… в свои последние минуты – или часы? – она не издала ни звука, только чтобы не разбудить меня… а может быть, она не могла разбудить меня, пыталась и не могла, и только когда убедилась, что не может разбудить меня, она укрылась в этом шкафу…

Господи, только бы это не длилось долго…

– Вы можете сделать что-нибудь? – спросил он фон Фогельзанга. – В вашем мораториуме?

– Очень поздно. При столь полном обезвоживании никаких проявлений полужизни в ней остаться не могло. Это что – та девушка?

– Да.

– Тогда вам необходимо немедленно покинуть этот отель. Для вашей же безопасности. Иначе Холлис – ведь это Холлис, не так ли? – сделает с вами то же самое.

– Сигареты истлели, – сказал Джо. – Телефонная книга оказалась двухлетней давности. Прокисшие сливки и заплесневелый кофе. Устаревшие деньги. Старение, везде старение… И Венди говорила о старении – еще там, на Луне. Она сказала: я чувствую себя такой старой… – И этот голос по фону, подумал он. Что бы все это могло значить?

Страх, давно уже сидевший в нем, стремительно распухал, превращаясь в неудержимый ужас.

Все это не лезло ни в какие ворота, а главное – голос, который он слышал – совершенно точно, слышал – в трубке видеофона…

– Радиация, – сказал фон Фогельзанг. – Это похоже на последствия сильного радиационного облучения. Чрезвычайно высокая доза радиации, говорю вам совершенно ответственно.

– Ее убило тем взрывом, – сказал Джо. – Тем самым, что и Рансайтера… – Радиоактивный кобальт, подумал он, частицы кобальта, горячая пыль, осевшая в легких. Значит, всех нас ждет такая вот смерть, и уже не открутиться… поздно. Да, об этом мы не подумали. Никому и в голову прийти не могло, что взрыв был микроядерный…

Вот почему Холлис позволил нам улететь. Впрочем…

Да, это объясняло высыхание сигарет и смерть Венди. Но не голос в трубке, не устаревшие монеты и не кофе с плесенью. Главное – голос, который пропал, когда его попытался услышать кто-то другой…

В Нью-Йорк, причем немедленно, подумал Джо. Встретиться там с теми, кто пережил взрыв. Обсудить все, что происходит. Успеть раньше, чем мы все по очереди превратимся в мумии – как Венди. Если не случится чего похуже…

– Вы не могли бы добыть у управляющего простой пластиковый пакет? – попросил Джо Фогельзанга. – Я заберу останки в Нью-Йорк.

– Мне кажется, следует дать знать полиции, – сказал фон Фогельзанг. – Такое кошмарное убийство.

– Добудьте пакет, – повторил Джо.

– Как хотите. Это ваша служащая, – фон Фогельзанг повернулся и вышел.

– Однажды она попыталась мне услужить, – тихо сказал Джо. – И все… – Ты была первая, Венди, подумал он. Может быть, это и к лучшему. Венди, мы едем домой. Я забираю тебя с собой…

Маленькая Венди.

Я так хотел забрать тебя с собой – по-настоящему…

Все сидели вокруг массивного дубового стола и молчали. Эл Хэммонд посмотрел на часы. Казалось, часы стоят.

– Джо прилетит с минуты на минуту, – сказал он, только чтобы нарушить тяжелое сосредоточенное молчание.

– Давайте пока посмотрим полуденные новости, – сказала Пат. – В фирме Холлиса тоже случаются утечки информации…

– В газетах не было ничего, – сказала Эди Дорн.

– ТВ всегда успевает раньше – сказала Пат. Она подала Элу монету в пятьдесят центов, чтобы включить телевизор, стоящий в дальнем углу кабинета. Этот наиновейший полифонический, с объемным изображением аппарат тоже был предметом гордости Рансайтера.

– Хотите, я включу? – Сэмми Мэндо в нетерпении потянулся за монеткой.

– Валяй, – сказал Эл.

Уолтер У. Уэйлис, адвокат Рансайтера, беспокойно ворочался в кресле. Его тонкие пальцы терзали замочек кейса.

– Вам не следовало оставлять мистера Чипа в Цюрихе, – сказал наконец он. – До его возвращения мы не можем ничего предпринять, а неотложных вопросов множество.

– Вы читали завещание, – сказал Эл. – Джо его тоже читал. Мы знаем, кого Рансайтер хотел видеть во главе фирмы.

– Но формальности должны быть соблюдены!

– Ждать уже недолго, – сказал Эл.

Чтобы отвлечься, он стал рисовать орнамент на листке бумаги, лежащем перед ним. Какое-то время он был погружен в это занятие. Потом отложил ручку и перечитал то, что было написано на листке.

ИСТЛЕВШИЕ СИГАРЕТЫ

УСТАРЕВШАЯ ТЕЛЕФОННАЯ КНИГА

НЕ ИМЕЮЩИЕ ХОЖДЕНИЯ МОНЕТЫ

ИСПОРЧЕННАЯ ПИЩА

НАДПИСЬ НА СПИЧЕЧНОЙ КОРОБКЕ

– Давайте попробуем еще раз, – сказал Эл. – Может быть, удастся сообразить, что объединяет эти пять… называйте их как угодно. Пять этих самых… – он махнул рукой.

– Глюков, – подсказал Йон Илд.

– Четыре первых объединить легко, – сказала Пат. – Но спички сюда не помещаются. Выпадают.

– Дайте-ка еще посмотреть на эту коробку, – попросил Эл, протягивая руку. Пат подала ему спички. Эл в который раз перечитал рекламу:

М-р Глен Рансайтер из Мораториума Возлюбленных Собратьев, Цюрих, удвоил за неделю свой доход – как только получил наши бесплатные выкройки и описания, как изготовить и продать ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ МОКАСИНЫ ИЗ ИСКУССТВЕННОЙ КОЖИ!!! Хотя м-р Рансайтер ЗАМОРОЖЕН – он заработал четыреста…

Эл не стал читать дальше. Постукивая по зубам ногтем большого пальца, он глубоко задумался. Да, эта рекламка из другой области. Там были распад и тлен, а здесь…

– Интересно, – сказал он наконец, – а если нам попробовать написать этим, – он встряхнул коробку. – Почтовый ящик такой-то, Де-Мойн, Айова.

– Получим бесплатные выкройки и инструкции, как самим изготовить и продать замечательные… – начала Пат, но Эл перебил ее:

– Я думаю, что таким образом мы смогли бы вступить в контакт с мистером Рансайтером. – Все, включая адвоката, уставились на Эла. – Я абсолютно серьезен. Держи, – он подал коробку Типпи Джексон. – Напиши им экспресс-письмо.

– А что написать?

– Наш адрес. Эди, – Эл повернулся к Эди Дорн, – ты уверена, что купила эти спички на прошлой неделе? Не могла коробка попасть к тебе сегодня?

– В прошлую среду я купила несколько коробок и бросила их в сумку. А утром по дороге сюда мне захотелось выкурить сигарету. И я увидела это… Эл, я ведь все это уже говорила. Коробка лежала в моей сумке с прошлой недели, я купила ее задолго до нашего полета на Луну.

– С этой самой рекламкой? – спросил Эл.

– Никогда не обращала внимания на то, что пишут на спичках. Заметила я это только сегодня, а было ли написано раньше – не знаю. Да и может ли кто знать?