Читаем без скачивания Опасное пари - Валери Кинг

Между тем попытки окольцевать виконта не прекращались, более того, они начинали принимать все более истеричные формы. И верхом этой истерии оказалась та охота, которую открыла на Джеффа леди Вудкотт со своею несносной племянницей. Поначалу он не обращал на них особого внимания: леди Вудкотт была настолько глупа, что не представляла для него ни малейшей опасности, что же касается мисс Дирборн, то она, казалось, все свое внимание сосредоточила на поимке в брачные сети бедняги Чарльза. И как же был поражен Джефф, когда понял всю глубину презрения, которое эта смешная, дерзкая, безвкусно одетая девчонка испытывала к нему, Законодателю Мод! И как немного, оказывается, нужно, чтобы вызвать в окружающих ненависть…

Он попытался придать их отношениям оттенок игры и взаимного подкалывания, но из этого не получилось ничего хорошего. И самое обидное — в глазах мисс Дирборн он, Джефф, был олицетворением всего того, что сам так ненавидел в людях лондонского света! А раз так, то не приходится удивляться, что она с таким презрением отнеслась даже к самым искренним его попыткам установить между ними добрые дружеские отношения.

Конечно, ради спасения Чарльза он попытается получше понять мисс Дирборн. Но только вряд ли от этого изменится сложившееся у него мнение относительно ее характера.

Слово, данное Чарльзу, нужно держать, и поэтому — разумеется, только поэтому — вечером в понедельник Равенворт сам, первым, подошел к Элли, встретив ее в опере. Оркестр играл увертюру — длинное музыкальное вступление к опере, необходимость которого лорд Равенворт никогда не мог понять. Вот он и предложил Элли скоротать эти минуты вместе, прогуливаясь по театральному фойе.

— Мне хотелось бы извиниться перед вами за свое поведение на вчерашнем балу у Томпсонов, — сказал Равенворт. — Боюсь, что я неправильно истолковал ваши слова, хотя это, разумеется, не оправдывает мою неучтивость.

Элли закрыла свой веер, с легким треском ударила им по ладони и ответила с улыбкой:

— Очень любезно с вашей стороны, лорд Равенворт. Я была уверена, что вы неправильно истолковали мои слова, но не надеялась на то, что вы будете в состоянии заметить свою ошибку.

Он раскрыл было рот, чтобы ответить дерзостью на дерзость, но передумал, улыбнулся и предложил Элли руку. Она приняла ее и неторопливо пошла рядом с Равенвортом по фойе.

— Вам никогда не говорили, милорд, что когда вы смеетесь, то кажетесь совершенно другим человеком? Правда, я заметила, что смеетесь вы крайне редко.

— А вам никогда не говорили, что вы дрянная девчонка, мисс Дирборн?

Он хотел в очередной раз поддеть ее, но промахнулся: Элли не обиделась, не вспыхнула, но спокойно ответила:

— Разумеется, говорили. Мой папа твердил мне это каждый день. Ах, бедный покойный папа, как же он был прав! Но что поделать, такой уж я уродилась.

Они оба вежливо поклонились проходившей мимо них леди Джерси, и Элли продолжила:

— Моя бедная мама потратила столько сил, чтобы исправить эту ошибку природы, но, увы, безуспешно. Только прошу вас, не осуждайте ее за это!

— Что-то я не припоминаю вашу матушку. Боюсь, что был лишен удовольствия видеть ее. Она сейчас не в Лондоне?

Тон Равенворта был доброжелательным, поэтому Элли ответила просто:

— К сожалению, мои родители — и папа и мама — давно уже пребывают в мире ином.

— О, простите! — с участием сказал он. — Я не знал…

— Не извиняйтесь, милорд, — прервала его Элли. — Они научили меня ко всему относиться с улыбкой. И мне очень жаль, что вы не знали их. Мой папа умел посмеяться буквально надо всем.

Лорд Равенворт не нашел нужных слов и молча посмотрел на Элли. Он был удивлен, поскольку еще никогда не слышал, чтобы девушка так тепло и просто говорила о своих родителях. Желая скрыть свое смущение, он резко переменил тему разговора, поинтересовавшись, бывала ли Элли в музее Тауэра.

Но в этот момент распахнулись двери зала и в фойе выпорхнули три девицы, одетые подчеркнуто вызывающе. Равенворт сразу определил, кто они такие, а Элли изумленно ахнула.

— Святые небеса! — воскликнула она, раскрывая веер и пытаясь прикрыть лицо. — Да они же совсем голые!

Равенворт спокойно оглядел кокоток и согласился:

— Хм-м-м… Пожалуй.

Он хотел было увести Элли подальше от веселой троицы, которая с профессиональным интересом принялась пялиться на его мускулистую фигуру. Но Элли задержалась, чтобы еще раз рассмотреть барышень с головы до пят.

— Да, голые, — утвердительно кивнула она. — И… И мне теперь понятно, почему вы запрещаете мне носить перья. Впрочем, если снять перья с них, что останется?

Элли заметила усмешку Равенворта, покраснела и смущенно добавила:

— Ох, никогда я, наверное, не научусь держать свой язык за зубами!

— Не смущайтесь, мисс Дирборн. Хотя мне и не всегда по вкусу то, что вы говорите, но зато с вами не соскучишься!

Элли в последний раз смерила взглядом прозрачные лоскутки муслина, безуспешно пытавшиеся прикрыть аппетитные округлости девиц, и наконец позволила Равенворту увести себя прочь. Они неспешно направились к дверям ложи леди Вудкотт, и Элли заметила, озорно блеснув глазами:

— Вы очень добры, милорд, и я чувствую себя неловко перед вами. Простите меня, если я недостаточно почтительно отозвалась о вашей армейской службе. Я прекрасно понимаю, что не всем дано быть героями, как некоторые отважные кавалерийские офицеры.

Еще не успев договорить, Элли испугалась, что сейчас он снова рассердится на нее. Она очень удивилась, услышав смех Равенворта и заметив странное выражение его глаз.

— Вы невозможная девушка, мисс Дирборн!

— Наверное, вы правы, — грустно сказала Элли. — Я почему-то всегда говорю то, что думаю. В этом мое несчастье…

— Я начинаю бояться вашей искренности больше всего на свете!

Элли рассмеялась:

— Ну вот, теперь вы начинаете задирать меня. Поверьте, я вовсе не хотела умалить ваши заслуги. У каждого из нас своя роль в пьесе жизни. Надо кому-то быть и адъютантом, верно? Нет, нет, я с большим уважением отношусь к тому, что вы — неважно на каком посту — были в рядах армии Его Величества в те годы, когда на карту было поставлено будущее нашей страны. Когда нужно было обуздать этого сумасшедшего корсиканца, вознамерившегося взять власть над всей Европой!

Они уже подошли к дверям ложи и остановились, заглянув в глаза Равенворта, Элли была поражена их выражением. Он смотрел на нее так, словно услышал нечто долгожданное.

— Вы только что сказали самые добрые слова, которые мне только доводилось слышать в Лондоне за последние три года, — сказал Равенворт. — И я бесконечно благодарен вам за них.