Читаем без скачивания Замуж — никогда - Винк Таня

Но это будет потом, а пока Катерина, Шура и Галка ютятся в девятиметровой комнате фабричного общежития. А мозг Шурки сверлит одна и та же мысль: «Чтоб вы все сдохли, и мать, и дядька Колька! И тетка Инна. И дед Рома тоже. И Анька. Все! Правильно говорит бабушка Нина: чтоб вас черви поели!»

Глава 5

…Его поцелуй с привкусом кофе был нежным, как дыхание теплого ветра. От него исходил приятный, но непривычный здесь, в городе, запах свежести и моря.

Дима открыл карие глаза, и Аня, судорожно вдохнув, утонула в них. Ее руки лежали у него на талии. Запрокинув голову, девушка отдавалась его нежности. Его руки не настойчиво, а бережно изучали ее плечи, спину…

— Твой запах… — прошептала Аня. — Ты пахнешь…. — Она широко открыла глаза. — Ты пахнешь морем…

Дима зарылся носом в ее волосы:

— А ты удивительно теплая… Солнечная… — Он снова поцеловал Аню, все так же нежно и… осторожно, будто боялся испугать.

Она не знала, сколько это длилось. Ей казалось, что они существуют вне времени и в другом мире, вмещающем ее, его, сегодняшний вечер и много-много других вечеров, дней, ночей, все, что они сказали друг другу, сидя в кафе, все, что еще скажут… Неожиданно для себя она тихо засмеялась.

— Твой смех… такой необычный. — В глазах Димы горели радостные огоньки. Он снова обнял ее, но по-другому, нетерпеливее, что ли… — Чему ты смеешься?

— Мне хорошо… Мне очень хорошо… — Аня уткнулась носом в его плечо.

— Мне тоже… очень хорошо, — выдохнул Дима и вдруг почувствовал, как она напряглась. — Пора домой?

— Да…

Взявшись за руки, они нехотя побрели к метро, и с каждым шагом его сердце то падало вниз («Я увижу ее только завтра!»), то взлетало к хитро перемигивающимся звездочкам («Я нашел ее! Нашел!»).

— Когда мы встретимся? — прошептал Дима, остановившись у Аниного подъезда.

— Когда? — переспросила она, запнулась, вздохнула. — А если…

— Завтра…

— Завтра, — эхом ответила она.

Поцелуй… Страстный, обжигающий…

Дима прислушивался к шагам Ани, поднимающейся по лестнице, и его сердце уже не ухало и не взлетало — оно толкалось в ребра с бешеной силой, будто хотело вырваться из груди и помчаться следом за девушкой.

Щелчок замка. Ворчание брата:

— Наконец-то!

Сердце толкнулось последний раз: «Ну и дурак же ты! Зачем отпустил?!» И забилось еще сильнее… Несколько минут он стоял в нерешительности — идти к ней… Немедленно… Вышел из подъезда. Снова вернулся. Нет… Завтра… О боже! Надо дожить до завтра…

Он сказал ее окнам «спокойной ночи» и побрел домой.

Аня переступила порог и тут же опустилась на стул.

— Ты чего? — удивился Женя.

Она усмехнулась и едва заметно повела плечами.

— Он тебя обидел? — Глаза Женьки расширились.

— Нет, — прошептала девушка и мотнула головой.

— Аня, — брат опустился перед ней на корточки, — что случилось?

Она прикусила губу и часто заморгала.

— Я… я влюбилась… — выдохнула Аня.

— Влюбилась? Вот так сразу? — Женя нахмурился.

— Ага… Вот так сразу… — Она сцепила пальцы и виновато улыбнулась. — Все это так… так неожиданно…

— Любовь всегда приходит неожиданно, — наставительно произнес Женя и поднялся на ноги. — Ну и как прошло первое свидание?

— Хорошо. — Аня опустила глаза, вспоминая лицо Димы, его улыбку, смех, слова и поцелуи…

— Ну и что он за зверь такой? Что о себе рассказывал?

Аня мечтательно усмехнулась:

— Очень хороший зверь… Его отец был доктором технических наук, преподавал в политехническом. Мама гинеколог, работает в роддоме и в частной поликлинике. Бабушка была окулистом. — Аня запнулась, нахмурилась и снова подняла глаза на брата. — Вот такая у него семья.

Женя потер подбородок:

— Нормальная семья. А что ты о нас рассказала?

— Что?.. — Аня запнулась. — Что родители давно умерли и мы живем вдвоем… А что еще я могла рассказать? — В ее глазах застыл вопрос.

Повисла тишина. Женя нарушил ее первым:

— Ну, а он к тебе как?

Аня наклонилась и сняла туфли.

— Не знаю… — Она улыбнулась уголками рта.

Она вынула из сумки телефон, положила на тумбочку и направилась в ванную.

— А в его глазах ты что прочла? — продолжал расспрашивать Женька.

— Отстань, — беззлобно фыркнула сестра и закрыла за собой дверь.

Когда она вышла из ванной в халате, держа в руках одежду, Женька сидел в кухне.

— Я вот что думаю, — сказал он. — Ты не сильно перед ним перья распускай. Это всего лишь первое свидание. Может, на этом все и закончится…

Женька посмотрел на сестру и удивленно захлопал глазами — на ее лице были написаны безграничная растерянность и ужас.

— Ты чего? — спросил он.

