Читаем без скачивания Арест (СИ) - Ангелос Валерия

Мне сообщают детали, из которых ни черта не понимаю.

— Нет! — кричу. — Ошибка. Здесь точно ошибка. Мой муж работал инструктором по экстремальному вождению. В прошлом, в полицейском участке. Это не Адам!

— Боюсь, личность установлена. В нашем распоряжении фото и видеозаписи с места происшествия. Ваш супруг вел машину один. Других пассажиров не было, поэтому…

— Нет, — бормочу я. — Нет, нет…

— Простите, Ева.

25

Мир кажется искусственным. Люди вокруг как бесплотные фигуры. Повсюду мелькают наполняются вязкой землистостью. Серость. Сплошная серость. Цвета исчезают.

Я понятия не имею о том, какой сегодня день недели, какая погода за окном. Я не знаю, во что одета. Беру первые попавшиеся вещи, надеваю, не глядя, и выхожу. Я не ем и почти не пью. Не хочется. Теперь ничего не хочется. Даже разрыдаться не удается. Впечатление, будто Адам забрал все мои чувства. За собой. На тот свет.

Все в тумане. Разум. Реальность. Как сквозь вату продвигаюсь. Меня шатает из стороны в сторону. Не могу ни на чем сосредоточиться. Ощущение, точно вкалывают анестезию, и я застываю в состоянии полусна. Не способна отключиться, однако трезво соображать тоже не получается.

Я не присутствую на опознании тела. В этом нет необходимости, так мне сообщают. Доказательств его личности достаточно, а после жуткого взрыва мало что осталось.

Бумажная волокита проходит мимо. Просто ставлю подписи. Чувствую себя роботом.

Похороны организовывают мои родители. Туда приходит много людей. Безумно много. Позже я пойму, что там не столько знакомые Адама, ведь у него совсем не было друзей, сколько его фанаты из социальных сетей. После того выступления на дебатах мой муж превратился в национального героя. В борца с режимом. Трагическая гибель и вовсе прославила его. Злая ирония. Жестокая и ядовитая.

Я наблюдаю, как гроб опускают вниз, как сбрасывают на крышку комья земли. Стою на самом краю. И черт, ужасно тянет заорать: «Заберите меня вместе с ним! Закопайте туда! Я давно не живу!»

Отворачиваюсь, сама не знаю почему. Наверное, срабатывает инстинкт самосохранения или его остатки. Часть меня не готова умирать, цепляется за стремительно ускользающую нить, пробует выкарабкаться.

И тут я сталкиваюсь с прошлым.

Поразительно. Единственная цветная фигура оказывается абсолютно черной. Мужчина приближается ко мне, останавливается рядом. Черная футболка, черные брюки, черные ботинки. Он выглядит инфернально.

Высокий и подтянутый. Мощный, заслоняющий собою все. Бритоголовый тип смотрит на меня с кривой ухмылкой.

Ад. Адриан. Человек, которого я впервые увидела на нашей свадьбе. Друг Адама. Наемник.

— Адама убили, — тихо говорю я. — Это заказ. Готова поспорить, тут замешан Джордж Танн. Доказательств не найдут, но чувствую, во всем виноват именно он. Проклятый ублюдок. Не простил публичного унижения и вот, отомстил.

— Я в курсе, — роняет ровно.

— Да? — почти немой вопрос.

— Я сам выполнил этот заказ.

— Я… ты… шутишь?

— Работа — не тема для забавы, — отрезает холодно. — Разве Адам не обещал тебе, мы встретимся снова? На его похоронах.

— Черт побери, — дергаю черную футболку, когтями впиваюсь в ткань. — Откуда ты знаешь? Откуда ты вообще взялся? Что за дерьмо несешь?

— Тише, — отстраняет меня обманчиво мягко, в его руках ощущается чудовищная сила, подавляющая. — Я не воюю с дамочками.

— Где Адам? — спрашиваю сдавленно. — Где?

— В гробу, — отвешивает издевательский кивок в сторону свежей могилы. — Разве нет?

— Убирайся, — отворачиваюсь, опускаюсь на колени, сгребаю землю в ладони. — Прочь отсюда. Слышал? Проваливай.

— Доказательства есть.

— Ты о чем?

— Есть куча улик того, как круто здесь замазан Джордж Танн. Не удивлюсь, если завтра ему предъявят обвинение в заказном убийстве, а полиции придется усилить его охрану, чтобы толпа этого мудака не растерзала.