— Зачем ты так говоришь?

Женя нахмурился:

— Я просто хотел тебя успокоить.

— Да, умеешь ты успокоить, — буркнула Аня и пошла к себе в комнату.

— Я ничего такого не сказал! — крикнул Женя и принялся барабанить пальцами по столу.

Ну ее, лучше не вмешиваться. Этих женщин не поймешь. То она говорит, что больше ни с кем встречаться не будет, то идет на свидание с первым встречным и сразу же в него влюбляется. Много лет Анька заявляла, что все мужчины сволочи, а потом познакомилась с Игорем… Вот как после этого верить тому, что говорят женщины? Ох, и насолил же ей Игорь. Трус и козел! Все-таки надо будет его наказать, ведь такие дела срока давности не имеют. Аня ему всю правду о себе, а он… Как можно ударить женщину, с которой ты встречался два месяца? Да даже если и не встречался и вообще ее не знаешь — как можно ударить женщину? Это же только пощечина, скажут некоторые. Неправда! Пощечина — это тоже удар. Это унижение! Игорь ударил Аню и после этого перестал для нее существовать. Он для нее умер, но сам этого не понимал. Дурак. Нельзя унижать человека морально, а уж физически… Это бесчеловечно. После пощечины Аня чуть не заболела, у нее на губах выскочил герпес, она еле ноги таскала, и Лидия Львовна разрешила ей три дня побыть дома. Львовна вообще хорошая тетка, разрешает Ане покупать шмотки в ее магазине со скидкой. Хоть эти шмотки никакие не итальянские, но сшиты из качественных тканей и по хорошим лекалам. А то как бы они жили на Анькину зарплату? Женя посмотрел на часы — начало двенадцатого. Проходя мимо комнаты сестры, он остановился, прислушался. Хорошо хоть, не плачет… Мальчик облегченно вздохнул и громко сказал:

— Аня, можно я зайду?

— Зайди.

Женька переступил порог. Аня стояла спиной к нему у открытого балкона.

— Извини, я не хотел тебя обидеть. — Женя переминался с ноги на ногу.

— Это ты меня извини, — Аня повернулась к брату лицом. — Мне так стыдно — ты волновался, а я не слышала звонков…

— Ничего, бывает. — Женя улыбнулся краешками губ.

— Спокойной ночи. — Аня подошла к брату и обняла его.

— Все будет хорошо. — Он тоже крепко ее обнял. — Спокойной ночи.

— В Диму влюблена его сотрудница, — сказала Аня, когда Женя уже выходил из комнаты.

Он быстро обернулся:

— Откуда ты знаешь?

— Я ее видела. Через две недели они летят в командировку в Кельн.

Она так смотрела на Женю, будто хотела его о чем-то спросить.

— Не бери в голову, все будет хорошо, — сказал брат после долгой паузы.

Он тихо закрыл за собой дверь и тут услышал, как звонит Анин телефон.

— Алло… Дима? Нет, еще не сплю. Ты видишь свет в моем окне? Сейчас выйду на балкон…

…Уже проехал последний ночной троллейбус, тот, что развозил водителей и работников депо по домам, а Аня, сжимая в руке телефон, в котором совсем недавно звучал голос Димы, все лежала без сна. Она удивлялась, что еще вчера была абсолютно уверена в том, что никогда никого не полюбит. Потому что боится. Боится, что любовь, как все живое — она ведь живая! — родится и умрет, а она, Аня, будет жить дальше. Это страшно. Да, вот так первая мамина любовь — родилась и умерла, а мама продолжала жить дальше, если это можно было назвать жизнью. Точнее, мама тоже потихоньку умирала. И дедушка… Он любил бабушку, но это чувство тоже умерло, вернее, бабушкина половинка, а дедушкина жила и мучилась. Зачем Бог сделал так, чтобы любовь принадлежала двоим и в равной степени зависела от обоих? Что Он хотел этим показать? Чему научить? Мол, берегите любовь и будете счастливы? Чепуха! Вот Аня точно знает, что умеет беречь любовь, что если полюбит, то не предаст дорогого ей человека, не обманет. А он? За него она отвечать не может, она не знает его так, как себя, не может быть в нем уверена. Девчонки говорят, мол, я своего парня отлично знаю… Глупости все это, иллюзия, которая может рассыпаться в одно мгновение, как букет в руках фокусника, щелчком пальцев превращающего цветочки в конфетти. Но как же тогда любить? Ответа на этот вопрос нет, как и на тот, почему любовь, как и ребенок, зарождается по чьей-то невидимой воле. А такая воля существует, это бесспорно. Однажды Аня услышала разговор Лидии Львовны по телефону, она рассказывала о каком-то родственнике. «Представляешь, у него с женой прекрасные отношения, а тут такое… Да подожди ты, никакой любовницы у него нет! Слушай… Заходит он в лифт с незнакомой женщиной, в ней ничего особенного… И вдруг его сердце — ёк! И член напрягся. Мужик обалдел, понять ничего не может, потому как женщина не в его вкусе. Ну, он стоит, косится на нее, а сердце снова — ёк! Он присмотрелся и понял: что-то привлекательное в этой женщине есть, но нужно хорошо присмотреться. Да нет, не побежал он за ней! Он мне об этом рассказал, и все… Просто он в шоке: им будто кто-то руководил. Феромоны? Ну, может, и феромоны виноваты…»