Плевать. Тупо смотрю вперед. Какое это имеет значение? Преступник отправится в тюрьму, но мой муж погиб. Мой мужчина стерт с лица земли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Льюису обеспечена победа на выборах.

Пусть подавится своей победой. Адама не вернуть.

— Жди — и он придет.

— Что? — кривлюсь.

Тишина. Когда я поворачиваю голову, Адриана нет рядом. Не вижу его фигуру в толпе. Чернота пропадает. Гулко сглатываю, ощущаю, как мир дрожит и рушится перед моими глазами. Слезы душат — и наконец прорываются наружу. Много слез, очень много.

Я кричу. Срываю голос. Я вою, точно раненное животное.

У меня выдрали сердце. У меня все отняли.

Адам не придет. Так не бывает.

26

Предсказание Адриана исполняется. Джордж Танн отправляется под стражу, чему он в принципе рад, потому как любая другая охрана едва ли оградит его от разъяренной толпы людей, жаждущих крови. Народ требует смертную казнь, устраивают демонстрации, создают петиции. Ненависть к Танну достигает астрономических масштабов. Но почему-то я не могу на него злиться, не чувствую никакого гнева. Когда журналисты наседают на меня с требованием дать хоть какой-нибудь комментарии, приходится сказать правду:

— Я прощаю этого человека.

Ничто не вернет моего мужа. Никто.

Я ухожу в долгий отпуск, днями и ночами вою в подушку. Приходится участвовать в судебном процессе, общаться с людьми, отвечать на вопросы. Действую на автомате. Трудно принять новую реальность. Мир без Адама.

Наши отношения казались развлечением. Острой и опасной забавой, которая щекотала нервы и вгоняла в ужас. Пока мы были вместе и одержимо трахались, я мало думала о природе своих чувств. Признавала, что влюбляюсь, погружаюсь в зыбкий омут, но до последнего отказывалась осознавать всю силу собственных эмоций. Я действительно полюбила Адама.

Муж стал моим миром. И только утратив его, я смогла оценить всю серьезность и боль потери.

Я жалела, что так и не родила ребенка. Будь у меня дитя от этого мужчины, возник бы и смысл двигаться дальше. Я надеялась на чудо, глупо и наивно верила, будто происшедшее является фрагментом хитрого плана. Однажды Адам вернется, возникнет на пороге и сообщит мне, будто это все была тайная операция, секретная программа, лишь бы заманить преступника в ловушку.

Льюис побеждает на выборах. Танна судят не только за последний заказ, но и за ворох старых дел, цепочка всплывает неожиданно и громко бьет по общественности.

Я постепенно выкарабкиваюсь из ямы, возвращаюсь в офис, стараюсь больше заниматься проектами фонда. Работа отвлекает. Боль притупляется. Ночами продолжаю рыдать в пустой кровати. Зато днем надеваю маску ледяного спокойствия.

Проходит год — и я правительство организовывает выставку в честь Адама, оказывают ему особое почтение, выделяют для этих целей Овальный кабинет.

Сам президент готов уйти, уступить помещение на месяц.

Я принимаю там активное участие. В последний день задерживаюсь. Все фото уже убраны со стен, все портреты также вынесены в другое место.

Вспоминаю слова Адама. Наглые, самоуверенные.

Трахну тебя в Овальном кабинете.

Что же, в какой-то мере он исполняет свое обещание. Прикрываю глаза, воспоминания моментально обжигают, проносятся безумным вихрем. Никогда у меня не будет другого мужчины. Только он. Последний на пути, остальные лишь призрачные тени.

Ладно, хватит предаваться страданиям. Пора уходить. Поворачиваюсь, чтобы погасить свет перед уходом и вижу, как в комнату заходит полицейский, фуражка надвинута на лоб, лицо нельзя рассмотреть.

Мужчина запирает дверь на ключ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стоп. Что происходит?

Его фигура. То, как он двигается. Все кажется, настолько знакомым.

Мираж. Иллюзия. Гребаная иллюзия и точка.

Я отступаю и упираюсь в край стола. Он надвигается, точно голодный хищник. Тяжелая аура накрывает с головой, обрушивается на плечи, вдавливает в пол.

— Кто вы? — бормочу сдавленно, начинаю задыхаться. — Кто?